Кое-что личное, не связанное с тобой.
– Что? – Это больше похоже на требование.
В моей голове звенит предупреждающий звоночек. Я долго колеблюсь. Я не должна предавать доверие Райли, но я люблю своего кузена и надеюсь, что это успокоит его.
– Она сделала тест ДНК и выяснила, что Эван не является ее биологическим отцом.
– Ого! – Дилан резко садится в постели, широко раскрыв глаза.
– Это правда. Ее биологический отец – музыкант по имени Стив Вачовски, но все называли его Вуки. В любом случае… он мертв. Авария на мотоцикле.
– Черт. – Выражение лица Дилана становится мрачным. Он что-то обдумывает. Я не могу сказать наверняка, потому что он молчит.
В конце концов Дилан заговаривает:
– Она знала все это до того, как начала встречаться с тем парнем?
– Не всё, но она определенно знала, что Эван – не биологический отец. – Может быть, я преувеличиваю, но это могло бы помочь Дилану думать, что Райли находилась в кризисе, когда изменила ему. – Я говорю это только потому, что не хочу, чтобы ты думал, что разрыв произошел только из-за тебя. Райли сейчас через многое проходит, и она не очень хорошо справляется.
Состояние Дилана меняется, по-видимому, к лучшему. Он оттаивает, ненамного, но на градус, может быть, на два. Я воодушевлена.
– Она борется, но могу сказать наверняка – и я знаю это, потому что сама в этом участвовала, – сейчас ей намного, намного лучше, потому что она больше не держит все это в себе. Поэтому думаю, что ты должен сделать то же самое и рассказать мне, что происходит на самом деле.
Дилан встает с кровати и подходит к своему шкафу. Поворачивается, держа в руках великолепное ожерелье с большим зеленым кулоном, свисающим с серебряной цепочки. Я решаю, что он купил его для Райли, но так и не подарил ей.
– Я взял его у своей мамы, – он протягивает мне ожерелье.
Я в замешательстве.
– Что? Зачем ты это сделал?
– Потому что мне нужно заложить его. Мне нужны деньги, и быстро.
– Зачем?
Дилан испускает тяжелый вздох.
– Меня шантажируют.
Шантажируют? Мои глаза расширяются.
– Из-за чего?
– Я кое-что сделал, – признается Дилан. – И не хотел бы, чтобы кто-нибудь это увидел.
– Что?
– Не имеет значения, – огрызается он. – Не хочу об этом говорить. Это что-то плохое, по-настоящему плохое, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, и именно поэтому мне срочно нужны деньги.
– Так вот почему ты принимал таблетки? Из-за этого шантажиста?
– Это было глупо и импульсивно, – признается он. – Я вытащил их из сумочки Райли на вечеринке у Тиган. Я был пьян и чувствовал жалость к самому себе. Я просто… Я не знаю, просто это казалось единственным решением.
У меня такое чувство, что это еще не все, что в этой истории есть нечто важное и Дилан это скрывает. Но я не собираюсь испытывать судьбу.
– Самоубийство – это никогда не выход. – Я набираюсь смелости взять его за руку. – Это радикальное решение временной проблемы. Ты должен мне поверить. Мы любим тебя, и мы все были бы невероятно опустошены, потеряв тебя. – Ему не обязательно видеть мои слезы, чтобы поверить мне, но они все равно льются.
– Я не собираюсь пробовать снова, если тебя это беспокоит. Я покончил с этим – обещаю.
– Дилан, когда ты взял таблетки, ты забрал телефон Райли? Она не может его найти. Теперь у нее новый телефон, но она хотела бы получить обратно свой старый.
Он кивает. Я снова ощущаю тот намек на что-то большее.
– Да, я взял его, но не знаю, куда дел, – бурчит Дилан. – Я был под кайфом, так что кто знает, может быть, я выбросил его в лес. Не могу сказать. Но у меня его больше нет. Ты можешь сказать ей это с уверенностью.
– Ладно, ладно. – Я одариваю его, как мне кажется, нежной улыбкой. – Что ты собираешься делать с ожерельем?
– Мне нужно его продать. Я чувствую себя ужасно из-за этого, но что еще мне остается? Я должен заплатить, иначе…
Я замолкаю. И тут мне в голову приходит идея. Научусь ли я когда-нибудь сдерживаться? Но я все равно выпаливаю:
– Попридержи ожерелье. Не продавай пока. Мы позже можем придумать историю о том, как нашли его, после того как решим твою проблему.
– С шантажистом? – спрашивает Дилан. – Как ты можешь ее решить?
Я улыбаюсь ему, сжимая его руку.
– Я знаю кое-кого, кто может выяснить, кто за этим стоит, – говорю я, думая о Джее и его татуировке со скорпионом. – Он отлично разбирается в компьютерах и достаточно крут, чтобы заставить кого бы то ни было остановиться, и остановиться навсегда.
Глава 36
В тот вечер Летти вызвалась помыть посуду после ужина, но Алекс избавила ее от этой обязанности в качестве награды за еще одну одобренную заявку на поступление в колледж, на этот раз с отличием по программе UMass. Весь вечер дочь казалась тихой, как будто что-то обдумывала. Алекс спросила, в чем дело, но ответа не получила.
Единственной темой, которую Летти затронула за столом, был колледж.
– У меня в комнате будет кондиционер, если я поеду в UMass, – сказала она без особого энтузиазма. Ее тарелка с энчиладос, которые обычно любил готовить Ник, осталась почти нетронутой.
– А государственный колледж означает больше денег на наших счетах для магистратуры, – добавил Ник.
– Полагаю, это означает, что вы не будете платить, если я поступлю в Университет Южной Калифорнии? – уточнила Летти.
– Я просто пытаюсь объяснить тебе ценность доллара, – сказал Ник. – Мы оба знаем, что степень бакалавра наук по окружающей среде из любого учебного заведения имеет, по сути, одинаковый вес, но где-то стоит вдвое дешевле.
– Прости, что я, по-твоему, не стою этого, – пробормотала Летти себе под нос. Алекс долила себе вина.
Ник выглядел пораженным.
– Дорогая, я не это имел в виду, – возразил он. – Курсы в основном одни и те же, вот и все. И ты получаешь шесть тысяч долларов в год в виде стипендии за отличные результаты. Это потрясающе.
– Потрясающе, потому что тебе придется заплатить меньше денег? И неважно, что это не то место, куда я хочу пойти. – Летти понесла свою тарелку на кухню, Зои засеменила за ней, словно в знак солидарности. Она поднялась наверх делать уроки, оставив Алекс загружать посудомоечную машину, пока Ник заканчивал убирать со стола.
– Почему ты так сильно переживаешь из-за денег? – спросила Алекс. Она с силой захлопнула дверцу посудомоечной машины. – Я бы поняла, если бы у нас их не было, но у нас они есть. Ты ведешь себя как Скрудж.
Ник выглядел обиженным.
– Я приготовил отличный ужин, а ты называешь меня Скруджем?
– Я уже поблагодарила тебя за ужин, и вообще, какое это имеет отношение к спору о колледже? Она уезжает, Ник. Давай не будем добавлять эмоциональную дистанцию к той, которая у нас уже есть. Разве мы не можем просто поддержать ее и позволить ей самой выбрать, куда она хочет пойти? – Алекс закончила эту мысль, затем допила свое вино.
– Дело не в том, что я не хочу ей помочь, – попытался оправдаться Ник. – Это просто того не стоит.
Алекс раздраженно отвернулась.
– Я думаю, что потенциальное сохранение отношений с дочерью дорогого стоит. Может быть, вместо того, чтобы
