Соэр сделал вид, будто не понял намека, и сухо повторил суть работы.
— И, забыл предупредить, — самое главное Брагоньер припас на конец, когда они проходили через тройные окованные железом двери, — вам запрещено покидать город без моего письменного разрешения. Соответствующее постановление вам выдадут после допроса. А теперь я надеюсь на продуктивную работу. Так и быть, разрешаю немного попортить кровь господину Маснеду, но чтобы, — соэр повысил голос, — через два часа предоставили неоспоримое подтверждение вины.
Малис кивнул и подумал, как вовремя обзавелся артефактом.
Тюрьма города Сатии, второго по численности населения в королевстве, могла похвастаться богатой историей — кого тут только ни держали! — и хорошей магической защитой. В области до сих пор встречались темные и ведьмы, таким обычные стены не помеха.
Королевского прокурора и его сумрачного спутника сопровождал комендант.
На низком сводчатом потолке плясали языки пламени, шаги гулко отражались от грубо оштукатуренных камней.
Вниз, свернуть в коридор, миновать ряды одинаковых дверей с раздаточными окошечками и остановиться перед одиночной камерой.
Заслышав шаги, узники подняли шум. Кто-то стучал мисками по полу, требуя скорейшего освобождения, кто-то плакал, иные молили о снисхождении, другие — о скорейшем суде.
— Жалкие люди! — Брагоньер обернулся к Малису, напряженно прислушивавшемуся к тюремной какофонии. —Сколько помню, ведут себя одинаково.
— А вам бы понравилось сидеть тут?
Гнетущая атмосфера делала свое дело, некромант ощущал, как темная суть медленно, но верно берет вверх над светлой. С одной стороны, она дарует силы, с другой — отнимает контроль над разумом, а месть требует холодной головы.
— Дело не в пристрастиях, а сохранении достоинства.
Предупреждая следующий вопрос, господин Вер, — соэр прислушался к звону ключей, — мне не раз доводилось находиться при смерти и в стесненном положении.
Лязгнул засов, тюремщик разомкнул магический контур, и двое крепких солдат шагнули в пропахшую прелой соломой темноту.
Со времени последней встречи Винсент Маснед растерял весь лоск. Конвойные выволокли закованного по рукам и ногам мужчину в рваной арестантской робе. Лицо украшали кровоподтеки, один глаз заплыл. Он сильно прихрамывал на левую ногу, однако взгляд сохранил часть былого высокомерия.
Темного не так просто сломить.
— Пытали? — равнодушно констатировал Малис и втянул запах крови.
Как у всякого некроманта, она вызывала профессиональный интерес.
Винсент поднял голову и сплюнул под ноги.
— Инквизиторская шавка! — прошепелявил он.
— Выбью оставшиеся зубы, — пообещал Малис.
Ему стоило большого труда не претворить обещание в жизнь прямо сейчас, сдержало чувство самосохранения.
Арестованный темный нарочито смотрел сквозь коллегу по ремеслу. Волчий взгляд сверлил лицо Брагоньера.
— Жалею, очень жалею, господин соэр, что вы живы! — с чувством пробормотал Винсент.
— Только ваша вина, — отрезал Брагоньер. — Шанс имелся.
А теперь давайте попробуем снова, господин Маснед. Вас отведут в допросную, где я задам пару вопросов. Ответите честно и откровенно, вернетесь в камеру и поедите. Нет, —губы Королевского прокурора сложились в жесткую усмешку, — я свой шанс не упущу. Хотите или нет, вы скажете, только быстрой смерти не обещаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сами? — Винсент облизал пересохшие губы.
— Не стану отнимать хлеб у палача.
Однако темный нутром чуял, последний аккорд Королевский прокурор оставит за собой. Он узнал от солдат, прежде, в должности Главного следователя, Брагоньер не брезговал пыточными инструментами.
Инквизитор под стать подопечным.
Местная допросная отличалась большим аскетизмом, нежели аналогичная комната при тюрьме предварительного заключения. Арестанту полагался табурет, следователю — стул и стол. Вот и все, чернила, бумагу надлежало приносить самим.
Узкое окошко под потолком отбрасывало свет на столешницу.
Винсента толкнули к табурету, заставили сесть и надежно зафиксировали конечности, лишив возможности двигаться.
Солдаты безмолвными стражами замерли за спиной узника.
Малис притаился в тени, до поры выступая в качестве зрителя.
Брагоньер уселся за стол, неторопливо разложил проштампованные листы с водяными знаками. Он нарочито игнорировал темного мага, зная, как подобное нервирует.
Наконец, прозвучал первый вопрос: — Итак, господин Маснед, не желаете сделать признание?
Мне все известно, облегчите вашу участь.
— Знали бы, не спрашивали, — несмотря на плачевность положения, узник рассмеялся.
— Как хотите, — пожал плечами соэр и принялся загибать пальцы: — Тройное убийство, покушение на убийство, наркоторговля — по-моему, все основания для четвертования с последующим сожжением. Я предлагаю виселицу. Подумайте, господин Маснед, даже не мешок.
— Мне положен топор, — угрюмо возразил маг и, высоко подняв голову, смерил присутствующих высокомерным взглядом.
Вот и разговорился!
Брагоньер мысленно торжествовал. Он подал знак Малису: начинайте, а сам продолжил допрос.
— Значит, вы дворянин?
Только аристократам отрубали головы.
— Возможно, — уклончиво ответил арестованный.
Он не собирался раскрывать карты.
— Под чьей иллюзией вы проникли на прием графини
Сорейской? Графа Скерского?
В цель!
Брагоньер выбрал имя наугад, просто из-за странного поведения Второго префекта, и в который раз поблагодарил интуицию.
Винсент ничего не ответил, не сыпал проклятиями, только на мгновенье застыл. Мелочь, но соэр заметил.
— Он ваш хозяин или компаньон?
Маг упрямо молчал.
— Глупо, господин Маснед, — Брагоньер поднялся, — ваше тесное знакомство доказано, следствию известно, что некий лорд Эйшен, в чьем поместье вы прятались и кому помогали реализовывать «Пыльцу счастья», и лорд Эйшен Намир, граф Скерский — одно лицо.
— Катитесь в Бездну! — хрипло выругался маг и взвыл от боли.
Соэр метнул взгляд поверх его плеча и увидел Малиса. Он с каменной маской на лице застыл неподалеку от Винсента; пальцы едва заметно шевелились.
