Парень искренен в своей радости, и готов разделить ее со всеми. И раньше он был, каким-то светлым… а сейчас… лишившись хромоты и горба он как сказочный полубог в легком хитоне и венке, в руках – скрипка его собственной работы.
— Ну, парень, ты если раньше был как Пан, то теперь – меньше, чем на Аполлона не тянешь. Ты не увиливай, давай рассказывай об этом чуде, что случилось с тобой.
— Да че я… вон, пусть Эльвира Викторовна… все она… — застеснялся мальчишка.
— Дима, он нечаянно слопал тисовые ягоды – немного. Потом ему показалось мало сладкого, — Эльвира кинула лукавый взгляд на парнишку, который потупился и покраснел. — Он полез в улей и посоревновался с медведями в их нелегком труде по ограблению бортей. Был награжден медом и укусами пчел. После этого – результат на третий день. Дима, Дмитрий Сергеевич, это явление надо срочно изучать. Это – самостоятельный вид тиса, его надо охранять. Кстати, вот – специально ждало тебя, выпей, — она протягивает мне неполный стаканчик, граммов пятьдесят, тягучего настоя. — Здесь мед, прополис и сок тисовых ягод. Пей, не бойся. У нас все племя пьет, вы одни не обихоженные остались. Посмотри на наших, даже неандерталочки наши – любо дорого поглядеть. Эта смесь, эликсир, напиток – да зови ее как хочешь, с огромной силой оптимизирует все функции организма. Все становится на место, как запланировано природой для вида. Я тут поэкспериментировала… Не смейся, что смеешься!
Я смеюсь вначале над ее лекторским видом, потом – над взъерошенным и смущенным Ромкой… потом смеюсь, просто потому, что мне очень хорошо как-то сразу я почувствовал полную гармонию с окружающим меня миром, ощутил все и сразу – и пение птиц, и шепот лесной чащи, да же где-то на расстоянии почуял биение соков в стволе древнего тиса. Лучи солнца как бы пронизывали меня и лес вокруг насквозь, и из смещения звуков, красок и колебаний Вселенной вокруг меня рождалась дивная гармоничная мелодия. Я прикрыл глаза и присел. Было немножко странно ощущать себя в центре Бытия, и необыкновенно здорово. Жизнь наполняла мое тело, физически почувствовалось, как кровь – по-другому побежала по жилам, изменили направления нервные импульсы… с организмом что-то происходило. Как будто то-то невидимый осторожно и бережно очищал его от всего лишнего что накопилось. Я встал.
— Ну, алхимики. Смотрите мне. Чувствую себя помолодевшим сейчас лет на двадцать. Если так пойдет дальше – понесете меня в лагерь уже в пеленках, а Ладкина мамка будет кормить меня сиськой! — вслед за мной уже смеются все.
На обратной дороге мы неспешно обсуждаем ближайшие планы, мечтаем. Как построим город… Да что – город – надо строить сразу государство, в котором будет хорошо и уютно всем и каждому, где главными будут не бюрократы и нувориши, а врачи и учителя… утопия? Может быть. Но память народов сохранила предания о великих учителях… может быть мы все здесь – для того чтобы это сохранилось не только в памяти?
Глава 22
О чем умолчал Вадим Игольников
«Одна из величайших бед цивилизации – учёный дурак»
К. Чапек
22 июня ничего беды не предвещало. В лагере, как всегда немногочисленные ученые с рабочими разошлись по точкам открытых раскопов. Основные силы решено было сосредоточить на вскрытии печей, предположительно – медеплавильных, но это еще предстояло уточнить. Немногочисленные лаборанты склонились в палатке над приборами для экспресс-анализа шлаков, добытых из раскопов, предполагая по составу элементов сопоставить их с имеющимися местными месторождениями и россыпями. Пока что получалось не очень – сопоставлению поддавалась лишь половина образцов. Материалы однозначно указывали на местную природу руды, но использовавшиеся древними присадки и флюсы вводили исследователей в ступор. к чему, скажем предназначались рыбьи кости, которые находили в полости печей как в синташтинских печках, так и тут, в Аркаиме? Или это вовсе не металлургические печи? Вопросы…
Остатков материальной культуры мало, и они густо перемешаны со следами деятельности раскольников и пугачевских разбойников, живших на острове. Они тщательно убирали свои жилища – до каменного основания. Узнать бы, куда этот мусор выкидывался. и покопаться… по сей день главный источник информации о жизни предков – это вещи из захоронений и бытовой мусор прошедших веков. Предки ничем от нас не отличаются – выкидывают поломанное и ненужное, что еще годно – приспосабливают к делу, как сегодня, так и десять тысяч лет назад. Написать инструкцию, что к чему присоединить, и что бы это значило в каменном веке никто не догадался, а археологи грядущего пусть, к примеру, попробуют разобраться в назначении артефакта, собранного восьмилетним сорванцом.
Девайс из старого кинескопа, стиральной машинки, выкинутой на помойку за ненадобностью – между прочим, почти работающей, так как собрана она была во времена «застоя», и не в конце, а середине квартала, клавиатуры компьютера и грозди лампочек разного цвета из новогодней гирлянды, фонариков и прочей электромеханической мешанины, увенчанная рулем от битого «фольксвагена». Размещен в подвале многоэтажки, в закутке, оборудованном ребятней под «штабик», перед «устройством» закреплен старый офисный стул. Ну, как – слабо? М-да, господа, никогда-то вы не видели собранный на коленке, в прямом смысле слова, пульт управления звездолетом из «Звездных войн», совмещенный с машиной времени. Темнота!
Взрослые дяденьки и тетеньки сегодня, вполне возможно пишут свои диссертации, руководствуясь сведениями, почерпнутыми из лицезрения таких же «суперпультов», рожденных фантазией первобытных сорванцов, смастеривших из брошенной за ненадобностью матерью прялки, сменившей ее на прядильный станок, дедова каменного молотка, который тот смастерил по случаю утери нормального железного, для того, чтобы не тратить времени на поиски подходящего по весу предмета, пригодного для укрепления забора вокруг продуктового склада-пещеры, и кучи костей, валяющихся около того склада в беспорядке, смастеривших «страшную бяку-закаряку, пугающую детей по ночам», и похоронивших эту «бяку», чтобы больше не пугала, по обычаям рода, давным-давно пользующегося железом, растящего рожь и пшеницу, разъезжающего на лошадях, пашущего на быках. Похоронивших её в песке около той же пещеры-склада, не брошенной людьми лишь потому, что в ней и днем и ночью и зимой и летом, всегда одна и та же температура. Как такая вам гипотеза? А? Молчите? Ну да, тут не скажешь ничего, не то – отправляйте на свалку свои диссертации, во множестве написанных на данных о многолетних исследованиях «могилы охотника со стоянки Верхняя Опупеловка, относящейся к временам среднего палеолита, и материалов, обнаруженных в захоронении, содержащих несомненные подтверждения гипотезы о крайне низком развитии племен, неиспользовании ими технологий обработки железа и меди, могилы, богатой артефактами – каменными орудиями труда и охоты, частицами тканей (мелкая засранка Синичка уронила платочек в яму, а вытаскивать было лень – старый потому что).» Как-то так, господа, в порядке гипотезы.
