Экраноплан опаздывал на семь минут.
Промышленную набережную жарило солнце.
Лилен, присевшая в тени, оглядывалась с тоской. После цветущих джунглей глухой, до звона в ушах безмолвный посёлок смотрелся особенно уныло. Мысли делались под стать серым стенам. «Надо зайти в магазин, хлеба купить и молока. И Майк йогурта просил. И репеллентов купить».
Таисия, стоя на самом солнцепёке — смотреть страшно — прищуренными глазами изучала синюю даль. Над морем, скованным штилем, видно было далеко. Серая точка экраноплана приближалась невыносимо медленно.
Кроме них, встречающих не было.
Лилен решительно не понимала, почему поприветствовать «оружие возмездия» у трапа обязательно должна именно она. Семитерранка не просто настаивала — не желала слушать возражений. И дядя Игорь тоже почему-то сказал: «Съезди, Марлен», так, будто это было очень важно…
Что за тип? «Оружие возмездия», надо же… Таис, как Лилен успела усвоить, отвечала только тогда, когда считала нужным. «Увидишь, — сказала она. — Познакомишься». И усмехнулась на свой манер, по-семитеррански, задумчиво и чуть высокомерно.
Для пассажирского сообщения между Городом и посёлком машина смотрелась великовата. На самом деле большую её часть занимали грузовые полости, и сейчас экраноплан шёл практически порожняком. Это в Город повезут груз…
На причал сошло человек пятнадцать.
Лилен подумала, что семитерране заметны в любой толпе.
Он выделялся не ростом, хотя действительно был выше прочих. В солнечном мареве терялись лица, но по осанке, развороту плеч, по манере двигаться гость с Урала узнавался сразу. «Наверняка боевыми искусствами занимается, — пришло на ум. — И серьёзно». Скупые пластичные движения. Загорелый накачанный парень сурового вида, темноволосый, с военной выправкой. Таисия замахала ему рукой и чуть не подпрыгнула; вмиг переменилась, точно став лет на десять младше и вчетверо легкомысленней. На вечно прохладном лице засверкала улыбка.
Лилен встала и направилась к Чиграковой. Пусть представит, раз уж вывезла… не иначе, оперативная задача Лили Марлен — очаровать семитерранского воина.
Марлен не против.
Более чем.
«И впрямь — оружие, — с тихим восторгом сказала себе Лилен. — Ну, давай, целься, Синий Птиц. Я иду». О том, с какой стати Таис обозвала этого строгого человека психом, и чем он им сможет помочь, как-то уже не думалось.
Он сбросил с плеча тяжёлую сумку. По-братски склонился к щеке Таисии и встретился взглядом с Лилен. Между ними оставалось шага два, но ей всё равно пришлось вскинуть лицо; с высоты такого роста, должно быть, все люди кажутся маленькими… что-то внутри слабо вздрогнуло и скользнуло от сердца вниз.
— Милейшая местра Вольф, — официально, но с задором проговорила семитерранка. — Разрешите представить — любезный местер Шеверинский.
Тот улыбнулся. Сумрачная складка меж бровей чуть разгладилась. Местра Вольф взмахнула ресницами, больше всего жалея, что не потратила утром времени на макияж.
— Лилен, — и протянула руку.
— Север… — он вдруг смутился, — то есть, Володя.
Таисия уставилась на него в крайнем изумлении.
— Шеверинский, — торжественно сказала она. — Я знала, что у тебя есть какое-то имя!
— Вова я, — усмехнулся тот. — А вас я знаю, местра Вольф. Вы Фрейя.
— Вы смотрели «Кошек и колесницу»? — Лилен захлестнула детская радость. Её ещё ни разу не узнавали посторонние люди, и то, что первым оказался именно он… до сих пор не выпустивший её руки…
— Да, — сказал он. — Я вообще киноман. А правда, что местеру Макферсону выслали приглашение к нам на Урал?
— И мне тоже, — полушёпотом призналась Лилен.
— Это здорово.
Какая-то пожилая женщина прошла мимо них и улыбнулась.
Рукопожатие распалось.
— Север, а Птиц-то где? — донёсся голос Таисии с нотой недовольства.
— Сейчас появится, — мрачновато ответил Шеверинский.
Лилен занервничала. Губы пересыхали и грозили растрескаться, а у неё не было с собой бальзама. Это волновало значительно больше, чем то, что «оружием возмездия» оказался кто-то другой.
— Вы хорошо говорите по-русски, — заметил Шеверинский.
— Спасибо. А почему вы Север?
— Кличка. Мне так больше нравится.
— А мне можно? — Лилен улыбнулась так ясно, как только умела.
— Конечно… может, на «ты»?
— Ага, — где-то очень далеко сказала довольная Таис. — Вот он.
Лилен нехотя перевела взгляд.
Последними сошли с борта сухощавый светловолосый парень, на самый пижонский туристский манер одетый во всё белое, и молоденькая девушка, по виду явно из местных. Рыбачка сияла, парень лучисто улыбался и что-то рассказывал, ласково касаясь её округлого локтя. На простоватом лице девушки выражалось единственное, покорившее все мысли, безудержно счастливое: «Неужели?!» Что она думала, нетрудно представить. Красивый, обходительный, семитерранин!
Север укоризненно покачал головой.
Неотразимый Синий Птиц поравнялся с ним, подмигнул Таисии и пожелал спутнице всего доброго.
Та остановилась рядом, ещё улыбаясь и не успев даже растеряться.
— Всего доброго, — ласково повторил Птиц и, видя, что его не поняли, добавил, — иди, иди.
— А…
— Иди и будь счастлива. Привет, Тасик, — без паузы перейдя на русский, пропел беловолосый, накручивая на палец длинную прядь. — Представишь подружку?
Таисия нехорошо сощурилась.
— А что? — удивился Птиц.
Девушка уходила — медленно и неуверенно, каждую минуту готовая обернуться.
— Это Марилот, местная, учится на диспетчера, любит белокурых туристов на прогулочной палубе, — доложил Птиц и недоумённо вскинул брови, — Тасик, ты узнала обо мне что-то новое?
Чигракова возвела очи горе.
— Ты не Птиц, — укоризненно сказала она. — Ты гад.
— Какой уж есть, — потупился тот с видом виноватым и кротким.
В Лилен проснулся социальный психолог. Подумалось мельком, что иногда всё-таки — полезная профессия. Синий Птиц как объект. Клубная субкультура, дресс-код, боди-код… похоже, нашёл свой стиль и давно не менял внешности. «Всё крашеное, — не без восхищения поняла она. — Вообще всё! Не то что волосы — даже глаза цветокорректированные. И кожу осветлял. Тон сливочный такой только у рыжих бывает, и то редко. И ногти наманикюрены».
Глаза тёмно-синего, не свойственного людям оттенка вспыхнули рядом: Птиц наклонился к ней.
— Это ты повелительница драконов? — совершенно другим тоном проговорил он, превращаясь из жеманного метросексуала в юного мага. — До меня доходили слухи. Твои мать и отец были мастерами — оба. Так сказала Таис.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
