краски, затем беру лотки под краску и валики, чтобы помыть их. Когда я наполовину спустилась по лестнице, мой телефон снова вибрирует.
Я уже получила сообщение от папы. Может, это типичное мамино «Люблю тебя, скоро поболтаем» — размыто, но с наилучшими побуждениями. Я решаю, что я не в настроении читать или отвечать на такие сообщения, так что игнорирую вибрацию, пока она не прекращается.
Спустившись в подвал, я бросаю покрасочные принадлежности в рабочую раковину и мою всё. Мой телефон снова вибрирует в тот самый момент, когда я переворачиваю последний лоток для сушки. Уилла уехала из города и почти не писала, но может, она вернулась и вышла на связь.
Поддавшись любопытству, я проверяю телефон. Затем ахаю. Затем ору:
— Аксель!
— Что? — орёт он в ответ.
Запаниковав и запыхавшись, я взбегаю по лестнице, сворачиваю в коридор и врезаюсь прямиком в него.
Он тоже запыхался. Его ладони пробегаются по моему телу.
— Ты в порядке? — лихорадочно спрашивает он. Разворачивает меня спиной, затем обратно лицом, крепко сжимает мои плечи. — Не делай так! Ты напугала меня.
Я ошеломлённо моргаю. Он выглядит таким встревоженным.
— Да?
— Да! — говорит он, опуская руки. — Ты закричала. Я думал, ты пострадала.
— Извини. Я не хотела тебя пугать. Я…
Мой взгляд замечает его ладони… Они трясутся. Я наблюдаю, как он сжимает их в кулаки, затем скрещивает на груди.
«Он заботится, — шепчет тот маленький голосок надежды. — Ему настолько не всё равно, что он бежит через весь дом и ощупывает тебя в поисках повреждений. Настолько, что он аж дрожит от волнения. Ему не всё равно».
— Извини, — повторяю я, подняв на него взгляд.
Аксель прищуривается.
— Всё в порядке. Ты что-то хотела мне сообщить, раз закричала аж из подвала?
— Точно. Да, — я поднимаю телефон. — У нас проблема.
Он хватает мой телефон и читает сообщения Уиллы.
«Привет! Мы с Раем поблизости, покупаем какие-то вычурные штучки, название которых я не могу произнести, но они нужны для его стены скалолазания. Мы подумали, что заглянем в шалаш и повидаемся, пока ты не уехала домой!»
И потом второе, десять минут спустя.
«Не получила от тебя ответ, но подумала, что попытаться стоит. У меня ломка без Руни-обнимашек! Будем через 15 минут».
— Чёрт, — шипит он, оглядываясь по сторонам. — Выключай свет. Быстро.
Мы налетаем друг на друга, затем бежим в противоположные стороны, лихорадочно выключая свет, хватая ключи и телефоны, затем выбегая за дверь на улицу. Аксель запирает нижний старый замок, затем новый замок, который установил и на передней, и на задней раздвижных дверях, и для которого требуется новый ключ.
— Скажи Уилле приехать ко мне домой, — говорит он. — Ну же.
Я пишу Уилле быстрое: «Привет! Вообще-то я ужинаю с Акселем у него дома. Приедете туда?»
— Готово, — говорю я ему.
Он кивает, затем начинает бежать по тропинке. Типа, со всех ног. Я убираю телефон в карман, смотрю на него, затем запоздало тоже начинаю бежать.
Вот только бег длится не очень долго. И это немного раздражает, поскольку раньше я бегала. Много. И была в хорошей форме. Но потом я вспоминаю, что до недавнего времени была довольно больным человеком, и сегодня мне удалось съесть лишь несколько безглютеновых хлебцев и банан. В моём организме нет кофе и вообще недостаточно калорий. Мои ноги ощущаются как разваренные макаронины. Такое чувство, будто я бегу на месте.
— Иди без меня! — кричу я, помахав ему и согнувшись пополам. — Я догоню.
Но потом шаги возвращаются ко мне. Аксель приседает и подхватывает мои ноги. Чисто рефлекторно я хватаю его шею и крепко держусь. Я еду на спине Акселя Бергмана. И он бежит пи**ец как быстро.
Вау, это как воссоздание той сцены из «Сумерек», где Эдвард носится по лесу, держа Беллу на спине. Мой горячий скоростной демон со скоростью света несётся к хижине.
— Это не нормально! — ору я на ветер. — Это жуткий уровень фитнеса, Аксель.
Его хватка на моих бёдрах сжимается крепче. Кажется, я замечаю крохотную улыбку.
— Я каждое утро выхожу на часовую пробежку, Руни.
Я сердито смотрю на него.
— Показушник.
— Просто сообщаю информацию, — говорит он. Он со всех ног бежит со мной на спине, но при этом разговаривает так, будто мы прогуливаемся по тротуару. Засранец.
Но он быстрый засранец, так что мы уже у дома, Аксель запихивает меня внутрь, затем подталкивает к душу.
— Поспеши, — говорит он.
— Ладно! Я пошла! — я сдираю с себя футболку и стягиваю леггинсы, заходя в ванную.
— Чёрт! — орёт он. — Я забыл сменную одежду в шалаше. Сейчас вернусь.
— Ладно, Флэш!
— Это не смешно, это бл*дский стресс! — кричит он.
Пока его нет, я как можно быстрее моюсь, стараясь соскрести с тела все следы краски. Я слышу, как входная дверь хлопает, когда я уже бросаю полотенце и надеваю халат.
— Давай, — кричу я. — Твоя очередь.
Я открываю дверь ванной и придерживаю её. Аксель стоит там, держа под мышкой одежду и глядя на меня. Затем отводит взгляд.
— Извини, — это звучит хрипло и тихо.
— Ничего, — я проскальзываю мимо него, нечаянно задев его руку грудью. Я слышу, как он резко втягивает вдох, и клянусь, что чувствую на себе его взгляд, прежде чем дверь ванной захлопывается.
Просто абсурдно, какой неуклюжей я чувствую себя, пока натягиваю джинсы и толстовку на влажную кожу. Я спотыкаюсь, падаю на кровать, мой локоть застревает в рукаве. Но в итоге я надеваю всё как надо.
Наконец-то одевшись, я спешу на кухню и достаю остатки картофельного супа. Я раскладываю его по двум мискам, ставлю миски подогреваться в микроволновку, и быстро сервирую стол.
Я запыхалась как моя бабушка после подъёма по лестницам. Это хуже всего.
Микроволновка пищит. Я ставлю миски супа на стол, добавляю немного тёртого сыра и нарезанной петрушки, остатки которых есть в холодильнике, и плюхаюсь на стул как раз в тот момент, когда Аксель бегом пересекает комнату и кидается на своё место.
Мы оба суём ложки в рот. И содержимое вываливается из наших ртов обратно в миски. Аксель конвульсивно содрогается всем телом.
— Господи, женщина. Подогрела бы в микроволновке.
— Я грела! — шиплю я, начиная хихикать.
Аксель утыкается лицом в ладони, отчего его голос звучит приглушённо.
— Сколько? Тридцать секунд?
— Минуту! — говорю я, пиная его под столом. — Я спешила, ясно? Я запаниковала!
Его плечи начинают трястись. Он смеётся.
— Минуту, — хрипло повторяет он. — А говорила, что умеешь офигенно подогревать суп.
— Я привыкла к одной порции супа, засранец. А греть на двоих — это
