– Послушайте, – язык у меня плохо слушался и заплетался, – вам не приходило в голову, что пешком мы еще не скоро доберемся до Истоминского?
Нога затекла со страшной силой, и, казалось, ее колют тысячью иголок.
– Мы дойдем до Истоминского через неделю, – скупо отозвался Николай.
– В лучшем случае, – возразила я.
– К чему ты клонишь? – выпустив мне в лицо струйку дыма, поинтересовался Денис.
– Я клоню к лошадям.
– Как это? – насторожилась Дарья.
– Наталья предлагает украсть лошадей в ближайшей деревне и продолжить путь верхом, – спокойно пояснил Савков, недовольно зыркнув в мою сторону.
– Нет, догогие мои, – растянул губы в притворной улыбке Давидыв, – это не со мной. С меня достаточно пгиключений. По-моему, идти ночью – отличная идея.
– Ну что ж, – пожала я плечами, поднимаясь. – Мне все равно. Чем дольше будем добираться до Оки, тем больше шансов избавиться от ненужных попутчиков.
– Это кого ты имеешь в виду? – звонко и возмущенно бросила мне в спину Аля, когда я уже открывала скрипучую дверь. За последние сутки выяснилось, что бывшая запуганная сектантка имеет язык-помело, а также капризный и несносный характер.
– Она имеет в виду меня и Давидыва, – хмыкнул Николай. – Да, Наталья?
Ответа он так и не дождался. Потому как, в отличие от них, я, распахнув дверь, могла лицезреть во всей первозданной красе мощного зверя в три локтя в холке. Огромный волк с седыми боками и черной спиной тихо и угрожающе рычал, демонстрируя ряд желтоватых кривых клыков.
– Москвина! – окликнул меня Николай, почувствовав, как напряглась моя спина.
Я сглотнула, ни в коей мере не обольщаясь – хлипкие стены сараюшки вряд ли послужат преградой для белорубашечников, очевидно уже окруживших наше пристанище.
Чрез мгновение я захлопнула дверь, почувствовав, как об нее с грохотом саданулось прыгнувшее чудовище.
– Твою мать!!!
– Что? – вскрикнула Аля, бледнея будто полотно.
– Волки.
Денис подавился дымом, Дарья испуганно округлила глаза, схватила Алевтину в охапку, прижав ее едва причесанную голову к своей пышной груди. Савков отреагировал моментально – сложил пальцы в заковыристую фигу и принялся плести заклинание. Зеленый купол натянулся вокруг домика, оставляя нас на некоторое время в относительной безопасности и в одуряющем аромате жасмина. Через щели в стенах пробивались острые лучики заклятия.
– Что делать? – От столкновения со зверем меня трясло, слишком ярко помнился кровавый пир в лесу две ночи назад.
Аля зарыдала и, захлебываясь слезами, тоненько подвывала от страха. В звенящей напряженной тишине раздавались ее сдавленные всхлипы и причитания: «Не отдавайте меня им! Не отдавайте!»
– Мы не улизнем, – уверенно кивнула я.
Мужчины молчали. Давидыв нервно затянулся последний раз, бросил окурок на пол и растер каблуком.
– Какого черта вы ее потащили с собой?! – буркнула я, ткнув пальцем в Алевтину.
Та сжалась в комочек, Дарья гладила ее по голове, пытаясь успокоить.
Сарай затрясся, земля заходила под ногами, и сверху посыпалась пыль да грязь. Кажется, балки над головой глухо затрещали, готовые разломиться и похоронить нас под обломками.
– Алевтина! – раздалось извне. – Алевтина!
Аля моментально замолчала, подняла опухшее от слез лицо и недоуменно моргнула.
– Алевтина, напрасно прячешься ты за богомерзкими преступниками! Что бы они с тобой ни сделали…
– Так они думают, что мы тебя укгали? – изумился Давидыв. – Я согласен с Натальей, давайте ее вегнем в гостепгиимное домашнее логово, и тогда…
– Давидыв! – перебил его колдун. – Хватит!!!
Он осторожно подошел к двери и приоткрыл ее, внутрь ворвался зеленый свет.
– Никого, – раздался его хрипловатый комментарий.
– Это как? – Я подскочила к нему и выглянула на улицу. Луг, окруженный лесом и окрашенный магическим свечением, был пуст.
– Не понимаю. – Не таясь, я вышла наружу.
Ветер тревожил кроны деревьев, пригибал луговые травы и трепал волосы. Действительно ни души. Только зеленоватый контур вокруг домика.
– Скоро подоспеют, – уверенно заявил Савков.
– Колдовство? – бросила я быстрый взгляд на Николая.
Тот хмуро кивнул.
– Надо быстрее убираться отсюда! – скомандовал он.
Бегом мы пересекли луг, скрываясь в лесу, заполненном мглой, жужжащими комарами и очнувшимся ото сна зверьем. Я словно бы спиной почувствовала нежданных гостей и оглянулась. Рядом с заимкой выросли фигуры в белых широких балахонах. О ноги преследователей, словно безобидные домашние псы, терлись огромные волки. Вот звери настороженно застыли, навострив уши и принюхиваясь. К счастью, в воздухе все еще витал запах сильного колдовства, сбивающий их со следа.
– Наташа! – Николай выскочил из кустов и дернул меня за руку, утягивая за собой. От резкого рывка я ткнулась носом ему в грудь и отскочила, как от прокаженного, испуганно и слишком поспешно.
– Ты чего застряла? – зашипел он мне в лицо.
– Они там.
– Шевелись! – шепотом приказал он, подталкивая вслед растворившимся в кустах путникам. – Ну что ж, – распорядился Николай, когда мы нагнали остальных, – придется согласиться с Натальей и взять лошадей взаймы в ближайшей деревне. По-другому не уйдем.
– Послушай, – перебила его я, – мне не нравится формулировка «согласиться с Натальей». Вроде ты меня обвиняешь в подстрекательстве всех вас к воровству.
– Я сказал «взять взаймы», – поправил меня Николай.
– Звучит красиво, а смысл тот же, – проворчала я, перешагивая ямку.
Аля выглядела испуганным мышонком. На бледном лице лихорадочно блестели огромные глазищи, а губы сжались в тонкую линию.
– Хотелось бы мне знать, почему они так за тобой гонятся, – проходя мимо нее, словно невзначай бросила я.
Та ничего не ответила, только почудилось, будто внутри девушка сжалась, как стальная пружина.
– Перестань нападать на ребенка, – укорила меня Дарья.
– Она сама говорила, что давно не ребенок, – возразила я нарочито безразличным тоном.
До небольшого тихого сельца мы добрались к середине ночи, когда небо рассыпалось звездным дождем, медленно исчезающим за набегающими сизо-серыми тучами. Ветер крепчал и обещал испортить завтрашний день дождем. Мы вышли из леса рядом с ладной белокаменной церквушкой. Купол ее вспарывал облака позолоченным крестом. Сельские избы с наглухо закрытыми ставнями темнели под горкой, и к ним вела разбитая дорога с глубокими, развороченными еще по весне колеями. Конюшня местной общины – в такие жители сел сходились в связи с тяжелым положением – ютилась на противоположном конце, рядом с огромным полем для выпаса. Видать, далеко общий табун селяне не отпускали, боялись конокрадов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
