ни туда ни сюда, а потом вокруг себя. Через две минуты она уже лежала голая подо мной, прижав мою талию к себе замком ног. Даша очень скулила, но не могла никак кончить. У неё были массивные груди, и я постоянно к ним прикладывался. Мне больше нравилось целовать сиськи, чем рот. Мне не хотелось ласкать её лицо.
Секс с Дашей мне не понравился, но я ничего ей об этом не сказал. У неё не было оргазма при таком бурном трахе, и я от этого немного загрустил. Она брезговала брать мой член в руку, не говоря уж о том, чтобы попробовать его на вкус. Если девушка не прикасалась к Нему, то она навсегда оставалась нелюбимой. Так у меня стало два женских тела. Даша не любила меня, ей попросту нужен был крепкий, увесистый хер в её прожорливом нутре. У нас было много общего по части визуального искусства и альтернативной музыки. Она стала мне больше, как подруга по интересам, чем сексуальный партнёр. С ней было легко и комфортно в общении.
Даша для души, Оксана для тела.
После того, как стало предельно ясно, что Оксана вообще ничего не ощущает при любом раскладе мною было внесено скромное предложение зайти через попу. Она согласилась и внутри меня всё затрепыхалось от наивысшего счастья: моя единственная мечта сбывалась на моих глазах, сколько я ждал этого судьбоносного момента. Меня ожидало долгожданное расставание с невинностью, подлинный секс, когда не надо ничего воображать другого, чтобы не утратить эрекцию. Я отказывал в свиданиях с Дашей и не дрочил до самого приезда моей анальной принцессы, моего возобновляемого источника неземного наслаждения. Оксана должна была стать окончательным вердиктом в моей истинной сексуальности, раскрыть мою суть, окончательно показать каким я был на самом деле.
Я купил в аптеке тюбик самой лучшей анальной смазки и клизьму с умеренно мягким наконечником. В тот феерический поздний вечер после просмотра очередного фильма ни о чём-то Оксана ушла самостоятельно готовиться: принимать душ и хорошенько чиститься. Я неподвижно сидел и глотал слюни. Оксана вошла, села рядом на кровать. Вскоре она осталась в одних трусах: они были розовые. Моя анальная принцесса устроилась так, что она лежала корпусом на койке, а колени соприкасались с полом: задом кверху. Я никогда прежде не испытывал такого вожделения: всё было верно, я был именно таким каким о себе и думал. Обильно смазанный мизинец легко вошёл в Оксану, затем два. Она очень достойно держалась, молча смотрела в окно. Из-за несгибаемого и стального стояка я физически не мог заняться с ней Любовью. Чтобы отвлечься и немного угомониться мне пришлось наносить ей неслабые удары ладонями по ягодицам. Я ботал по её заднице со всей силы, а она жмурилась и стискивала зубы от жгучей боли. Член в конце концов немного спал и угол вхождения стал допустимым.
Её гладкая прямая кишка так здорово сдавливала мой утончённый член по всему диаметру. Как же мне было хорошо — то ни в сказке сказать, ни пером описать. Оксана словно выталкивала меня из себя. Но я не мог терять ни минуты, я был в познавательном процессе психологического удовлетворения своего самого сокровенного желания и ничто уже не могло меня остановить. Оксана помалкивала, и я был благодарен ей за эту кротость овечки и послушание непорочной девы из монастыря Саратова. Меня полностью устраивал анальный секс и всё было так, как я страстно мечтал. Молодая красивая девственница была прямо подо мной, исполняла мне эту вышку, качественно высший кайф. Ради меня, она. Озверевшая толпа внутри ликовала, ведь я не наблюдал со стороны, как обычно, а был самим грубым действием, остро осознавал каждую секунду блаженства. Приходилось шевелиться очень-очень медленно, чтобы растянуть это святое деяние до бесконечности.
Я занимался с ней любовью.
И когда я во время финального ускорения начал сверху целовать её губы, тогда я уже не мог удержаться. Я излился прямо ей вовнутрь, без презерватива, так чисто и без препятствий выталкивал в неё нектар, питал Оксану своей благодатью. Спасибо, ОКСАНА, Я ЛЮБИЛ ТЕБЯ.
Для меня истинной любовью считался именно тот самый светлый промежуток времени соединения члена и попы. Входишь в девушку — любовь начинается, выходишь — заканчивается.
Сексуальный оргазм был таким же ярким, как при первом рукоблудии много лет назад средь бела дня. Меня дёргало от вспышкообразных оргазмических припадков. Во влагалище всё было кардинально хуже, барахталось, должным образом не стимулировалось. Другое дело попа — высшее место для обретения внеземного сексуального наслаждения.
Как девушка, как животное тело для дикой любви, она была очень хороша. Мне больше ничего и не надо было от них, поговорить я мог и сам с собой у себя в голове. А как человек — Оксана представляла из себя жадное и эгоистичное создание. Поэтому так сладко было входить ей в задницу для взаимного лечения.
Утром я увидел следы избиения на её многострадальной жопе: она была почти чёрной от сплошных кровоподтёков. Оксана крутилась перед зеркалом, рассматривала боевые раны и улыбалась довольная всем.
Мы никогда не поднимали злободневную тему отношений: всё шло, как надо без заморочек. Я ничего никому не обещал, не давал иллюзорной надежды на светлое будущее. Всё происходило на месте без загадываний. Мы были теми, кем были и просто делали, что нужно.
Спустя столько зим расстался я с невинностью и стал помешан на анальном сношении с женской душой ещё пуще прежнего. Только через анну можно было познать суть женщины, беспрепятственно достичь самой глубокой любви.
После такого шикарного анального перепиха с Оксаной Даша просто померкла. Я стал встречаться с ней реже и реже, занятия нелюбовью стали даваться мне всё тяжелей и неохотней. Даша спрашивала, когда мы могли бы встретиться, а я был занят: лежал на Оксане сверху, а она на животе. Мой отцовский пенис до самого упора находился в её жопе.
Оксана иногда приезжала два раза в неделю на ночь. Мне нужно было всегда её трахать, но из человеческого сострадания я чередовал: в писю, в попу, в писю, в попу. Не успевала она пройти в комнату с дальней дороги, а я уже стаскивал с неё только трусы и накалывал на себя. Оксана была всегда очень рада, но очень хладнокровно и скромно. Она могла позволить мне делать с ней всё, что приспичит. Оксана готова была часами без передышки сосать мне, сама же она была необычайно холодной, как обезглавленный труп.
Задний проход Оксаны оказался
