не должно. Хочешь яблоко? Я тебе почищу.
Линь Цюши кивнул, принимая сердечный жест Чэн Цяньли.
Надо сказать, что после каждого возвращения из мира за дверью действительно возникало ощущение перемен и новой жизни. И не важно — солнце ли, тепло ли, шум людских голосов… всё это наполняло ощущением счастья.
Линь Цюши хрустел сладким яблоком и думал, что от счастья готов воспарить, даже обычно такая ненавистная больничная обстановка перестала казаться неприятной.
Чэн Цяньли сидел у его кровати и играл в игрушки на телефоне, время от времени болтая с ним.
Постепенно за разговорами Линь Цюши вновь начало клонить в сон, но когда он уже почти сомкнул веки, вдруг послышались шаги, и мужчина инстинктивно открыл глаза, увидев перед собой Жуань Наньчжу.
Тот стоял спиной к свету, и Линь Цюши не мог разглядеть выражения его лица, но голос всё же звучал тепло. Он спросил:
— Проснулся?
Линь Цюши позвал его по имени:
— Наньчжу…
Жуань Наньчжу мягко дотронулся до его лба.
— Спи спокойно, мы вышли оттуда.
Услышав его голос и сказанные им слова, Линь Цюши чудесным образом успокоился, закрыл глаза и снова погрузился в глубокий сон. На этот раз странные сновидения не посещали его, лишь покой и тишина были ему спутниками.
Заметка от автора:
Линь Цюши: Я обожаю котиков.
Жуань Наньчжу, подумав секунду: Мяу.
Линь Цюши: У тебя нет шерсти.
Жуань Наньчжу, обиженно стягивая штаны: Есть.
Реальный мир
Проспав целый день и ночь, Линь Цюши наконец открыл глаза. К тому времени жар уже отступил, и, несмотря на слабость в теле, мужчина смог встать с кровати и пройтись. После осмотра врач назначил ещё день под капельницей, чтобы силы Линь Цюши восстановились, и сообщил, что завтра его выпишут.
Чэн Цяньли всё это время находился рядом с Линь Цюши и неустанно повторял, чтобы тот не беспокоился, что есть кому покормить его кота и не нужно торопиться домой.
Линь Цюши благодарил его.
Лёжа на больничной койке, он впервые ощущал окружающую обстановку какой-то родной. После нескольких дней, проведённых в мире за дверью, возникало ощущение попадания в совершенно обновлённую реальность, хотя на самом деле здесь прошло не более четверти часа.
На третий день Чэн Цяньли помог Линь Цюши оформить выписку и на машине отвёз его домой.
Линь Цюши подошёл к двери собственной квартиры, достал ключи и открыл дверь, но, ещё не переступив порог, услышал довольное мяуканье Каштана. Просунув голову за дверь, он увидел у себя на диване Жуань Наньчжу, сидящего за книгой. Каштан, который уже давно охладел к хозяину, с урчанием тёрся о ноги мужчины, время от времени переворачиваясь на спину и подставляя пушистый мягкий живот, предлагая себя почесать.
Раньше Каштан так же относился и к Линь Цюши, но в последнее время словно брезговал хозяином, не позволял ему ни обнимать, ни гладить, ни уж тем более нюхать себя.
Линь Цюши от ревности вытаращил глаза. Возможно, ощутив на себе его пылкий взгляд, Жуань Наньчжу наконец поднял голову от книги и спросил:
— Поправился?
— Гм, — Линь Цюши с довольным видом прошествовал к Жуань Наньчжу, сдержанно сел и, делая вид, что ему совершенно всё равно, предпринял попытку обнять кота. Но не вышло — Каштан, грациозно вильнув хвостом, увернулся от его рук.
Линь Цюши от такого отношения пустил горькую слезу.
— Каштан… ты больше не любишь папочку?
Жуань Наньчжу, ни слова не говоря, наклонился и легко поднял Каштана с пола. Тот мяукнул и радостно потёрся о его грудь.
— Гладь, — Жуань Наньчжу повернулся к Линь Цюши.
Наконец-то мужчине удалось погладить своего кота.
— Каштан, почему же ты больше не узнаёшь папочку?
Словно несчастный отец, потерявший сына, Линь Цюши безудержно горевал, глядя, как собственный обожаемый кот, которого он с таким трудом взрастил, ластится к другому человеку. У мужчины даже возникло странное ощущение, будто ему изменили.
— Кошки довольно чутко относятся к таким вещам, — объяснил Жуань Наньчжу. — Пройдёшь побольше дверей, и станет лучше.
Стоило ему упомянуть двери, и Линь Цюши мгновенно охватило расстройство. Он откинулся на спинку дивана и спросил:
— Могу я узнать, почему ты в итоге убил ту женщину? Разве не сказано, что нельзя пачкаться в крови?
— Я думал, что ключ в торте, — ответил Жуань Наньчжу, — но его там не оказалось. А значит, он где-то в другом месте. Помнишь последнюю сцену из сказки?
Линь Цюши, поразмыслив, кажется, понял, к чему тот ведёт, и сел прямо.
— Три сестры вернулись к жизни, а колдун был убит?
— Верно, — подтвердил Жуань Наньчжу. — Поэтому меня посетила догадка…
— Но что если бы ты ошибся? — Линь Цюши не ожидал, что из-за простой догадки тот способен на такие решительные действия.
— Ну ошибся и ошибся, — Жуань Наньчжу, впрочем, выглядел невозмутимым. — Поискали бы в другом месте, и всё равно нашли.
На лице Линь Цюши отразилось восхищение. Разве обычный человек осмелился бы вот так схватить нож и пустить его в ход? К тому же, с подобным прецедентом… Никто не захотел бы запятнать руки кровью. Только Жуань Наньчжу мог, подумав о вероятности нахождения ключа в теле «колдуна», не ограничиться мыслями, а на месте порубить того на кусочки.
— Ты заполучил подсказку к следующей двери? — Линю Цюши вспомнил ещё кое-что и добавил: — Я ведь правильно понимаю, что непременно нужно пройти через все двенадцать дверей?
— Ага, — ответил Жуань Наньчжу. — Сначала поешь, я постепенно всё тебе расскажу.
Поэтому они вышли из дома на поиски съестного.
Линь Цюши только выписался из больницы, и ему, строго говоря, полагалось поесть чего-нибудь лёгкого, но после семи дней на засохшем хлебе он так изголодался, что повёл Жуань Наньчжу и Чэн Цяньли в ресторанчик местной кухни возле дома и заказал несколько острых блюд.
Местная кухня в их провинции считалась
