мышления, деловой рационализм, высокое качество профессиональных знаний, широта кругозора и образованности. Принципы корпоративного сознания постепенно уступали место индивидуалистическим тенденциям. Наряду с нарастанием апологии обогащения сохранялись понятия групповой и личной чести, уважение к законам, хотя типичный для итальянских городов культ коммунальных свобод уже начал сочетаться с попытками аргументированного оправдания обмана государства в пользу семьи или рода при уплате налогов. В ориентированной на светские дела купеческой морали стали преобладать новые максимы – идеалы активности человека, энергичных личных усилий, без которых нельзя было добиться профессионального успеха, а это шаг за шагом уводило от церковной аскетической этики, резко осуждавшей стяжательство, стремление к накопительству.
В среде нобилитета, особенно у старинных аристократических родов, прочно сохранялись традиционные представления о феодальных доблестях, высоко ценилась фамильная честь, но и здесь появились новые веяния, не без воздействия купеческо-пополанской среды. В жизненный обиход давно уже переселившейся в город знати входило, как правило, торгово-финансовое предпринимательство, порождавшее практический рационализм, расчетливость, новое отношение к богатству. Стремление нобилей играть ведущую роль в городской политике активизировало не только личные амбиции в сфере власти, но и патриотические настроения – служение государству на административном поприще оттесняло на второй план военную доблесть. Основная масса пополанства – купечество средней руки и цеховые мастера, а также представители традиционных интеллектуальных профессий (духовенство, теологи, юристы, медики) – ратовали за сохранение социального мира и процветание города-государства, отчасти сближаясь в этом с «деловыми людьми». Здесь традиции корпоративизма были более прочными.
В низовой городской среде с возраставшим контрастом между бедностью и богатством нередко возникали доходившие порой до восстаний вспышки социального протеста, складывались свои представления о справедливости, греховности и воздаянии, далекие от настроений не только правящей верхушки общества, но подчас и от менталитета ремесленной среды пополанства.
Крестьянство, в массе лично свободное и достаточно мобильное, в специфических условиях итальянского феодализма было тесно связано с городом и пополняло ряды его неквалифицированных рабочих. Эта среда была наиболее консервативна, именно в ней прочно сохранялись традиции народной средневековой культуры, которая оказала определенное влияние на культуру Ренессанса.
Формирование новой культуры стало делом прежде всего гуманистической интеллигенции, по своему происхождению и социальному положению весьма пестрой и разнородной. Хотя идеи, выдвигавшиеся гуманистами, получали нараставший со временем общественный резонанс, в целом их трудно связать с идеологией того или иного слоя общества, в том числе характеризовать как «буржуазные» или «раннебуржуазные». При всей идейной пестроте в культуре итальянского Возрождения сложилось, однако, ядро единого нового мировоззрения, специфические черты которого определяют его «ренессансность». В конечном итоге оно было порождено новыми потребностями самой жизни, как и поставленная гуманистами задача достижения более высокого уровня образования для достаточно широкого слоя общества. К выдвижению этой важной просветительской цели вели и внутренние закономерности развития самой культуры. В Италии ее осуществлению помогала сложившаяся в городах разнообразная структура образования.
Рождение гуманизма
Эпоху Возрождения нередко начинают с Данте, в котором и сами гуманисты видели своего непосредственного предшественника, однако более точной представляется позиция исследователей, считающих зачинателем Ренессанса Петрарку. В его творчестве наметился решительный поворот от схоластической традиции и аскетических идеалов Средневековья к новой культуре, обращенной к проблемам земного бытия человека, утверждающей высокую ценность его творческих сил и способностей. Франческо Петрарка (1304–1374), сын оказавшегося в изгнании флорентийского нотариуса, родился в Ареццо, детство провел в Авиньоне, где тогда находилась папская курия, учился праву в университетах Монпелье и Болоньи, но не был увлечен юридическими науками. Еще молодым человеком он решил принять духовный сан. Это позволяло ему, получив церковные бенефиции, вести независимый образ жизни и всецело отдаться творческой деятельности. Многие годы Петрарка провел на юге Франции, в Авиньоне и Воклюзе, путешествовал и по северным городам страны, посетил Германию и Фландрию, последние двадцать лет жил в Италии: в Милане, Венеции, Падуе и, наконец, в Аркве, где завершилась его жизнь.
Творческое наследие Петрарки огромно. Его имя обессмертила лирическая поэзия на вольгаре (народном итальянском языке), собранная в «Книге песен» («Канцоньере»). Она посвящена Лауре, возлюбленной Петрарки, и раскрывает богатый мир чувств и мыслей поэта, яркие грани его личности. С «Канцоньере» начинается ренессансная поэзия, воспевающая красоту земной женщины, облагораживающую силу любви к ней, даже если эта любовь остается, как у Петрарки, неразделенной. На итальянском были созданы и «Триумфы» – аллегорическая поэма с множеством античных реминисценций, но большинство сочинений Петрарки написано на классической латыни. Таковы поэма «Африка» (о героических деяниях победителя карфагенян Сципиона Африканского), эклоги «Буколические песни», произведение биографического жанра «О знаменитых людях», диалогизированная исповедь «Моя тайна», ряд трактатов («Об уединенной жизни», «О невежестве своем собственном и многих других людей», «О средствах против всякой Фортуны» и др.), инвективы. Особый и чрезвычайно обширный пласт латинских сочинений Петрарки составляют его эпистолярные циклы – «Стихотворные послания», «Старческие письма», «Письма без адреса» и др. В обширной эпистолярной части своего творчества Петрарка поднимает волновавшие его мировоззренческие и научные проблемы: философско-этические, эстетические, религиозные, вопросы филологии, истории, политики.
Идейной доминантой творчества Петрарки, знаменовавшей новое отношение к античной культуре, стала «любовь к древним», реабилитация языческой литературы, особенно поэзии, и возвеличение ее как носительницы мудрости, открывающей путь к постижению Истины. В представлении Петрарки идеалы христианства и увлечение Цицероном не противостоят друг другу, напротив, мир христианства может лишь обогатить себя, осваивая культурное наследие древних, красоту речи и мудрость языческой поэзии. Страстный собиратель античных рукописей, их первый текстолог и комментатор, Петрарка заложил основы ренессансной классической филологии. Его библиотека включала множество сочинений более тридцати древних авторов, в том числе забытых или мало известных в Средние века, и была крупнейшей в тогдашней Европе. Усилиями Петрарки был начат характерный для культуры Возрождения процесс восстановления преемственных связей с античностью, несравненно более широких, чем в Средневековье.
Отношение первого гуманиста к культурной эпохе между античностью и его собственным временем было негативным – он считал ее порой «господства варваров», упадка образованности. Петрарка был противником схоластических знаний, полагая, что их ответы на извечные вопросы об особенностях природы человека и его предназначении не могут быть признаны удовлетворительными. Критически оценивал он и саму систему схоластических дисциплин, в которой квадривиум (арифметика, геометрия, астрономия и музыка) оттеснил на задний план столь важные для понимания человека и мира гуманитарные науки. Столь же критичен он был и к диалектике – формально-логическому методу познания схоластики, которому в ней придавалось универсальное значение. В острой полемике с современными университетскими схоластами Болоньи, Парижа, Оксфорда Петрарка не только отвергал их бесплодные на его взгляд позиции, но и выдвигал свое понимание структуры знания и целей науки. Он считал назревшей
