Брагоньер намеревался с пристрастием взяться за черного мага. Тот упорно молчал, отрицал очевидное, но дыба и «сапожок» не такие языки развязывали.
Беспокоил Малис. Интуиция советовала не допускать его к арестованному, но, как ни крути, без помощи сомнительного приятеля Эллины не обойтись. Сегодня он сравнит «почерк»
Винсента с «почерком» человека, навесившего блок на душу виконта, поставит окончательную точку в участии господина
Маснеда в убийстве ли Трувеля.
После — призрак Элии Медиры. Соэр возлагал большие надежды на ее рассказ. При удачном стечении событий удастся закрыть дело. Помощница врача, несомненно, знала больше, нежели полагала. Опять же визитка, ее так и не нашли, а госпожа Медира прочитала имя.
Допрос назначили на сумерки, чтобы не пугать местных жителей.
Брагоньер немного нервничал. Слишком тих некромант, слишком спокоен.
Королевский прокурор проверил, черный маг прежде сотрудничал с властями: дважды. Первый — больше десяти лет назад, когда ловили крупную рыбку. Тогда совместно действовали чародеи по обе стороны закона, более того, темным платили. Собственно, во время охоты Эллина и познакомилась с… другом? Любовником? В отношениях этих двоих всего намешано, одно несомненно, Малис по-особенному относился к гоэте, пусть и не любил.
Второй раз тоже связан с Эллиной. Показательно: некромант на многое готов ради подруги. «Даже спасти от смерти инквизитора», — мелькнуло в голове.
Так или иначе, темные всегда рвутся на свободу, норовят сделать по-своему, нужно присмотреть.
Натянув поводья, Брагоньер спрыгнул на крыльцо и небрежно, не глядя, отдал поводья солдату, который по такому поводу покинул пост у дверей прокуратуры.
Стянув перчатки, соэр не спеша поднялся по ступеням и толкнул тяжелые створки.
Шаги гулким эхом отзывались в холле.
Тишина и почтительность — Брагоньер успел привыкнуть к тому, что при его появлении жизнь в прокуратуре замирала, а спины подчиненных сгибались в поклонах.
— Почта, новости, «Жизнь Сатии». — Он не смотрел, но знал, кто-то из клерков семенит рядом, на шаг позади.
Дагор, соэру нравилась власть, нравилось, что нужные вещи оказывались на столе по щелчку пальцев. Вот и теперь он войдет в приемную, а секретарь встретит ароматным кофе и подносом с конвертами. Хорошая девочка, исполнительная, Брагоньер выбирал сам. Не по красоте — по уму. Хотя и на мордочку недурна — рыжая.
Королевский прокурор появлялся на рабочем месте не каждый день, частенько пропадал в Следственном управлении — претили четыре стены, богато обставленный кабинет и бесконечный надзор вместо действия. А еще — приемные часы. Брагоньер ненавидел подобострастных просителей. Как он скучал по прежним, которые требовали, угрожали или подкидывали интересное дело. Тут же… Заранее понятно, либо со взяткой, либо с наушничеством. Секретарь с первого дня завела специальную коробку, куда выбрасывала бутылки выдержанного коньяка, изысканные курительные смеси и прочие вещи, которые пытались вручить Королевскому прокурору для скорейшего рассмотрения или, наоборот, закрытия дела.
Через полгода поток иссяк. Слухи о том, что власть не изменила принципов бывшего Главного следователя Сатии, облетели город. Аристократы и владельцы мануфактур скрежетали зубами, но смирились, зато правосудие стало честным.
Пятьдесят шесть ступенек, двадцать шагов.
Мысли вертелись вокруг лаборатории и тюрьмы. Брагоньер давно бы уехал туда, но должность накладывала обязательства, ему придется посидеть в кабинете пару часов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Доброе утро, благородный сеньор! — пропела секретарь, встречая начальника лучезарной улыбкой. — К вам двое на прием.
— Уже? — Соэр мельком глянул на часы. Действительно, десять. Сегодня он поздно. Непривычно вставать позже рассвета, но Эллина вчера оказалась требовательна, а Королевский прокурор старался выполнять желания беременной жены. Разумеется, если они в пределах разумного и не мешали работе. — Доброго утра, госпожа Вилье.
— Почта обычная, почта служебная, — секретарь оправдала ожидания.
В приемной пахло кофе — значит, Брагоньер вскоре насладиться любимым напитком. Ничего, посетители подождут. Он видел их — привстали, приветствуя.
Подчиненные.
Большой помпезный кабинет. Зачем такой одному человеку?
Соэр кинул перчатки на консольный стол и бегло осмотрелся. Вроде, ничего не трогали. Взгляд задержался на картине в массивной золоченной раме. Нужно сменить —Королевскому прокурору не нравилась полуобнаженная натура.
Подобному место в салонах и спальнях, а не в кабинете.
Неудивительно, что прежний прокурор попал в немилость.
Фривольные мысли приводят к халатности, да чем может увлечь прикрытая легкой тканью прелестница? Брагоньер не понимал мужчин, которые любовались живописью. Ну, грудь, ну, бедра, не о чем мечтать. Самого его вот уже четыре года волновала только Эллина — единственная женщина, чье тело заставляло дышать иначе. И то соэру не пришло бы в голову ее рисовать: живая лучше.
Для плоти — публичные дома, а картины… Картины лишнее.
Портрет Арлана ли Сомераша, который на законных основаниях вскоре примерит корону — после смерти пасынка он из соправителя жены превращался в полноправного монарха, — заставил нахмуриться.
Подумать только, некогда Брагоньер так им восхищался, стремился во всем походить! Время расставило все по своим местам. Не сотвори себе кумира. Однако, несмотря на совершенный государственный переворот и пытки, которые соэр перенес по приказу тогдашнего герцога Ланкийского, Королевский прокурор уважал его. Умный политик, не отнимешь. И женил на Эллине — монарх пожаловал ей личное дворянство и приказал Брагоньеру примерить кольцо.
Соэр пересек кабинет и отодвинул кресло. Отсюда, из-за огромного стола красного дерева, покрытого традиционным зеленым сукном, просматривался весь кабинет: и стулья у стены, и ряды книжных шкафов, и пара мягких кресел для важных посетителей, и бюро с яшмовым письменным прибором, и прочие свидетельства высокого статуса владельца.
Постучавшись, вошла госпожа Вилье. Не с пустыми руками — с кофе и корреспонденцией. Пока она клала щипцами сахар, Брагоньер успел перебрать конверты и выудил самые интересные, служебные. «Жизнь Сатии» отложил на потом, чтобы не портить с утра настроение.
— Через полчаса, — соэр обозначил время, когда готов выслушать подчиненных.
Секретарь унесла поднос и плотно прикрыла двойные двери.
Брагоньер начал с донесения экспертов.
Похоже, улыбка сегодня не сойдет с его лица.
Эксперты превратили обрывок визитной карточки в весомое доказательство. На ней сохранились потовые следы владельца, раз так, установить его — дело ближайшего будущего. Пока же соэр читал портрет аристократа, который любил плотную бумагу и позолоченную каемку. И чем дальше, тем больше понимал, что безо всякой магии назовет его имя.
