Я стояла, зажатая в его объятиях, в то время как он, глядя на меня с высоты своего роста, продолжал меня отчитывать:
— Сейчас же успокойся и возьми себя в руки! Я не стану ни о чём с тобой разговаривать, пока ты в таком возбуждённом состоянии! Сегодня вечером мы вместе полетим в Майами — это не обсуждается, поэтому даже не пытайся спорить со мной на эту тему! Ты отойдёшь от всех этих потрясений и только потом, при условии, что ты не будешь нервничать и не будешь повышать голос, я соглашусь с тобой обо всём поговорить. А сейчас успокойся или, ей-Богу, я сам вколю тебе снотворное! Пусть лучше
малыш получит дозу успокоительного, чем будет выдерживать такие сильные стрессы! Тебе всё ясно?
В течение нескольких секунд после его слов я стояла, не двигаясь, и осмысливала сказанное, затем охрипшим голосом произнесла:
— Отпусти меня! И никогда больше не смей ко мне прикасаться!
Дёмин исполнил моё требование. Я оставила его в гостиной, пошла на кухню и заварила себе успокоительный чай. Вечером того же дня мы улетели в Америку.
Глава 30
— Здравствуй, Лин! Приготовь мне, пожалуйста, комнату для гостей. Я надолго здесь не задержусь, — сказала я горничной, как только мы переступили порог дома.
Лин вопросительно взглянула на Алексея, ожидая его реакции на мою реплику. Выдержав небольшую паузу, он одобрительно кивнул.
"Похоже, моё слово здесь ничего не значит! Всё решает господин Дёмин…" — злилась
я.
— Спасибо, господин Дёмин! — бросила я на него негодующий взгляд и поднялась наверх.
Так прошло два дня. Алексей старался со мной не сталкиваться: он уходил рано утром
и приходил поздно вечером. Так как мы спали в разных комнатах, я даже не слышала, когда он возвращался домой. Тем не менее, я понимала, что так больше продолжаться не может: мне нужно было срочно с ним поговорить.
На третий день я дождалась его возвращения. Он вошёл в холл, затем направился прямо в свой кабинет. Я быстро спустилась вниз, подошла к двери кабинета и прислушалась: было тихо. Выждав минуту, я постучала, открыла дверь и вошла внутрь.
Алексей стоял у стола и читал какой-то документ. Увидев меня, он отвёл от бумаг глаза и произнёс:
— Здравствуй, Виктория! Почему ты ещё не спишь?
— Я дождалась тебя, чтобы поговорить с тобой, — серьёзным тоном ответила я. — Ты ведь всё время меня избегаешь.
— Это не так. Уже поздно. Оставим это на завтра, — сказал он и снова обратился к своему документу.
— Нет, сейчас! Я не уйду отсюда, пока мы не поговорим! — предъявила я ультиматум.
— Принцесса, я сейчас занят. Разве ты не видишь? Мне нужно внимательно вычитать этот документ, — продолжал он настаивать на своём.
— Меня это не интересует. Твои дела подождут! — заявила я.
— Хорошо, — неохотно согласился он и, глядя на часы, продолжил:
— Пять минут я тебе уделю.
— Что? Пять минут? — разозлилась я. — Ты уделишь мне столько времени, сколько потребуется!
Алексей едва заметно улыбнулся.
— Надеюсь, тебе не нужно напоминать условия, при которых я стану с тобой разговаривать? Никаких криков и эмоциональных всплесков, только на пониженных тонах.
— Я помню… — недовольно ответила я.
— Тогда я слушаю тебя, — скрестив руки на груди, ответил Алексей.
— Ты ведёшь себя так, будто ничего не произошло. Тебе не кажется, что нам пора выяснить отношения? Может, ты, наконец, соизволишь рассказать мне правду? — потребовала я.
— Правду о чём? — вопросительно взглянул он на меня, успешно продолжая разыгрывать спектакль.
— Обо всём! — бросила я ему в лицо. — Как ты узнал, о том, что я беременна?
— Мне сказал врач, как твоему будущему мужу, — спокойно ответил Дёмин. — Ты ведь ходила к врачу в тот день?.. Я выяснил, где ты тогда была, что делала, кому звонила… К тому же, это ведь и была та самая радостная новость, которую ты мне собиралась сообщить, но потом вдруг передумала… Этот ребус несложно было разгадать. Как и несложно было догадаться, что заставило тебя передумать… Очень жаль, что я не услышал именно от тебя о том, что у нас будет малыш: это был бы самый счастливый момент в моей жизни…
Я отвела глаза в сторону и через мгновение продолжила:
— И о том, что я делала в последующие дни, ты тоже всё разведал?
— Конечно! О каждой минуте прожитого тобой дня мне известно всё, милая… — ответил он с некоторой ноткой иронии в голосе, после чего обошёл стол, отодвинул ящик, достал оттуда большой конверт и разложил передо мной на столе десятки фотографий. На них была запечатлена я — в аэропорту в Киеве, с Леной на кладбище, в Тулузе, рядом с домиком, в котором жила…
— За мной всё это время следили?.. — с возмущением воскликнула я. — Ничего лучшего от тебя можно и не ожидать!
— А чего можно ждать от тебя, Виктория?.. — с сарказмом взглянул он на меня и взял в руки фото, где мы с Димой Шевченко сидели в кафе. На этом изображении я открыто улыбалась.
Взгляд Дёмина пылал, словно раскалённая лава, обжигая меня пламенем ревности.
— Не понимаю о чём ты? Это всего лишь мой одноклассник Димка Шевченко… — едва успела произнести я, как Алексей меня прервал.
— Я прекрасно знаю, кто это, и помню всё, что ты мне о нём рассказывала…
"Вот бессовестный!" — не нашлось у меня слов.
— Ты ещё смеешь меня упрекать?! — разозлилась я. — Кто бы говорил? Это была случайная, ничего не значащая встреча в кафе! А ты… Ты спал с Линдой!!!
— Да… но до того, как у нас с тобой завязались отношения, — ответил Дёмин, совершенно не чувствуя за собой вины.
— Знаешь, меня это уже не волнует! — фыркнула я, одним движением скинув все фотографии на пол.
— Это Линда тебе наговорила всякого? — задал он вопрос, не реагируя на мои выходки.
— Нет! Глеб написал мне письмо. Линда лишь подтвердила правдивость его слов!
— Очень умно… Разве человек, который любит, станет причинять боль своей любимой, только ради того, чтобы оправдать себя в её глазах?..
— Не смей обсуждать Глеба! — взорвалась я. — Это было его решение! И оно правильное!
— Виктория, мы сейчас же закончим это разговор! — строго произнёс Дёмин.
— Нет, не закончим! Я больше не буду кричать, — сквозь зубы промолвила я.
— Ты помнишь, что сказал врач? Здоровое питание, витамины, прогулки на свежем воздухе — и никаких стрессов! И ты будешь это выполнять! Я уж прослежу за этим, поверь! — заявил он суровым тоном.
— Может, хватит уже мной командовать? Мы ещё не выяснили главного: что, собственно говоря, я здесь делаю? Почему я здесь? Я хочу домой!
