туда, но я не мог знать…
– Ты сказал: «Я буду по тебе скучать», – почти прошипела я. – А затем послал меня на смерть, послал Лиама и Солейл на смерть! Ты знал, что ждало нас там?
– Нет… – Даин покачал головой. – Я сказал, что буду по тебе скучать, потому что ты выбрала его. Я говорил тебе, что я кое-что знаю о нем, что у него есть неизвестные тебе причины ненавидеть тебя, но ты все равно выбрала его. Я знал, что прощаюсь с любым шансом на то, что мы с тобой когда-нибудь будем вместе. Я понятия не имел, что вас там поджидают грифоны.
– Если ты ждешь, что я в это поверю, то ты серьезно меня недооценил. И мне известны все причины, по которым Ксейден может меня ненавидеть, и ни одна из них не имеет значения.
– Ты знаешь о шрамах на его спине? – спросил Даин, и я поймала себя на мысли перерезать ему горло просто для того, чтобы он от меня отвязался.
– Сто семь шрамов по числу отступников, за которых он несет ответственность? Да. Тебе придется придумать что-то получше…
– А ты знаешь, кто нанес ему эти раны?
Я моргнула, и… чтоб он сдох! – он увидел в моих глазах тень сомнения.
– Сдавайся! – закричал Сойер, стоя у края мата.
– Моя рука в данный момент несколько занята, – ответила я, не сводя взгляда с Даина.
– Вайолет… – начал было Даин.
– Может, ты и был моим давним другом, моим самым лучшим другом, но все это умерло в тот день, когда ты нарушил мои границы, украл мои воспоминания и отправил Лиама и Солейл на смерть. Я никогда не прощу тебя за это! – Я чуть нажала на лезвие, и на коже Даина проступила кровь.
В его взгляде мелькнуло что-то, похожее на опустошение.
– Это сделала твоя мать, – выдохнул Даин и медленно поднялся, сначала на колени, убрав вес с моего тела, а затем и на ноги. – Она выиграла, – бросил он, уходя с мата. – Я сдаюсь.
Это не могло быть правдой. Моя мать не могла нанести Ксейдену сто семь ран! Даин просто пытался залезть мне под кожу. Какое-то время я просто лежала, пытаясь успокоить разогнавшийся пульс. Затем я убрала кинжал в ножны, перекатилась на живот и неуклюже поднялась на ноги.
Эметтерио назвал имена следующих соперников, а я ушла с мата и заняла свое место между Рианнон и Боди с таким видом, словно ничего не случилось.
– Вайолет?
Невысказанный вопрос во взгляде Боди заставил меня покачать головой:
– Он меня не тронул.
Да, все секреты в моей голове были в безопасности.
Боди кивнул и ушел. Тем временем на мат вышел Аарик. Его соперником оказался какой-то парень из секции Хвоста, который выглядел так, словно у него были все шансы прервать серию побед Грейкасла.
– Пошли пройдемся, – потребовала Рианнон, стиснув зубы. – Немедленно.
– Ты что, пользуешься своей должностью?
– А мне нужно? – Ри скрестила руки на груди.
– Нет, разумеется нет, – вздохнула я и последовала за подругой поближе к стене.
– Это было как-то связано с тем, что он украл? – поинтересовалась Рианнон. – Он совершенно очевидно не пытался тебя победить.
– Да, – ответила я, разминая мышцы шеи. Адреналин медленно покидал кровь, и на меня нахлынула тошнота.
Ри ждала, что я что-нибудь добавлю, но не дождалась и вздохнула:
– Ты весь день сама не своя. Это все из-за нападения?
– Да. – Я покосилась на Имоджен и увидела, что та наблюдает за нами. Знала ли она о смерти Майсена?
– Ты всерьез думаешь, что я буду вытягивать из тебя ответы? – Ри развела руками. – Клянусь Амари, если ты еще раз ответишь мне «да»…
Я промолчала.
– Знаешь, я слышала, что ты говорила на уроке истории. – Плечи Рианнон поникли. – Насчет устранения.
Твою ж виверну.
– Ну да, полагаю, сказала.
Ри изучающе посмотрела на меня:
– Кто еще из того вашего отряда погиб? Кроме Майсена.
Наши взгляды встретились, и мое сердце глухо стукнуло.
– Киаран. Он числился в третьем отряде. – Я не говорила подруге ничего из того, что не знали бы все остальные.
– И на тебя напали в день оценки. На Имоджен нападали дважды после парапета. Как и на Боди и Эйю. – Ри прищурилась. – Печать Даина засекречена. Что он украл, Вайолет?
Боги, как быстро она обо всем догадалась. Она заслуживала знать столько правды, сколько я могла ей дать.
– Воспоминание, – медленно ответила я.
Ее глаза сверкнули.
– Он умеет читать воспоминания.
Я кивнула:
– Никто не должен об этом знать.
– Я умею хранить секреты, Вайолет. – Во взгляде Рианнон промелькнула обида, и я почувствовала, как распустилась еще одна нить нашей дружбы, словно я сама за нее потянула.
За нашими спинами раздались восторженные возгласы, но мы не обернулись.
– Я знаю, – прошептала я. – И я безоговорочно тебе доверяю, но не все эти тайны принадлежат мне. – Ужас прочно впился когтями мне в живот. Она обо всем догадается, это был лишь вопрос времени. И тогда ее жизнь окажется в такой же опасности, как и моя.
– Даин украл одно из твоих воспоминаний, – повторила Ри, – а теперь ты думаешь, что всадники, которые были с тобой во время Военных игр, становятся мишенями.
– Остановись, – взмолилась я. – Окажи нам обоим услугу и просто… – Я покачала головой. – Остановись.
Рианнон нахмурилась:
– Ты увидела что-то такое, что не должна была видеть, не так ли?
Она наклонила голову, затем отвела взгляд.
Я затаила дыхание. Я знала этот взгляд. Она думала.
– Это то воспоминание, которое он украл?
– Нет. – Я выдохнула. Хвала богам, она промахнулась. Мое внимание привлекло движение справа, я повернулась и увидела идущего в нашу сторону Аарика. Он держался за левое запястье.
– Проклятье. Кажется, Кэм пострадал.
– Что убило Деи? – спросила Рианнон.
Внезапно из комнаты откачали весь кислород, со всего Континента откачали весь кислород, но мне удалось как-то наполнить легкие воздухом и повернуться к ней.
– Ты уже знаешь эту часть истории.
– Но не от тебя, – тихо ответила она, сощурив глаза. – Ты держала на руках Лиама, а затем тебе пришлось драться. Вот что ты сказала. Что. Убило. Деи? – С каждым ее словом я нервничала все сильнее. – Это был другой дракон? Вот что там произошло?
– Нет! – Я решительно затрясла головой, а затем повернулась к поравнявшемуся с нами Аарику. – Проиграл наконец?
Он фыркнул:
– Разумеется, нет. Но я сломал запястье. – Он кивнул Рианнон. – Предполагается, что мне нужно сообщить об этом тебе.
– Я отведу его в лазарет, – сообщила я.
– Вайолет… – начала было Ри, ясно намекая, что она не считает наш разговор законченным. Но он закончился.
– Прекрати. – Я повернулась к Аарику спиной и понизила голос до шепота: – И никогда больше не спрашивай меня об этом. Пожалуйста, не заставляй меня лгать тебе.
Ри отшатнулась и ошеломленно уставилась на меня.
– Пойдем, – бросила я Аарику и направилась к выходу, запихивая случившееся с Ри в почти переполненную коробку.
Аарик быстро нагнал меня. Первый этаж академического крыла был пуст, и наши шаги гулким эхом разносились по коридорам.
– Так где ты сейчас находишься, по мнению своего отца? – спросила я, когда мы повернули в сторону ротонды. Я отчаянно пыталась отвлечься от всего, что я успела сболтнуть Рианнон, и от того, что так и не сказала.
– Он думает, будто я в турне по случаю своего двадцатого дня рождения, – ответил Аарик, потирая рукой квадратный подбородок и презрительно морщась. – Бухаю и трахаюсь по всему королевству.
– Звучит гораздо веселее, чем все, чем мы тут занимаемся. – Я толкнула дверь здоровой рукой.
– А что из этого не весело? – поинтересовался он, пройдя вперед и тоже открыв следующую дверь здоровой рукой. – А у нас с тобой на двоих комплект целых рук.
Я ухмыльнулась. Мы вошли в коридор общежития.
– Как всегда очарователен, Кэм… – Я поморщилась. – Аарик. Прости. Это был очень долгий день. – И мне хотелось лишь одного – рассказать Ксейдену о том, как он прошел, но он прилетит лишь через два дня.
Мы направились вниз по лестнице, и хотя Аарик был примерно одного роста с Ксейденом, он сбавил шаг, и я легко могла за ним поспевать.
– А она быстро все схватывает, не так ли? – спросил он, когда мы достигли туннелей.
Волоски у меня на шее встали дыбом. Я подняла взгляд на Аарика.
– Схватывает что?
– Они скрыли это не так уж и хорошо, как думают. – Аарик сжал зубы. – Это легко понять, если знать, куда смотреть. Лично меня насторожили кинжалы, которые начали носить мои охранники. – Он покосился на меня. – С такими маленькими металлическими дисками.
Мое сердце забилось так громко, что стук отдался в уши. Кинжалы. Металлические диски.
– И от них стало сложнее ускользать, – поморщился он. – Они не признаются отцу в том, что потеряли меня,
