Сью оставила шнур висеть. Она улыбалась и ждала. Вскоре на ее непокрытую голову закапало с мокрых листьев глицинии. Руки у нее все еще немного побаливали — среди купленных для Рекса продуктов было много тяжелых консервных банок. Она испытала облегчение, найдя его в гораздо лучшем расположении духа. Он все еще волновался, что невольно мог сыграть на руку убийце Джеральда, но решил, что не позволит этой мысли сломить себя. Поговаривал даже о возвращении к работе.
Эми, в резиновых перчатках и повязанном на голове шарфе, из-под которого выбивались ее кудряшки, открыла дверь. Сью шагнула за порог. Две женщины стояли и смотрели друг на друга.
— Что?! — переполошилась Эми. — Что случилось? — Потом, схватив подругу за руки, воскликнула: — Ты получила ответ из «Мэтьюэна»!
— Да.
— Сью, как здорово!
— Они приглашают меня на ланч.
— Ланч! О-о-о!
— Я все утро пляшу от радости. На лестнице, дома, на улице!
— Еще бы. — Эми просияла, еще раз повторила свое «о-о-о», крепко обняла Сью и потащила ее на кухню. — Входи, входи!
— Но как же…
— Понесла каталог Лоре.
Эми чистила серебро. Оно лежало на старом сосновом столе в тяжелой коробке, выстланной грубым зеленым сукном. Рядом стояло блюдце с розовой пастой и лежало несколько тряпочек в черных пятнах. В кухне витал сладковатый химический запах.
Сью села и вдруг разразилась безумным смехом, то и дело повторяя: «Просто не знаю, что делать» и «Кажется, я схожу с ума».
Тут же заразившись волнением подруги, Эми воскликнула:
— Только не смеши меня! — и немедля начала хохотать. Прикрывая рот рукой и задыхаясь от смеха, она просила: — Не смотри на меня… Если ты не будешь смотреть, я успокоюсь…
Так они обычно и успокаивались — уставившись поверх голов друг друга. Эми вытерла разгоряченное лицо и сказала:
— Надо отпраздновать. Но в этом доме нечего выпить. Даже хереса нет.
— А вот и есть… — Сью достала из хозяйственной сумки белую картонную коробку, бутылку в тонкой оберточной бумаге и штопор. — Вуаля!
Она сняла с коробки аптечную резинку, открыла ее — там оказался торт с шоколадным кремом. В бутылке было белое «коте де гасконь». Сью нацелилась в зеленую пластмассовую крышку штопором.
— Надо еще отметить в детском саду. В конце концов, без них не было бы Гектора.
— Бедные крошки! Они же напьются.
— С мамами, глупая! Для детей есть сок. — Сью потянулась за ножом.
— Только не этот. На этом чистящее средство.
Эми достала хлебный нож, две тарелки и две вилки, принесла из шкафчика в гостиной два бокала. Они были покрыты толстым слоем пыли, и она ополоснула их теплой водой из-под крана.
Деревенский магазинчик, разумеется, не мог похвастаться первоклассными кондитерскими изделиями. Торт имел явственный синтетический привкус, а вино было тепловато, но подругам и то и другое показалось божественным, как амброзия. Эми, гоняя последний миндальный лепесток по кругу на своей тарелке, вздохнула:
— Это было чудесно. Надеюсь, не очень дорого стоит?
— Почти шесть фунтов.
— Сью! — Эми в ужасе положила на стол вилку. Она-то, как никто, понимала, какую брешь могла пробить подобная сумма в скудном бюджете. — Как же ты теперь уложишься?
— Не знаю. Да мне все равно, честно говоря.
— Но завтра ты идешь за покупками в «Сэйнсберис». Послушай, — она дотронулась чуть липкими пальцами до руки Сью. — Позволь мне дать тебе немного денег. У меня еще остались от…
— Нет, Эми. Ну с какой стати?
— Потому что ты моя подруга.
Сью упрямо замотала головой.
— Хорошо, тогда я дам тебе взаймы. А когда разбогатеешь, вернешь мне.
— Я думаю, это не та сумма, которую нельзя было бы потратить на празднование такой изумительной новости.
— Разумеется.
— Другие мужчины повели бы своих жен выпить шампанского и вкусно поесть.
— Безусловно. — Эми колебалась, продолжать ли ей. Не хотелось переводить разговор на неприятную тему. С другой стороны, Сью была несколько огорчена, и, на взгляд Эми, совершенно оправданно. Она также почувствовала желание подруги порассуждать еще о несправедливости домашних. — А что сказал Брайан, когда ты ему сообщила?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что они вовсе не намерены публиковать меня. Что, возможно, они заметили некоторые достоинства в моих набросках и хотят посадить меня на скамейку запасных, на тот случай, если в будущем я вдруг сотворю что-нибудь стоящее.
— Какая несусветная чушь! — Эми так разозлилась, что даже покраснела.
— Да уж, — кивнула Сью, помолчала немного и добавила: — Правда ведь?
— Злобная маленькая жаба.
— Я ему не поверила.
— Да уж я надеюсь, что не поверила! Если бы все обстояло так, они бы прислали тебе обратно твои рисунки с ободряющим письмом и просьбой поддерживать с ними связь. — Увидев, что подруга больше не сияет, Эми требовательно переспросила: — Верно?
— Верно.
— Значит, все решено. Теперь надо подумать, что ты наденешь.
— Понятия не имею. Все, что у меня есть, держится на термозаплатках и силе воли.
— Пройдемся по благотворительным магазинам. Там бывают очень милые вещички. И на это я уж точно одолжу тебе денег, и никакие отказы не принимаются. Ты должна выглядеть хорошо.
— Спасибо.
— В конце концов, тебя ведь могут пригласить «Ритц».
— Ну уж! — даже не сведущей в издательском этикете Сью показалось, что Эми хватила чересчур. — Так уж сразу и в «Ритц».
— Ты мне должна будешь все-все рассказать. С той самой минуты, как войдешь в ресторан, до той, когда выйдешь. Какой там интерьер, что ты пила и ела, как выглядят официанты и посетители…
Сью снова рассмеялась:
— Всего я не запомню.
— Говорю тебе, до того момента, как ты посадишь редакторшу в такси.
— А почему я должна это делать?
— О, она ведь будет уже хороша к тому времени, — небрежно пояснила Эми. — Они же все пьют как лошади.
Сью с любовью и благодарностью смотрела в теплые, карие глаза смешной, оживленной, полностью поглощенной успехом подруги Эми. Поговорка, что друзья познаются в беде, никогда не казалась ей глубокой. Конечно, когда у тебя несчастье, люди начинают роиться вокруг тебя. Некоторыми движет искреннее сочувствие, другие — и таких больше — просто рады окунуться в более насыщенную и драматичную, чем их собственная, жизнь. Но насколько труднее по-настоящему радоваться успеху другого, когда тебе самому ничего не светит.
— В следующий раз повезет тебе. — Сью взяла Эми за руку. — Когда ты закончишь «Ползунки», они все будут драться за рукопись.
Эми не сразу ответила. Она как-то сжалась и погрустнела. Сью решила, что подруга вспомнила о Ральфе. Может быть, подумала, как муж был бы рад узнать, что она пишет книгу. И Сью быстро продолжила:
— А я смогу тебе помочь. Я найду агента — всегда можно найти агента, если ты хотя бы раз подписал контракт. Я буду настаивать, чтобы они опубликовали и тебя.
— О, Сью…
Они обе молчали, наслаждаясь великолепием ситуации. Какая потрясающая разница между вчера и сегодня! «И завтра утром, когда я проснусь, это все еще будет реальностью. Никто не сможет отнять этого у меня».
— Ох, я так увлеклась, что не рассказала тебе, что еще случилось.
— Здесь тоже кое-что случилось.
— Что, Эми?
— Ты первая.
— Ладно. Я волновалась о Рексе. Звонила ему два или три раза, никто не ответил, поэтому я пошла к нему и застала его в жутком состоянии.
Сью поведала о своем визите. Эми дослушала до конца, потом сказала:
— Но этого просто не может быть. Я имею в виду, не может быть, чтобы Макс Дженнингс убил Джеральда.
— Вот и я говорю. Знаменитые люди просто не делают таких вещей.
— Для начала полиция арестовала бы его. Это уже было бы во всех газетах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я попыталась убедить Рекса, что должно быть какое-то разумное объяснение. Рекс… он просто умирал, Эми. Просто умирал от стыда. Это было ужасно.
— Похоже, ты совершила чудо. Я видела его сегодня на Зеленом лугу с Монкальмом.
