Провожая взглядом Эггера, я поняла, что эллиниум все же попал в жерло вулкана, иначе источник защитил бы себя. А это значило, что даже в случае победы мы проиграем.
Это значило и то, что выбора у меня нет.
Одной из нитей я подключила к источнику и себя. По венам разлился чистый огонь! Он заполнил меня от макушки до пяточек, ладони вспыхнули от переполненности силой. Я стала частью чего-то большего, совершенного, невыносимо могущественного.
В следующее мгновенье я перенеслась на самый верх, так легко и играючи, словно дышала огнем, была его продолжением.
Я стояла на самом краю, на кромке раскаленной докрасна земли, что растрескалась от невыносимых температур. В лицо ударил обжигающий жар, способный расплавить любой металл, кроме эллиниума, но меня жар не тронул. Дышать было сложно, я жмурилась от огненных сполохов, горячий воздух искажал пространство. Обернулась на миг, чтобы задохнуться от восторга и ужаса. Там, в сотнях метрах ниже и в километрах дальше развернулся бой. С этой точки я видела, как людская река ангариссцев теряется за горизонтом, как малочисленна флоссийская армия, большая часть подразделений которой еще не подоспела на защиту наших земель, как с севера несутся на помощь части с едва различимыми знаменами нашего герцогства. Они скорее угадывались, но я знала, оттуда мог спешить лишь отец, а значит жив! Пока жив. Превосходство в численности, увы, не на нашей стороне.
Было ли мне страшно?
Невыносимо! До дрожи! Это только в книгах пишут, что герой делает что-то смело и без сомнений. Я сомневалась. Боялась до колик в животе. Но жить в мире без моих любимых, я боялась еще больше!
Не думать, Присцилла!
Развернулась, шагнула и, раскинув руки в стороны, полетела навстречу неизвестности, доверившись интуиции, доверившись стихии, молясь огненному духу, чтобы раскаленная жижа, плескавшаяся в жерле вулкана, не растворила меня.
Тягучая красная субстанция обступила со всех сторон, а затем нестерпимая боль и темнота. Кажется, я кричала, но в месте, где я оказалась, не было ни звуков, ни света, ни ощущений, ни даже дыхания.
Ничто. Бездна. Бесконечность.
И в этот миг я осознала, почему никто не возвращался после погружения в источник. Не только ты погружаешься в бесконечность. Бесконечность погружается в тебя!
Передо мной проносились картины: от сотворения мира до его окончательной гибели. Я видела все: прошлое, настоящее, будущее. Видела нити судеб тех, кого уже связала и тех, кого следует связать. Видела, что будет, если я не вмешаюсь и, если вмешаюсь. Видела восхождение нового короля и падение империи, видела исход этого и сотни других сражений, видела рождение Элайджи и смерть Рэйнарда. Я видела все и всех, я знала все и вся, я сама стала духом огня…
А потом внезапно открыла глаза.
— Здравствуй, Присцилла, — мягко улыбнулся король Сигизмунд. Тот, что полвека назад прыгнул в источник и исчез навсегда…
Я смотрела на него, не в силах ни удивиться, ни задать вопросы. Просто хлопала ресницами, потому что так было нужно, просто вдыхала тяжелый спертый воздух, потому что это требовалось организму. Увиденное изменило меня. Казалось, на плечи легла невыносимая ноша, состарившая меня разом на десятки, а то и сотни лет, придавившая к земле, которой здесь не было… Нельзя окунуться в источник…
— И вернуться? — додумал король. — Верно, — подтвердил он. — Вернуться нельзя. Тебя могут только вернуть. Если бы я знал это тогда, пятьдесят лет назад…
Он горько усмехнулся, но, кажется, уже смирился со своей участью.
— И вы все это время были здесь?
— Нет. Меня и сейчас здесь нет. Просто тебе проще принять реальность через мой образ.
— А такую реальность можно принять? — спросила севшим голосом.
Сверху что-то взорвалось, непроглядная тьма на миг осветилась красными сполохами, но я даже не вздрогнула, продолжая смотреть перед собой.
— Возьми, — король Сигизмунд протянул тяжелый двуручный меч из эллиниума. Тот, что забросил в жерло вулкана ангариссец. Тот, что отравляет источник, засев в самом его сердце, тот, что не дет насытить воинов огня силой и стряхнуть с себя бремя агрессивных завоевателей. Тот, что болью отзывался в моем сердце все это время.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Зачем? — отрешенно спросила я.
— Затем, что еще не время, Присцилла. Еще не подошел конец, и источник должен быть освобожден.
Ангариссия сделала верный расчет. Через сеть своих шпионов они узнали, что король жив, а вместо лордов на свадьбе присутствовали иллюзии. Они перешли к запасному плану — блокировать источники. Сейчас такая же война идет за водный источник. Война, в которой погибнет лорд Сазерленд, не дав ангариссцу забросить в водный источник другой меч из эллиниума.
Заблокировав силу духов, они могут лишить магии всех стихийных магов Флоссии. Захватят нашу страну военной мощью, дождутся, пока стихийные духи начнут стремительно терять свои силы и пойдут с ними на договор: дух предоставляет силу и дар только избранным ангариссцам. Перед лицом неминуемой гибели сдаются даже боги…
Но король Сигизмунд говорит, что еще не время.
История мира, что пронеслась перед моими глазами, говорила, что еще не время.
Вот только все зависело от меня.
Если я не вынесу меч из сердца огненного духа, источник падет. Дух сдастся ангариссцам. Не сразу, но сдастся. И это приблизит конец времен…Конец, что не так и далек, в общем и целом.
— Думаете, я должна это сделать?
Король кивнул.
— Так должно, Присцилла. Просто возьми и выкинь его.
Я посмотрела на протянутый меч. Маловероятно, что смогу хотя бы поднять такой. Однако металл даже не обжог пальцы холодом, а руки не ощутили веса. Король указал куда-то наверх, и я повиновалась. В темноте, в непроглядной тьме, в которой лицо собеседника, как и сам меч, скорее угадывались, нежели были видны, я замахнулась и со всех своих женских сил подбросила меч вверх. Он вспорхнул с такой легкостью, словно сам хотел улететь, словно был птицей, что только и ждала, как расправит крылья и унесется ввысь. Сначала прикрыла голову, ожидая удара или гулкого звука падения, но их не было.
— Король Сигизмунд?
— А теперь остается лишь ждать… Ждать или умереть. Этого нам увидеть не дано.
И с этими словами он исчез, оставив меня одну в неизвестности. Вслед за королем исчез и пол. Я сорвалась и полетела вниз.
Сначала страх сжал мое сердце, вскоре стал отступать, а через десять или пятнадцать минут я поняла, что не падаю. Я зависла в неизвестности, в небытии, где-то между нашим миром и потусторонним, где-то, откуда нет и не может быть выхода.
Наверное, я умерла, и за мной никто не приходил.
* * *
— Где она? — лорд Скаргхард, вытерев с лица кровь, откинул рапиру и схватил Эггера за грудки. — Я тебя спрашиваю, где она?
— Лорд, я…
— Что ты?
— Роберт, отпустите его, — вмешался Андреас, положив руку на плечо огневику, но, несмотря на первозданную мощь источника, что все еще текла по его венам, он не смог выдержать удар лорда и упал на колено. — Я тоже ее люблю, но это не дает права поднимать на меня руку, — он сплюнул кровь и тяжело поднялся.
Лорд тряхнул головой и, закрыв глаза, произнес:
— Я не чувствую ее. Эггер, добром прошу. Говори.
Мужчина, размером едва уступавший лорду, сжался, словно котенок перед разъяренным хищником.
— Я…
В глазах лорда вспыхнуло пламя, под его кожей проступили вены, налитые огнем, первозданной стихией, что вырывалась из-под контроля. Мало кто знал, что лорды — воины стихийных духов на земле, избранные, в которых течет сила самой стихии. Первозданная и неукротимая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Она пошла к вулкану.
— И ты ее пустил?
Удар уничтожил бы Эггера, но Андреас перехватил объятый пламенем кулак прежде, чем тот достиг своей цели. Ненавидящий взгляд лорда принял с благородством и ответил спокойно:
— Мы найдем ее. Вместе. Идемте.
— Не найдете, — Эггер мотнул головой и кивнул в сторону меча, покореженного истинной стихией. — Думаете, как он оказался здесь?
