Ягер презрительно покосился на «представителя дружественной интеллигенци».
– Оттуда же, откуда и новые канистры. Поторопитесь, вам может не хватить.
Замке не заставил себя долго упрашивать. Тем более что из котла невероятно аппетитно пахло гороховым супом с ребрышками, кусочками мяса и сала.
Через час, утолив голод и даже испив чаю, дополнительно доставленного двумя итальянскими солдатами, Юлиус блаженно растянулся в тени грузовика. От машины приятно пахло маслом и надежной защитой.
– Хорошо… – вслух сказал Замке. – Так хорошо…
– Интересно, что вам так нравится?
Юлиус повернул голову вправо и увидел Ягера, ломающего свой «стек» в руках. Прутик гнулся, потрескивал, но ломаться отказывался.
– Состояние. Особенное состояние покоя, Людвиг. – Профессор пребывал в благостном расположении духа. – Вы совершили настоящий подвиг. Такая еда. Как вам это удалось? Безопасность… Такой покой…
– Так я вам сейчас несколько подпорчу удовольствие, дорогой профессор. – Тон Ягера не понравился Замке.
– Что-нибудь случилось?
– Случилось? Нет. Пока ничего. Посмотрите на север…
– Что?.. – Но пояснений не требовалось. С севера, обложив весь горизонт, двигалась черно-синяя туча. И грязно-серые полосы тянулись от нее к земле. – Дождь?!
– Судя по всему…
– Бред, мы же в пустыне, это явление тут крайне, невероятно редкое! Уже достаточно удалились от побережья! Такое может случиться…
– Раз в три года, – перебил его Ягер. – Радуйтесь, исследователь внутри вас должен просто скакать от восторга. Правда, это продлится недолго, судя по всему…
Словно подтверждая его слова, по всему городу завыли собаки.
– Часовые! – заорал Ягер. – Будите всех! Тревога!
В мгновение ока лагерь превратился в растревоженный улей. Солдаты, успевшие задремать после обеда в тени, с заспанным видом носились из стороны в сторону. Вокруг стремительно темнело, небо наливалось тяжелым свинцом, и только где-то далеко на юге можно было видеть ярко-голубую полоску чистого неба, и от этого темнота вокруг становилась все более и более удушающей.
– Что вы бегаете, насекомые?! Немедленно укрепите грузовик. А вы трое – второй. Живее, свиньи! Богер, будите штурмбаннфюрера!
Этого уже не требовалось, из «фиата» выползал заспанный Фрисснер.
– Черт возьми! – Артура немного мотало из стороны в сторону, он явно был разбужен где-то посреди самого глубокого сна. – Что произошло?
– Похоже, на нас движется что-то вроде шторма, командир, – сказал Богер. – Штурмбаннфюрер принял на себя командование и всех гоняет.
– Какого черта? Ягер, что вы делаете? Дождь – это не артобстрел, в самом деле.
– Вы что, не понимаете? – сказал Ягер, но внезапно поднявшийся ветер отнес слова в сторону. – Вы не понимаете? Это не просто дождь! Это не может быть просто дождь! Это нечто вроде апокалипсиса, дьявол его разбери!
– С чего вы взяли? – Ветер швырнул в лицо Фрисснеру облако песка, смешанного с пылью. – Тьфу! С чего вы взяли?
– Вам не понять, – преодолевая упругое сопротивление ветра, Ягер приблизился к Фрисснеру. – Вам не понять этого, с вашими материалистическими убеждениями. Я чувствую это! И, наконец, проснитесь, посмотрите на север, к нам приближается сам Сатана!
Вслед его словам из глубин тучи ударила ветвистая, злая молния. Близко ударила, что подтвердил последовавший сразу за ней оглушительный раскат грома.
– Через несколько минут тут начнется локальный всемирный потоп.
– Надеюсь, вы ошибаетесь, – сказал Фрисснер.
– Я тоже надеюсь. – Ягер пытался открыть дверь «фиата». – Однако автомобили следовало бы закрепить, а солдатам укрыться в безопасном месте. Чертова дверца!
– Она закрыта, Ягер, закрыта… – Артур открыл соседнюю дверь и дернул внутри рукоять ручного тормоза. Резко треснули шестеренки. – Не теряйте головы. Я полагаю, вы это хотели сделать?
– Да… – Ягер недовольно отвернулся. – Вы правы. Терять голову не стоит, именно этого они и добиваются.
– Кто?
– Не знаю, – после минутной паузы ответил Ягер. – Но кто-то добивается! Может быть, сама пустыня! Может быть…
– У вас очередной мистический приступ. Не придавайте слишком большого значения обычным трудностям, которых с лихвой хватает в любой экспедиции.
Ягер ничего не ответил. Может быть, потому что не хотел выяснять отношения с Фрисснером, а может быть, просто потому, что ветер неожиданно стих. Мир погрузился в полумрак, воздух стал вязким, казалось, что его можно резать ножом, как масло, можно мять руками, как глину, но дышать им невозможно.
– Всем в укрытие, – в наступившей тишине команда Фрисснера прозвучала особенно внушительно.
Солдаты кинулись к ближайшему дому, откуда навстречу им выскакивали встревоженные шумом итальянцы. Немецких солдат беспрепятственно пустили внутрь. Было видно, что итальянцы тоже напуганы и сейчас, перед лицом грозного противника, люди превратились в обычных животных, сбивающихся в стаю.
Когда первые тяжелые капли достигли земли, Ягеру показалось, что в воздухе раздался тихий смех. А может быть, шепот. Сотен, тысяч, десятков тысяч людей, по нарастающей… Как будто каждая капелька, перед тем как разбиться о булыжную мостовую, смочив собой пыль, хотела что-то сказать и говорила, говорила! Не разобрать что. Несколько итальянцев, что в недоумении остались стоять на улице, почувствовав дождь, кинулись с воплями в дом, а оказавшись внутри, они заговорили тише, еще тише и, наконец, замолчали, ощутив ту тягостную атмосферу, которая нависла над всеми.
Напряжение нарастало вместе с дождем. Каждый солдат чувствовал, что сейчас что-то произойдет. Обст вспомнил, как на передовой такое происходило неоднократно, когда, проснувшись рано-рано, все мучительно прислушиваются к хрупкой тишине в ожидании утреннего артобстрела. Бывало так, что у некоторых солдат начиналась истерика. Они стремились забиться в укромные уголки, спрятаться, заткнуть уши… Истерика проходила с первыми артиллерийскими залпами.
«Господи, ну когда же это произойдет?! Пусть это случится», – внутренне взмолился Обст. Он не знал, что «это» должно случиться, как оно будет выглядеть, но ждать было невыносимо.
И словно в ответ на его просьбу небо над Тмессой вспыхнуло и вслед за этим грозно рявкнуло! Все пригнулись… Но напряжение спало… Как будто стало легче дышать. Солдаты начали озираться. И только Муамар стоял мрачнее дождевой тучи, в самом дальнем углу, упершись взглядом в пол, Ягеру казалось, что проводник находится невероятно далеко. Где-то не здесь… Однако не это тревожило Ягера. Было нечто странное в самом облике Муамара, что-то цепляло взгляд. Не давало спокойно отвернуться от того угла, в котором сконцентрировалась тьма… Ягер уже было шагнул в сторону проводника, не зная зачем, как его отвлек резкий шум на улице и шепот, пронесшийся по рядам солдат. Усилился дождь.
