достоинства – ее красоты!».
«Да уж, это ее единственное достоинство. Бедная Саванна Шоу, как ей не везет. Сначала дочь. Теперь внучка. Саванна просто святая, но они обе пустились во все тяжкие».
Я все это слышала лично.
Надев кепку, безразмерную одежду и пригнув голову, я стала почти неузнаваемой. Настоящей невидимкой. А в городе, жадном до сплетен, сложно не заметить, когда становишься парией.
Я жила в ненавистном городе среди людей, которые относились ко мне с подозрением. У меня не было возможности убежать отсюда, потому как я заботилась о бабушке, которая устроила пожар и вину за него возложила на меня.
Уэст обхватил ладонями мои щеки – даже попорченную – и заставил взглянуть ему в глаза.
Я смотрела на него сквозь слезы, задержав дыхание и дожидаясь вердикта.
Он поцеловал меня в лоб и, задержав губы на моей коже, произнес самые глупые, невероятные, прекрасные, ужасные и трогательные слова.
– Я благодарен, что тот вторник так прошел, – у Уэста был хриплый голос. Напряженный. – Потому что худший день твоей жизни подарил мне лучшую версию тебя.
Глава 14
Грейс
На следующий день я шла через Лоуренс-холл в столовую, прижимая к груди учебники. И думала, как странно, что за какую-то неделю может произойти столько событий.
Уэст начал работать в фургоне тако.
Началась репетиция «Трамвая «Желание».
А поскольку актовый зал нашего университета был на реконструкции перед масштабным спектаклем, то половина занятий до конца семестра перебазировалась в Лоуренс-холл, где Уэст бывал чаще всего.
Обычно я видела его не так часто. Мы учились в разных зданиях университета, ходили в разные столовые, даже парковались на разных стоянках.
И вдруг наши жизни тесно переплелись.
Через узкую щель мужского туалета просунулась рука и втащила меня внутрь.
Я ударилась спиной о стену.
Перед глазами появилось лицо Уэста. Он зажал меня у стены и провел своим носом по моему, овевая своим горячим дыханием.
– Техас Шоу. Удивлен нашей встрече.
– Ну, вообще-то это ты меня сюда затащил. – Я сильнее вцепилась в книги, толком не понимая, взбеситься из-за его поступка или восхититься.
Вчера, когда удовольствие от оргазма прошло и Уэст подхватил свои вещи и свалил, меня стали мучить вопросы: какого черта я натворила.
Кто мы теперь?
Пара?
Друзья с привилегиями?
Чудесная, отвратительная ошибка колоссальных масштабов?
Я поделилась с ним всем – секретами, телом, самыми потаенными и темными мыслями, но так и не поняла, что между нами. Это задело мои чувства. Отчасти мне хотелось заявить на него права, но вместе с тем я была не готова к последующим сплетням. К вопросам, слухам и самокритике, когда мир, без сомнений, напомнит, что совершенство Шеридана никогда не отдаст предпочтение самой порицаемой жительнице нашего города.
Уэст приник ртом к моим губам. Он что-то прорычал, языком заставляя меня разомкнуть губы. Я охнула и уронила учебники на кафель. Удовольствие разлилось в утробе теплой волной. Боже, этот мужчина мастерски пользуется языком.
Когда он отстранился, мне понадобилось несколько секунд, что вернуть дар речи.
– С тебя три учебника. Эти я даже поднимать не стану.
Он посмотрел вниз и засмеялся, пинком откинув книги в сторону.
– Заметано.
– Чем могу быть полезна, Сент-Клер?
– Что ж, рад, что ты спросила. Отсоси мне после смены сегодня вечером, – оживился он.
– Не могу. Должна искать сиделку для бабушки.
Он бросил в мою сторону взгляд, который мне не понравился. Точно таким же взглядом меня награждали Марла и Карли. Он словно говорил, что мне нужно взглянуть правде в глаза и начать поиски дома для престарелых. В перспективе они были доступнее, там удовлетворяли ее нужды, заставляли принимать лекарства, а вследствие этого бабушка вела бы более активный образ жизни. Я все это знала, но не могла побороть страх, что она никогда меня не простит.
Она не этого хотела.
Во всяком случае, не хотела, по ее мнению.
– Я тебе помогу.
– Серьезно? – У меня глаза поползли на лоб.
– Конечно.
– Почему?
– Почему? – Уэст постучал по губам, наклонился, вторгнувшись в мое личное пространство, и сделал вид, будто задумался. – Потому что я хочу провести это время с тобой. По возможности, в горизонтальном положении.
Я ударила его плечу. Уэст притворно отшатнулся и схватился за «ушибленную» руку.
– Значит, в горизонтальном положении? – закатила я глаза.
– И в вертикальном тоже. Как там у тебя с оральными навыками?
– Это ты не скоро узнаешь. Ты – мне, я – тебе, помнишь? – Я с намеком пошевелила бровями, чувствуя себя настолько нормальной, что сердце наполнилось надеждой.
Уэст вальяжно подошел ко мне, запустил руку под футболку и стал сминать левую грудь, водя ртом от ключицы к шее.
– Кстати об услугах, я по этим сиськам соскучился.
– Настоящий романтик.
– Могу стать всем, кем ты пожелаешь. – Он озорно улыбнулся. – Кроме единорога. Им не смогу.
«И моим по-настоящему», – с горечью подумала я.
Я вывалилась из мужского туалета, заглянула в женский, чтобы поправить макияж, который Уэст наверняка испортил в своем стремлении обглодать мне лицо, а потом отправилась в столовую на поиски Карли.
Моя лучшая подруга сидела с кучкой эрудитов, склонившись над толстыми учебниками, и о чем-то оживленно спорила. Через три стола я заметила Уэста, Истона, Рейна и футбольную команду. Похоже, Уэст и Истон уладили разногласия теперь, когда последний сошел со сцены, и у нас с Уэстом наконец-то все случилось.
Истон помахал и добродушно мне подмигнул.
Рейн отвернулся, избегая моего взгляда.
А Уэст? Он просто-напросто меня проигнорировал.
Я проворно скользнула на стул рядом с Карли, сжала ей руку и прогнала разочарование, от которого закололо в груди. Он даже не поздоровался.
– Привет, Карл! Как день?
Подруга принялась болтать, а я бросила украдкой еще один взгляд на Уэста. Он не смотрел на меня. Он разговаривал с Тесс, которая присела на его стол и болтала, теребя свои черные волосы.
Он не твой парень, – напомнил мне мозг.
Однако мое сердце не слушало.
У нас с Уэстом быстро установился порядок.
В колледже мы вели себя так, словно знать друг друга не знали. И так успешно, что люди перестали гадать, нахожусь ли я под его защитой. После того вечера, когда я заявилась в бойцовский клуб, и мы устроили заварушку, пошла молва, что между нами вообще кровная вражда. Я стала еще менее популярной – теперь я официально была идиоткой, которая навлекла на себя гнев Уэста, но зато теперь никто не мог обвинить его в том, что он привлекает ко мне
