Так зачем Фокину понадобился мальчик, изувеченный в междоусобной войне? Озлоблен? Факт. Но парень болен, физически слаб и ни для какой острой акции не пригоден. А бросить бомбу?
Зазвонил телефон. Гуров снял трубку.
— Лев Иванович, сожалею, обрадовать не могу, — сказал Станислав. — Руководство телецентра парню посоветовало лучше готовить свои передачи, а в Управлении охраны он, несмотря на всю свою звездность, к руководству не попал. Знаешь, в кого он уперся?
— В Фокина?
— Верно. Такой маленький чиновник, а не перепрыгнешь.
— У Саши хватило ума?
— Хватило, — ответил Станислав. — Он сказал Фокину, что хочет видеть генерала по личному вопросу, получил ответ, что до конца избирательной кампании генерал никого не принимает. Финиш.
— В газетах проскочило, что Президент собирается в поездку по стране, — неуверенно сказал Гуров. — Я, кретин, забыл, в какой газете вычитал.
— Ну, если полетит, так наверняка сообщат, — успокоил друга Станислав. — В министерстве пустили слух, якобы твой труп ищут в канализационных люках.
— Пусть ищут, — равнодушно ответил Гуров. — Скажи что-нибудь новенькое.
— Новенькое? — переспросил Станислав. — Ребята без моего ведома сменили состав экипажей. Сейчас Котов работает с Нестеренко, а Гаврилов с Карцевым.
— Ну и что? — удивился Гуров. — Как им нравится, так пусть и спариваются.
— Нестеренко с Гришей Котовым считают, что пару Гаврилов и Карцев следует разъединить, оба молодые и несерьезные. Я было согласился, но Борис с Ильей возражают, мол, им со стариками работать скучно. А тебе отлично известно, приказывать в таком вопросе не следует, экипаж должен быть монолитным. Был бы ты на месте, сказал, и все заткнулись, а моего авторитета не хватает.
— Не дури мне голову, — огрызнулся Гуров. — Всего у тебя в достатке, чего-то задумал, не знаешь, как ко мне подъехать. Выкладывай.
— Уговорил. — Станислав тяжело вздохнул, словно его действительно уговаривали. — Фокин проявляет большой интерес к Игорю Смирнову, так? Почему он проявляет интерес, мы не понимаем. Верно?
— Станислав, кончай бодягу, говори, что задумал.
— А плюнуть нам на все и не отгадывать, зачем и почему. Взять мальчишку и увезти к чертовой матери. У тебя дружков-приятелей по России до и больше. Устроишь его уютно, как ты устроил Юлию.
— Девушка была больна и согласилась.
— А парень здоров?
— Нет. Однако Игорь Смирнов человек, не чемодан. Его следует уговорить, из уговоров ничего не получится.
— Не пойму тебя, Лев Иванович. То ты готов фальсифицировать доказательства, то…
— Заткнись, прошу, Станислав.
— Хорошо. Забыл сообщить о пустяке. Фокин ликвидировал Батулина. Я утром ездил, опознавал труп.
— Действительно, пустяк. Я до сегодняшнего дня надеялся, что мы Батулина дожмем. — Гуров переложил трубку в другую руку, взял бутылочку с тоником, сделал глоток. — Да, Фокин фигура масштабная.
— Может, восстановить за ним «наружку»?
— Обсуди с Петром. Если восстанавливать, то лишь как начинали, от известного места нахождения до первого проверочного движения.
— Понял, вечером доложу.
Гуров положил трубку и думал о том, что предложение Станислава увезти и спрятать Игоря Смирнова крайне заманчиво, но абсолютно противозаконно.
В десять часов вечера Станислав не сообщил ничего нового, а в два ночи позвонил снова и сказал:
— Только что говорил с Туриным, два оператора и комментатор телевидения срочно вызваны в Кремль, улетают в неизвестном направлении. Александр убежден, что группа улетает с Президентом, маршрут будет известен утром.
— Возьми наблюдение за Игорем Смирновым под свой контроль. Немедленно! — приказал Гуров.
Станислав оставил «Мерседес» в квартале от дома Смирнова и двинулся полутемным переулком. У тротуара припарковалось на ночь несколько машин, в основном «Жигули». Станислав нашел машину с оперативниками, постучал в боковое стекло. Сыщику не понравилось, что «ребята» не обратили внимания, как он подошел. Когда дверцу открыли, сел на заднее сиденье, сердито спросил:
— Дремлете? Устали от тяжких трудов?
Илья Карцев, сидевший за рулем, весело ответил:
— Солдат спит, служба идет, господин полковник.
Развалившийся рядом с ним Борис Гаврилов сел прямо, потер ладонями лицо, сверкнул золотым зубом, откашлялся:
— От безделья и на нарах задремлешь, не только на мягком сиденье.
Станислав взглянул на дом, в котором жил Игорь, отметил, что из машины подъезд просматривается плохо, товарищеского тона не поддержал, сухо произнес:
— Доложите обстановку.
— Так она не меняется, — с обидой в голосе ответил Карцев. — Парень на улицу не выходил, приезжал Фокин, пробыл двадцать пять минут, уехал. — Оперативник поднес к глазам блокнот. — Приезжал в двадцать два, убыл около половины одиннадцатого. Разговор вели обычный. Игорь жаловался, что жизнь надоела. Фокин успокаивал, мол, терпи, парень, скоро веселее станет.
— Фокин всегда приезжает утром, чего он сегодня заявился к ночи? — спросил Станислав.
— Мы не спрашивали, господин полковник. — В голосе Карцева звучала насмешка.
Крячко разозлился: получают бешеные деньги, пустяковую работу выполняют, словно одолжение делают. Нестеренко прав, норовистых парней следует рассадить по разным машинам. Станислав гнев сдержал, сказал спокойно:
— Что не спрашивали — молодцы, а задумались? Здоровому молодому мужику вечером делать нечего, что он к парню заглянул? Ничего необычного в поведении Фокина не заметили, он, как всегда, был с сумкой?
Илья Карцев запсиховал. После того как он побывал в руках Фокина, оперативник начал мучиться комплексом неполноценности. Он не помнил, назвал ли телефон Гурова или нет, но, судя по тому, как быстро и легко его отпустили, видимо, назвал. Теперь Лев Иванович пропал. Генерал и Крячко морочат оперативникам головы, от разговора уходят, обрывают, мол, занимайтесь своими вопросами и не лезьте туда, куда не следует. Карцеву казалось, что полковник Крячко начинает никчемный разговор, цепляется, ищет против него, Ильи Карцева, компрматериал, хочет избавиться.
После похищения и беседы с «врачом» генерал Орлов разговаривал с Ильей, и оперативник понял, что Петр Николаевич на его стороне, а полковник Крячко против. Вот теперь цепляется за невесть что, хочет достать.
— Я спрашиваю, — спокойно продолжал Станислав, — Фокин приезжал с сумкой?
— Ясное дело, он же продукты привозит, — ответил Карцев вызывающе.
— Сегодня особенно расстарался, две приволок, — добавил Гаврилов.
— Как это две? — рассердился Станислав. — Почему не докладываете? Сколько жратвы можно в двух сумках принести?
— Так одну, которая побольше, Фокин назад унес. — Карцев слегка повысил голос.
Уже предчувствуя недоброе, Крячко спросил:
— Если ему сумка не нужна, зачем он ее из машины брал? Ему нравится вещи взад-вперед таскать? Вы наблюдение ведете или в подкидного здесь играете? Посторонние в подъезд заходили?
— Вроде не было. — Гаврилов пожал плечами.
— Вроде или не заходили? — севшим от сдерживаемого гнева голосом спросил Станислав. — Я наблюдение не веду, но знаю: в подъезде всего восемь квартир, знаю, кто живет.
— Посторонние не заходили, — уверенно ответил Карцев.
— Но выходили, — исключительно на интуиции утвердительно сказал Станислав.
Оперативники переглянулись, поняли, что попались, Карцев взял инициативу на себя, быстро заговорил:
— Виноваты, Станислав, мы проморгали, когда девица пришла, убежала она без двадцати одиннадцать.
Крячко понимал, злиться на дураков бессмысленно, необходимо вытряхнуть из них максимум информации.
— Какая девица? — спросил он. — Сколько лет, как выглядит?
— Лет двадцати, стройная, брюнетка, стрижка короткая, — ответил Карцев.
— Она пробежала мимо вас или в обратную сторону? — Крячко уже чувствовал, произошла катастрофа, но все еще цеплялся за последнюю надежду. — К кому из жильцов дома она могла приходить? — спросил он. — Она убежала через десять минут после того, как Фокин ушел от Смирнова. Молодая, стройная брюнетка, и вы не видели, как она пришла. Ребята, вы соображаете?
— Господин полковник, когда девица убежала, свет в окне парня горел и только через минут двадцать погас, — быстро сказал Карцев. — Так что ваши подозрения беспочвенны.
— А телевизор работал? Штора тюлевая, отсвет с экрана должен быть виден, — Станислав посмотрел на окна квартиры Смирнова. — Из машины не видно, а поднять задницу, пройтись и посмотреть сил не хватило?
— Так свет в квартире горел, — повторил Карцев. — И только позже погас.
— Ты совсем мудак или ловко прикидываешься? — сорвался Крячко. — Да я в седьмом классе умел свет среди урока погасить! При помощи мокрой промокашки, заложенной под патрон. Сначала лампочка горит, когда промокашка высохнет, свет гаснет. А при сегодняшней технике! Стойте и молитесь! — Станислав выскочил из машины, пробежал к своему «мерсу», доехал до ближайшего отделения милиции.
