бы не молодой; поясни за предъявы – вы зачем моих пацанов помяли? – демонстративно прикоснулся к четырехсотграммовой голде на могучей шее. Пусть видит атрибуты, раз уж сейчас малиновые пиджаки не в моде.
– Смотри, – он протянул красные корочки с каким-то аляповатым золотым тиснением и надписью ГРУ большими буквами.
– Прямо целый майор? И шо ты хочешь, майор? – я внимательно прочитал организацию, – Главного разведывательного управления ДНР; это шо же за такая страшная организация?
– Мы новая власть, мы здесь хозяева, Киевских тут больше нет, договариваться теперь с нами.
– Так о чем договариваться-то, майор?
– Вы пришли на нашу землю, и купили без нашего согласия этот завод. А это наша земля, и только мы можем дать разрешение.
– Послушай, Старый, я обмусолил покупку этого заводика еще до майдана вашего, честно заплатил все деньги старому владельцу, и теперь этот завод мой. Мой, а не наш, хотя за мной стоит очень серьезная организация. А ты кто такой, я так как бы не разумею?.. Ну полковник, ну и чо? Я тут хозяин, и предъяв не потерплю. Хочешь работать – давай обсудим, а пугать меня не надо, у меня три пожизненных.
– Ну давай погутарим. Ты, москаль, тут силы никакой не имеешь, о чем ты там раньше договаривался меня не волнует; будешь выебываться – мы тут всех твоих на ноль помножим. Я все выяснил: из местных за тобой никого. Охрана твоя из бывших Беркутов: это наши земляки, стоять за тебя никто не будет. Ты слабо стоишь, Паша. Я сюда зайду со своей ротой и просто заберу то, что мне нужно.
– А что ты тут делать-то собираешься? Стены унесешь? Или литейку? Может, станки на металлолом продашь? Или, может, работников в рабство заберешь? Ты мне мозг не делай, тебе этот завод никуда не всрался. Излагай, что реально хотел.
– Ты нам платишь – мы не трогаем твоих людей и даем нормально работать. Или я поставлю своих бойцов у входа, и хрен кто сюда зайдет поработать.
– Сколько?
– Пятьдесят кусков баксов в месяц. И тебя никто не трогает.
– Послушай, майор, за полтинник я бухой на гектаре воробья до смерти загоняю. Давай так: тридцатник – и мы твоих не трогаем.
– Добро, тридцать норм, пятого каждого месяца мои люди будут заезжать.
– Добро, Старый.
Персонаж вышел из кабинета, оставив за собой шлейф дешевого курева и потной одежды.
– Кеша, что это было? Кто это был? – обратился Бабуину, всё это время стоявшему за моим правым плечом.
– Андрей Фадеев, 1979 года рождения, уроженец и житель города Донецка. В 2007 году Фадеев был осужден донецким судом на 15 лет лишения свободы за убийство с отягчающими обстоятельствами в составе организованной преступной группы. Отсидел семь лет, недавно совершил побег и присоединился к ополчению Донбасса. Командир второй роты ГРУ. Занимаются похищением бизнесменов с целью получения выкупа, «отжимают» бизнес, бандитские налеты на богатые квартиры Донецка под видом «борьбы с Майданом», контрабанда угля в Старобешевском районе, в том числе захват железнодорожных составов, разворовывание гуманитарной помощи. Нередко прибегают к пыткам заложников и ликвидации несговорчивых. Крайне опасный человек. Доклад окончен.
– Да уж, серьезный музчина, шахтер, ёпта, я сразу отобразил, что из тревожных, есть в них что-то такое звериное. В общем, Кеша, все что он говорил про твоих ребят, я в это не верю: брал на понт. Но ставить вас под пули и гранаты я как бы не собираюсь. Тридцатка в месяц как бы адекватная цена за спокойствие. Но! Такие как он как бы долго не живут, его явно либо положат, либо посадят. Так что собирайте кэш к пятому, и как бы следите за обстановкой. А я как бы сгоняю в Донецк, погутарю с одним полковником, может и не придется платить. А пока кликни Аню, пусть мне борща и водочки организует.
Кеша вышел из кабинета, оставив меня одного.
Ввязались, конечно, в блудняк с этим Артемовском; надо выскакивать с минимальными потерями. То-то я думал, что так просто старый хозяин актив скинул – знал, гад, куда вся ситуация движется. Что за государство, бля: каждый норовит обмануть и напарить! Недаром у них поговорка есть «там, где хохол с удочкой прошел, еврею с сетью делать нечего». До чего жадные! Ничего, как бы жили в девяностые в Сибири, там тоже самое было, пуля в пулю. И наезды похожие, и персонажи такие же. Под боком были славные города Кемерово и Новокузнецк и еще куча мелких шахтерских городков. Как оказалось, менталитет шахтеров везде одинаковый, что на Кузбассе, что на Донбассе. Видать, отмороженность из-за ежедневного риска при спуске в забой, диктовала модель поведения и других ситуациях. Спуск в забой – это не просто работа, это испытание на прочность, где каждое мгновение может стать последним. Жизнь в условиях постоянной опасности порой приводит к безразличию к рискам в других сферах, формируя поведение, которые простонародье называют отмороженным.
– ПаааалСаааныч, я вам тут покушать принесла, борща с пампушками, да сала верченого.
Анюта поставила на стол тарелку с ароматным супом и запотевший штоф с водочкой. Налила стопку и подала приборы.
– Приятного аппетита, ПааалСааааныч, – распевно проговорила фигуристая красавица.
– Спасибо, чертовка, – усмехнулся я и шлепнул Аньку по тугому заду. – Иди, я как бы кушать буду.
Накатив стопарь и закусив зеленым луком, я опять погрузился в воспоминания.
Насколько жёсткая борьба за влияние между бандами была в Новосибирске, но нашим родным пенатам как бы было очень далеко до Кузбасских. Пока часть шахтеров как бы стучала касками напротив Белого дома в Москве, требуя выплаты зарплат, основные события происходили там, в далёкой Кемеровской области. В начале девяностых как бы начался одномоментный передел угольной промышленности. Одна за другой начали закрываться шахты, оставляя как бы без средств к существованию тысячи семей. Эта катастрофа как бы спровоцировала резкий «взрыв» криминала, прогремевший громче, чем других регионах. Эта беда, в том числе, как бы отодвинула спортивную жизнь Кузбасса на второй план, фактически оставив профессионалов этой области без средств к существованию. В общем, иного выхода, кроме как бы уйти в криминал, ни у кого как бы не осталось. Из таких голодающих и озлобленных спортсменов и образовалась знаменитая банда Спортсменов. У этой новоявленной ОПГ были как бы свои уникальные законы и «понятия», отличные от привычного в то время воровского «закона»; как бы наглядным учебным пособием для бандитов выступали фильмы о чикагском мафиози Аль Капоне. Эти отморозки устроили Сибирское Чикаго. Действовали они безжалостно – не давали никаких скидок, поблажек и отсрочек.
