Соответственно теперь чтобы залезть на такое минное поле без веской причины надо совсем не дружить с головой. Я так понимаю, что у всех местных аборигенов и у муров Квазимодо с головой всё в порядке. Это только Лучник с собственной бестолковкой не в ладах, но теперь мы должны быть ему всемерно благодарны.
Во-первых, нимфа. Гость ты когда-либо с нимфой работал? Ты будешь первым и единственным знахарем, развивавшим нимфу от начала и до упора. Тем более что девочка изначально сильная, и она будет предана Лучнику и всему нашему отряду до гробовой доски.
Светлая и к нам с Тайрой относится как к своим подопечным. То есть с безграничным доверием и искренней почти материнской любовью. Подобное отношение переоценить довольно сложно, поэтому я отношусь к ней как к своей, а на остальных мне, как и Лучнику откровенно всё равно. Попросим Светлую, и будут ёжики с неиммунными не гопака наяривать, а лезгинку танцевать или хороводы водить. Всё зависит от того, как ты её разовьёшь.
Во-вторых, мальчики и девочки, завязанные, на Лучника и Светлую. Все они совершенно официально признали Лучника своим командиром, а у них такая клятва даётся один раз в жизни и совсем не просто так. Присягают они не конкретному человеку, как это могло бы показаться вначале, а идее и образу жизни.
Первым делом, что сделал Лучник, так это рассказал о себе и своём отряде в этом мире. Эта история была проверена Светлой, а она очень сильный эмпат. Отторжения рассказу и поступкам Лучника никто из них в себе не нашёл, поэтому они очень быстро приняли решение остаться с нами, а раз они такое решение приняли, то они с нами до конца. Какой бы он ни был.
В этом есть огромное количество плюсов, но основной заключается в том, что у Шуши как главы службы безопасности нашего отряда теперь есть девять помощников. К примеру, Егерю теперь лучше даже глазами в сторону не водить. Я к нему Карин и Эльву приставил. Вроде как на обучение снайперингу. Егерь сразу же нос задрал, и пёрышки распушил — девчонки ему в рот заглядывают и каждое слово ловят.
Вот удивился бы этот деревенский дуболом, если бы узнал, что этих девочек он ничему научить не может. Егерь их пренебрежительно «соплюхами» называет, а эти «соплюхи» уже по два раза на практику на настоящую войну съездили и умудрились на ней выжить. Это не семнадцатилетние девушки, а смертельно опасные волчицы. Егерь по сравнению с ними — щенок новорожденный. То есть лысый, слепой, глухой и с мамкиной титькой в беззубой пасти.
И, наконец, в-третьих, спецхран. Судя по всему, его территория перезагружается не так часто, как думал Лучник. Иначе здесь собирались бы все не иммунные этого леса. Кластер спецхрана пока не перезагрузился и перезагружаться не собирается, а вот территория детского лагеря, наоборот, загружается достаточно часто. Просто нам так «повезло» и мы нарвались на редкое сочетание перезагрузок, когда в кластер спецхрана загрузился кластер с огромным количеством детей, но в этом есть один несомненный плюс.
С учётом того, что мы сняли все блоки распознавания свой-чужой с броневиков «инкассаторов» мы теперь легко пройдём через заминированное поле, а значит, только у нас есть доступ в спецхран снаружи. Если сами туда не пролезем, то легко продадим информацию тому, кому это надо и всё равно поднимем гору незапланированных, но от этого не менее приятных бонусов.
Понятно, что этим мы займёмся не завтра и даже не послезавтра, но мы никуда не торопимся. Можем подождать пять, десять или пятьдесят лет. У нас не горит. — Прослушав этот монолог Боцмана, Гость пожевал губами и со вздохом сказал.
— Ладно. Тогда тащим всё это домой.
— Ну, уж нет. — Возразил Платон.
— Тащим, но не домой, а на базу Рона. Оставляем всё это хозяйство там, берём пару грузовиков, загруженных стрелковым оружием и гранатомётами, и не сильно торопясь тянемся в сторону военной части с «шишигами». По пути молодняк обкатаем и потрохов соберём, а там будет видно.
* * *
Платон не сказал бы, что последующий за этим разговором месяц был простым и лёгким. Перетащить пять с лишним тонн металла на горбу четырнадцати человек на расстояние порядка восьмидесяти километров, по изобилующему опасностями лесу это не банку сгущёнки одним махом стрескать. Чуть пупок не развязался. У всех грузчиков вместе взятых.
Светлую и Иволгу дотащили до базы Рона и расположили в одном из рейдовых грузовиков, стоявших в овраге. С ранеными на базе оставались Гость, Катёна, Слава и Шуша в качестве подстраховки. Все остальные работали мулами, а Тигр разведчиком-наблюдателем.
Иволга в процессе стал Соловьём — мальчишка здорово поёт, а голос у него такой, что Катёна втрескалась в этого голосистого убийцу по уши.
Гость плотно занимался даром Светлой и дарами всех остальных новичков. По приходу на базу все новички по традиции приняли по красной жемчужине из заначки Рона с Реем. Платон не уносил содержимое бандитского тайника в Убежище, а просто перепрятал жемчуг в свой тайник. Вот и пригодился.
В один прекрасный день Егерь традиционно попытался возбухнуть в сторону Катёны не глядя на лежащего у его ног белобрысого мальчишку. Что он там, в очередной раз выдал, история умалчивает, а участники этого представления молчат как рыба об лёд. Видимо Егерь в присущей ему манере слона в посудной лавке включил «строгого папашу» не подумав своей пустой головой о трагических последствиях для собственной многострадальной тушки.
Хорошо, что в отряде есть грамотный знахарь и он, к счастью для Егеря, находился неподалёку. Соловей в пару секунд доказал, что пятнадцать лет его учили совсем не рисованию или изящной словесности и то, что у него нормально действует только одна рука ему совсем не помеха. Правда, на сутки бригаде грузчиков пришлось задержаться на базе — Егерь до прихода Гостя не мог разогнуться, а после экстренного лечения ещё несколько часов ходил от дерева, к дереву подпрыгивая на носочках как старый стрекозёл.
Удар Соловья по центральному мужскому органу Егеря оказался удивительно точным и дьявольски выверенным. Чуточку сильнее и Гость мог бы к пациенту не успеть — Егерь легко словил бы болевой шок с последующим отбрасыванием копыт и скомканным прощанием на быстром кластере.
Зато теперь ни на кого из курсантов, а уж тем более на Катёну, он не только голоса не повышает, но, от греха подальше, старается лишний раз даже не смотреть в сторону этих резких малолеток. Сразу после выхода из базового лагеря с Егерем пообщались Боцман, Спица, Эльва и Карин. Это только те, про кого Платон точно уверен. Могли быть ещё парочка конфиденциальных бесед, но Платон не заострял. Оно ему надо? Своих дел выше головы.
Кнопка прекрасно сработалась с Марком Бу ставшим для всех Крепышом. Как нового специалиста по тяжёлому вооружению при очень тесных личных контактах называет его прелестная наставница, Платон вроде как не знает, хотя Шуша ему сразу же доложила.
Тайра тоже стала напарницей Боцмана во всех смыслах этого многогранного для взрослых людей понятия. Они на самом деле друг друга понимают и всячески дополняют и днём, и иногда ночью. Всё-таки в походных условиях двое совершенно взрослых людей не всегда могут насладиться совместным общением, но одна из землянок на базе им периодически предоставляется в личное пользование.
Сам Платон отнёсся к переменам в своей личной жизни философски — нет и не надо. Тем более что Светлая, которой через пару недель интенсивного лечения знахарь отрастил новые глаза, никуда не делась. Правда их отношения в большей степени платонические, но Платон никуда не торопится. Конфетно-цветочный период его пока вполне устраивает.
С учётом того, что вместо конфетки у Платона выступает Тигр, а вместо цветочка Шуша их отношения выглядят достаточно забавно.
Тигр с Шушей Светлую любят, но «любят» не то слово, скорее боготворят. Кнопку грыси жалели, Боцмана приняли как своего боевого товарища, а вот Светлую восприняли как Платона. Раньше Платон мог развалиться рядом с Шушей и Тигром и долго «слушать» их эмоции и смотреть их видение окружающего мира. Теперь они делают это вчетвером. Для Светлой такое общение оказалось более чем привычным.
