Глава 26
ДЖЕССИ
Руками крепко сжимаю руль, пока я объезжаю дорогу и продолжаю двигаться к озеру.
Хейден хмурится, когда понимает.
— Я думала, мы остановимся.
— Я передумал, — говорю я холодно, хотя на самом деле это не так.
— Мне жаль, — выдавливает она. — Я знаю, что это слишком много для одной ночи. Я… — Она выдыхает и откидывается на сиденье. — Я просто… мне жаль.
Мне тоже. Но не по тем причинам, о которых она думает.
Через минуту мы подъезжаем к ее подъездной дорожке, и она колеблется, пока я ставлю машину на стоянку и глушу двигатель.
— Все в порядке, если тебе нужно время, чтобы все обдумать. Или, может быть, это просто слишком много… — Она проводит рукой по волосам. — Но я должна была тебе сказать. Я не могла больше держать это в себе.
Я поднимаю подбородок в сторону хижины и прочищаю горло.
— Давай зайдем внутрь и поговорим.
Она сглатывает достаточно громко, чтобы я мог услышать это в темноте, а затем кивает.
— Хорошо.
Я следую за ней внутрь, наблюдая, как она ставит сумочку на стойку и наклоняется, чтобы дрожащими пальцами расстегнуть босоножки.
— Хочешь что-нибудь выпить?
— Нет, я в порядке.
— Ты голоден? Хочешь…
Я хватаю ее за руку и притягиваю к себе, ее внезапный вздох — единственное, что нас разделяет.
— Ты любишь меня, — хрипло говорю я, руками скольжу к ее попке и прижимаю ее к себе, когда страх в ее глазах сменяется вожделением.
— Я люблю тебя, — шепчет она, и это все, что мне нужно.
Я накрываю ее рот своим, высасывая воздух из ее легких, пока вокруг нас нарастают воспоминания и моменты, накопившиеся за пять лет. Она пальцами зарывается в мои волосы, скидывая шапочку, а наши жадные, отчаянные рты пожирают друг друга. Пробуем, дразним, преследуем, кусаем… Это все, и все же этого недостаточно.
Она задирает мою футболку, и я отстраняюсь, чтобы позволить ей снять ее, а затем возвращаюсь обратно, пытаясь поцеловать ее хотя бы раз за каждый из разов, когда я появлялся на ее пороге и не мог.
— Ты не представляешь, как сильно меня убивало не делать этого, — шепчу я, скользнув губами к ее челюсти и вниз по мягкой, тонкой колонне ее шеи. Она пахнет сладким парфюмом и на вкус как абсолютный гребаный рай, ее пульс учащенно бьется под моим языком.
Она отвечает низким стоном, когда мои зубы скребут по сладкой коже, а мои пальцы проникают под ее платье к коже, к которой я умирал от желания прикоснуться всю ночь.
— Ты чувствуешь это? — рычу я, приподнимая ее настолько, что мой возбужденный член упирается ей в живот. — Ты знаешь, сколько раз я приходил домой, думая о тебе? Сколько раз трахал свою гребаную руку, представляя, что я снова внутри тебя?
— Тогда войди в меня снова, — хрипит она, дергая меня за джинсы, пока мой пульсирующий член не оказывается в ее горячей маленькой руке. — Чего ты ждешь?
Низкий, жадный смех вырывается из моей груди. Как бы я ни хотел этого, есть еще много чего, что я хочу сделать в первую очередь.
Повернув ее, я прижимаю ее грудь к столешнице и откидываю подол ее платья, обнажая самую сладкую и соблазнительную попку, к которой я когда-либо имел удовольствие прикоснуться. Ее трусики персикового цвета, как и ее раскрасневшаяся кожа, но тонкая полоска между ног? Она темная и чертовски мокрая.
— Уже такая чертовски мокрая, — хвалю ее, наклоняясь и убирая волосы с ее шеи, губами играю с ее ухом, а пальцами скольжу по ее ногам и между бедер. — Мне нравится, когда ты готова для меня.
— Пожалуйста, — стонет она, извиваясь подо мной, приподнимая задницу и выгибая бедра, отчаянно пытаясь поймать трение моих пальцев. — Прикоснись ко мне.
— Прикоснуться к тебе или попробовать тебя на вкус? — Ее спина выгибается от простого предложения, и я тихо смеюсь. — Так я и думал.
И секунду спустя я зарываюсь лицом в ее сладкую киску. Она задыхается и мурлычет, когда я одной рукой оттягиваю ее трусики в сторону, а другой держу ее открытой, облизывая и дразня ее клитор, пока ее ноги не начинают дрожать. Ее колени подкашиваются, а попка прижимается к моему лицу, и я погружаюсь глубже, наполняя ее своим языком, пока мое лицо не становится таким же мокрым, как ее трусики.
— Джесси, — кричит она, и я знаю эту мольбу. Мой ноющий член тоже.
Она тянется назад и цепляет большими пальцами кружево на бедрах, опуская его для меня. Но я не возьму ее такой. Не лицом вниз, как какой-то безымянный кусок задницы, когда она совсем не такая.
— Иди сюда… — Я обнимаю ее за талию и поворачиваю лицом к себе, в то время как она снимает трусики и прерывисто втягивает воздух.
— Я хочу тебя, — умоляет она, темные глаза полны эмоций.
— Я знаю, детка. Пойдем в спальню.
Подложив руку под ее задницу, я поднимаю ее с пола, и ее ноги послушно обхватывают мои бедра. Ее тело начинает пульсировать, ее киска трется о мой член, делая его скользким.
— Ты заставишь меня кончить, как гребаного подростка, если будешь продолжать это делать, — предупреждаю я, впиваясь пальцами в ее бедра.
— Именно на это я рассчитываю, — выдыхает она, а затем, одним движением бедер, головка моего члена упирается в ее отверстие.
— Хейден, — рычу я, но она просто смотрит мне в глаза и опускается еще ниже. Пара. Чертовых. Сантиметров. Я сжимаю ее еще крепче, потому что, если она снова пошевелится, я потеряю самообладание. — Нам нужен презерватив.
— Просто трахни меня, — шепчет она, слегка приподнимаясь и снова опускаясь.
Мы никогда не… Я никогда не… подобно этому. И это чертовски удивительно.
Кожа к коже. Ничего, кроме ее скользкой киски, обернутой вокруг меня. Логическая часть моего мозга говорит, что мы не можем этого сделать. Это опасная игра, которую мы уже однажды проиграли, даже не сыграв. Но жадная часть, жадной части, блядь, все равно.
Прижимая ее спиной к стене, я толкаюсь в нее так сильно, что она вскрикивает, ее темные глаза все еще смотрят на меня, когда она приспосабливается, и боль превращается в удовольствие. Я толкаюсь снова и снова, наслаждаясь тем, как меняется ее лицо в зависимости от эмоций.
От того, как приоткрывается ее рот, до складки на ее брови, до того, как раздуваются ее ноздри каждый раз, когда я отступаю и снова заполняю ее.
Ее крики превращаются в долгие, томные стоны, которые перерастают в тихие, томные мольбы, передаваемые ногтями по моей спине, пятками, прижатыми к моей заднице, и медленным, захватывающим давлением ее тугих стенок вокруг моего члена. Я знаю это давление и знаю эти ногти, поэтому просовываю руку между нами и дразняще провожу большим пальцем по ее клитору, медленно, мучительными кругами, так, как ей нравится, пока ее спина не выгибается, ее подбородок не поднимается, и ее оргазм взрывается волной трепетаний и жидких спазмов, которые, кажется, продолжаются вечно. Тогда и только тогда я берусь за свое. Поднимая и опуская ее, глубоко вгоняя член, прижимаясь бедрами к внутренней стороне ее бедер, я трахаю ее, пока напряжение не нарастает в основании позвоночника, а зрение не начинает тускнеть.
— Я собираюсь кончить, — предупреждаю ее сквозь стиснутые зубы, потому что где-то на задворках сознания я знаю, что должен это сделать. Просто на случай, если она передумала.
— Сделай это, — шепчет она, хватаясь руками за мои волосы. — Я хочу этого. Пожалуйста.
И я позволяю ей это, бедра дергаются, когда я выплескиваю струю за струей, не оставляя между нами ни одного сантиметра.
Трахать Хейден всегда было моим любимым занятием, но это, это не похоже ни на что, что я чувствовал раньше. Даже в первый раз, когда мы занимались любовью в этом самом доме. И это не потому, что она позволила мне обнажиться.
К тому времени, когда у меня перестает звенеть в ушах и вспоминаю, где я, черт возьми, нахожусь, Хейден улыбается мне в губы.
— Вау, — вздыхает она, и все, что я могу сделать, это кивнуть. И ухмыляться. И удивляться, как, черт возьми, я позволил пяти годам пройти без этого.
