ящерка, впрочем, рядом с драконом я и сейчас была маленькой и хрупкой, – и словно этого мало, лорд Корбед зарылся мне лицом в волосы на макушке, трётся об неё носом, легонько целует и что-то нежно намурлыкивает.
Поначалу я застыла в ужасе, но постепенно поняла, что дракон всё ещё спит – слишком ровно вздымалась его грудь, слишком размеренно стучало под моим ухом его сердце. А если спит – то ничего страшного, значит, ничего и не вспомнит. Я снова обратилась в ящерку – попутно отметив, что моя ладонь, явно живущая собственной жизнью, тоже оглаживала грудь лорда Корбеда, забравшись для этого под его полураспахнутую рубаху.
Вот же хулиганка! Не ожидала я от собственной руки такого самоуправства! Вспомнила, как вчера любовалась роскошным телом дракона, как сжимала лапки, которые просто чесались – пощупать, огладить, – как ругала себя за неприличные желания. Видимо, воспользовавшись тем, что я сплю и уже не могу себя контролировать, моя рука сделала-таки то, на что в здравом уме я ни за что бы не решилась. И вторая не присоединилась к ней лишь потому, что я на ней щекой лежала, не позволяя своевольничать.
Но кончиками пальцев грудь под собой она всё равно поглаживала, это да, это было.
Ужас, просто ужас! А что дальше будет? Как мне контролировать во сне своё непослушное тело?
Я отползла в сторонку, не решаясь далеко уйти и готовая начать утешать беднягу, если к нему снова придут кошмары. Да, нелегка ты доля драконьего успокоительного.
Когда я исчезла из-под его рук и губ, дракон что-то недовольно промычал и медленно зашарил рукой в поисках меня. Но первой ему под руку попалась запасная подушка, которую он подгрёб к себе и обнял, словно Луки тряпичного дракончика, уткнулся в неё лицом, что-то довольно промурлыкал и снова ровно засопел, машинально свою добычу поглаживая. Кажется, сейчас ему снились вовсе не кошмары.
Вот и хорошо, вот и славненько.
В комнате было уже довольно светло, ещё час, не больше, и мне было бы пора вставать. Спать уже совсем не хотелось, поэтому подобравшись ближе к дракону, я стала тихонечко напевать ему на ухо колыбельную, которую когда-то мама пела мне и Луки, а потом уже я – Силли. Лорд Корбед слегка завозился и повернул голову так, чтобы было удобнее дышать – подушка, это всё же не моя макушка, если к ней всем лицом прижаться, так и задохнуться недолго.
А потом он улыбнулся, светло-светло, сразу став выглядеть намного моложе. Может, тоже вспомнил, как ему мама давным-давно, целую вечность назад, колыбельную пела. А у меня в груди защемило почему-то.
Вот вроде бы передо мной лежит дракон – большой, сильный мужчина, красивый, знатный, богатый, близкий родственник самого императора, занимающий высокий пост, и умелый маг в придачу. А я почему-то видела мальчика возраста Луки, которого у матери забрали и жить к почти незнакомому отцу отправили. И так вдруг захотелось обогреть этого мальчика.
Протянув лапку, я легонько, чтобы не разбудить, погладила его по изумрудным кудрям, рассыпавшимся по подушке. Так я и сидела, гладя волосы дракона и продолжая напевать колыбельную, пока настенные часы не показали – пора вставать.
Мне пора.
А лорд Корбед пусть спит – неизвестно, когда он лёг, но поздно, очень поздно.
Перестав петь, я отодвинулась, посидела ещё несколько минут, наблюдая, но мой дракон всё так же спокойно сопел, обнимая подушку и улыбаясь. Кажется, сегодня к нему кошмары уже не придут.
Значит, можно уходить. Пора детей поднимать, завтракать – лишённый ужина желудок жалобно сжался, – а ещё нужно успеть до занятий Эйдера навестить, узнать, как он себя чувствует.
Спи, дракон, а я побежала.
Глава 16. Исцеление.
День двенадцатый
Навестить Эйдера до начала занятий не получилось – сегодня Силли вставала неохотно, долго возилась с умыванием, медленно ела. Луки давно убежал в школу, а она всё копалась, так что, мы едва не опоздали на урок. При этом больной она не выглядела, особо сонной – тоже. Просто была не в настроении, что после вчерашнего было неудивительно.
Но постепенно «растопталась», стала перешёптываться с Брандероном, обсуждая вчерашнее – я делала вид, что не замечаю, выписывать буквы это детям не сильно мешало, а обсудить случившееся им было необходимо, иначе взорвутся. Особенно сын лорда Корбеда, у Силли хотя бы был собеседник, у него же – нет. За ним присматривала одна из горничных, пока няня Эмул не поправится окончательно, и вряд ли малыш нашёл в ней хорошего собеседника.
Так что, пусть спустят пар.
Урок счёта мы провели в комнате Эйдера. Точнее – мы заглянули к нему во время перемены, и скучающий парнишка, которому прописали постельный режим – впрочем, после вчерашнего сил у него хватало разве что до уборной доковылять, хотя яда в организме уже не осталось, – упросил нас посидеть с ним подольше.
Мы и остались. Соединили приятное с полезным. Дети пересчитали в комнатах Эйдера всё, что можно – мебель, книги, кисточки на балдахине, завитушки на ковре и так далее. А потом ещё и буквы там же учили – это, конечно, не герцогская библиотека, но даже одного книжного шкафа нам хватило, чтобы искать нужные буквы на корешках.
Эйдер рассказал, что целитель Матфес несколько раз к нему заходил и вечером, и утром. А ещё он проснулся ночью от того, что его по голове осторожно гладят.
– Я глаза чуть-чуть приоткрыл, а это отец, – это дракончик тихонько рассказывал мне, сидящей рядом на его постели, в то время как дети топтались у книжного шкафа, громко подсчитывая найденные буквы. Кажется, Эйдер тоже догадался, что Брандерону обидно видеть, как отец проявляет к нему знаки внимания. – Он и не заметил, что я смотрю – полумрак же, только ночничок маленький горел. Я обычно без света сплю, но сегодня целитель специально оставил. Да мне и не мешало. В общем, отец ещё пару раз по моей голове провёл, выпрямился, вздохнул тяжело и ушёл.
– Он очень за тебя переживает, – печально улыбнулась я парнишке. – И даже не потому, что ты – наследник. Просто потому что сын.
– Маме я тоже был сын, – губы Эйдера на секунду обиженно скривились. – Только я и не помню, чтобы она меня по голове гладила. Даже когда болел. Хотя… Я же давно не болел, может,
