проигнорировав даже мою пишущую машинку и радиоприемник.
— Где вы сейчас? — спросил я, мгновенно прокручивая в голове возможные последствия.
— В надежном месте. У знакомого редактора в Бруклине. Меняю места ночлега каждые сутки. За мной следят, Стерлинг. Вчера заметил одного и того же человека трижды за день. Профессионал, держится на расстоянии, но я достаточно долго работаю с такими историями, чтобы понимать, когда мне сели на хвост.
— А как же ваша статья?
— У меня остались копии основных материалов дома. И кое-что я всегда храню… в более надежном месте. — Он понизил голос. — Но главное не в этом. В своих изысканиях о Continental Trust я нашел связь с вашим отцом, но не с Харрисоном напрямую.
— Что вы имеете в виду?
— Похоже, Харрисон мог быть лишь исполнителем, действующим по чьему-то распоряжению. Или, возможно, его используют втемную. Документы указывают на некую фигуру выше. Кто-то из совета директоров Continental Trust. Но имя тщательно скрыто даже в конфиденциальных бумагах.
Я вспомнил подслушанный разговор в поместье Фуллертона. Форбс говорил, что «Харрисон все сделал правильно». Значит, Форбс мог быть тем самым человеком, отдавшим приказ?
— Нам нужно встретиться, — сказал я. — Но не завтра. Сейчас за мной тоже могут наблюдать. Давайте в понедельник, после работы. Я знаю безопасное место.
— Это слишком опасно, Стерлинг. Люди, с которыми мы имеем дело, не остановятся ни перед чем. Вспомните судьбу вашего отца. Вспомните Питерсона из «Consolidated Steel», который внезапно утонул во время рыбалки три года назад. И Карлсона, репортера из «Tribune», разбившегося на автомобиле, когда начал расследование о Continental Trust.
Холодок пробежал по моей спине. Раньше Риверс не упоминал о других жертвах.
— Вы тоже должны быть осторожны, Риверс. Особенно сейчас.
— Поздно для осторожности, Стерлинг. Слишком глубоко я копнул. — В его голосе слышалась странная решимость человека, загнанного в угол. — Пообещайте мне кое-что. Если со мной что-нибудь случится, возьмите конверт, который я оставил на хранение у Сары Коллинз в библиотеке Колумбийского университета. Она моя старая подруга. Скажете, что вы от меня, и она передаст вам документы.
— Риверс, может, вам лучше уехать из города на время? — предложил я, чувствуя, как нарастает тревога.
— И оставить лучшую историю своей карьеры? — он рассмеялся, но без веселья. — Нет, Стерлинг. Журналист не бросает след. Кроме того, — его голос стал серьезным, — вы заслуживаете узнать правду о вашем отце. Встретимся в понедельник, в шесть вечера, в «Черном коте» на Бликер-стрит. Туда ходят в основном артисты и музыканты, не те круги, где у Continental Trust есть глаза и уши.
Он отключился. После разговора с Риверсом сон окончательно пропал. Я снова достал дневник и добавил короткую зашифрованную запись:
«Риверс: взлом офиса, похищены материалы CT. За ним слежка. Есть запасные копии. Подозревает, что H. не главный инициатор. Возможно, F.? Встреча понедельник, 18:00, „Черный кот“. Страховка: С. Коллинз, библиотека Колумбийского.»
Положив дневник обратно в тайник, я подошел к окну и долго смотрел на темную улицу внизу. Убили ли отца Стерлинга из-за того, что он узнал о Continental Trust? И не ждет ли теперь та же участь меня и Риверса?
Глава 25
Двойная игра
Я прибыл в офис «Харрисон Партнеры», едва часы пробили семь утра. Раннее летнее солнце уже золотило стальные и стеклянные грани небоскребов Уолл-стрит, но финансовый квартал еще только просыпался. Идеальное время для того, кто хочет работать без лишних глаз.
Джеймс, пожилой швейцар, удивленно приподнял седые брови, когда я прошел мимо него в вестибюле.
— Доброе утро, мистер Стерлинг. Вы, как всегда, раньше петухов.
— Большие дела требуют ранних подъемов, Джеймс, — я подмигнул ему. — И да, я заметил, что ваша подагра беспокоит вас меньше. Новое лекарство помогает?
Лицо старика осветилось улыбкой.
— Действительно помогает, сэр! Как вы только заметили…
Я лишь улыбнулся в ответ. Мелкие детали всегда имеют значение. Как в инвестициях, так и в человеческих отношениях.
Торговый зал встретил меня непривычной тишиной. Пустые столы, безмолвные телефоны, застывшие телеграфные аппараты.
Все это создавало странное ощущение театральной сцены до начала представления. Через три часа здесь начнется обычный хаос, но сейчас у меня есть время для методичной подготовки.
Я разложил на столе три папки: Милнер, Вестон и Прескотт. Мои ключевые клиенты на неделю.
И четвертый проект, не отмеченный на папке — Ван Дорен. После его попыток саботировать мою встречу с Фуллертоном стало ясно, что этот конфликт требует окончательного решения.
Первым делом я занялся портфелем Милнера. Говард Милнер, производитель резины из Акрона с капиталом в три миллиона долларов, доверил мне управление целым миллионом. Солидное доверие, требующее соответствующей отдачи.
Развернув на столе биржевые сводки и отчеты компаний, я приступил к формированию долгосрочной стратегии для его активов. В отличие от большинства инвесторов, гоняющихся за быстрой прибылью, я строил для Милнера многоуровневый портфель с учетом моего знания о приближающемся крахе.
— Резиновая промышленность, — бормотал я, делая пометки карандашом. — После краха упадет на шестьдесят-семьдесят процентов, но производство шин для автомобилей и сельскохозяйственной техники восстановится быстрее других. Значит, баланс между оборонительными и агрессивными позициями должен быть семьдесят к тридцати.
Я распределил активы следующим образом.
Тридцать процентов в высокодоходные, но рискованные акции, которые мы будем постепенно продавать в течение следующих десяти месяцев. Сорок процентов в «голубые фишки» с умеренным риском и подходящими дивидендами.
Двадцать процентов в облигации муниципалитетов и федерального правительства. Что самое интересное, десять процентов в золотодобывающие компании. Инвестиция, которую большинство сочло бы странной в период бычьего рынка, но которая окажется спасительной после краха.
Закончив с Милнером, я перешел к Вестону. Саймон Вестон, нефтяной магнат из Оклахомы, не доверил мне свой капитал в управление, но платил пять тысяч долларов за квартальные консультации. Немалая сумма, требующая серьезной аналитической работы.
Основной интерес Вестона сосредоточен на нефтяной промышленности. Здесь мое знание будущего давало особенно ценное преимущество. Я точно знал, какие месторождения окажутся прибыльными через десятилетия, а какие истощатся в ближайшие годы.
— Техас, определенно Техас, — пробормотал я, обводя на карте месторождения, которые в моем времени стали легендарными. — И разведка в Мексиканском заливе, несмотря на технические сложности. Это будущее нефтедобычи.
Я составил для Вестона детальный отчет, рекомендуя переориентировать его инвестиции с истощающихся месторождений Пенсильвании и Огайо на перспективные регионы Техаса и новые технологии глубоководного бурения.
