посланник в Константинополе А. П. Бутенев расценил его как злодеяние, не имеющее каких-либо оправданий. Он писал 17 (29) октября 1831 г. в своем донесении, что «благородный характер Президента, жертвы всякого рода, которые он принес ради дела Греции, неоспоримые услуги, оказанные им ей, еще больше показывают чудовищность преступления, налагающего на греческое имя печать позора и неблагодарности, которую будет трудно стереть»[479].
И после трагической гибели Каподистрии русские современники проявляли интерес к этой выдающейся личности. Так, видный русский писатель революционер-демократ Александр Герцен сопоставлял «греков Перикла» и «греков Византии» с «греками Каподистрии»[480]. В сознании Герцена Новая Греция закономерно ассоциировалась с именем Каподистрии. Следует здесь сказать, что и в отечественной исторической литературе Иоанн Каподистрия рассматривается как выдающийся государственный деятель Новой Греции и, для определенного периода, – как российский политик либерального направления.
Приложение
I. [А. Джика] Желания греков к Европе христианской
Публикуемое обращение греческого патриота к европейскому христианскому миру является важным и малоизвестным документом зарождавшегося греческого национального движения. Автор вспоминает о «славной эпохе» Древней Греции, о тех бедствиях, которые греки терпят со времени их завоевания турками, о войнах, которые вели против последних европейские державы (прежде всего Австрия и Венеция), и в которых греки приняли активное участие в надежде – к сожалению, не осуществившейся, – что эти державы принесут им освобождение от тяжелого иноземного ига.
Обращение это появилось в разгар русско-турецкой войны 1768–1774 гг., когда у греков вновь появились надежды на освобождение, на сей раз – с помощью России. В то же время в греческих патриотических кругах существовали опасения – и это пронизывает весь текст обращения, – что западные державы не позволят России воспользоваться плодами своей победы. Надо сказать, что опасения эти имели серьезные основания. Особенно агрессивно вела себя Австрия, заключившая с Портой 7 июля 1771 г. договор, по которому она обязывалась «путем переговоров или силой оружия» добиться от России заключения мира с турками с возвращением им всех занятых российскими войсками территорий. Для подкрепления своего давления на Россию венский двор сосредоточил войска в Трансильвании, на фланге российской Дунайской армии[481].
Ни в одной из публикаций обращения греков к Европе имя его автора не указывалось. По мнению некоторых греческих историков, авторство обращения принадлежит Евгению Булгари[482]. Хотя выдающийся греческий просветитель, живший в то время в России, опубликовал тогда же записку аналогичного содержания[483], есть бесспорные данные, что автором данного документа был Антон Джика. Но прежде, чем привести эти данные, скажем несколько слов об этой личности.
Антон Джика принадлежал к видной семье Химары. Эта горная область Южной Албании, населенная православными албанцами, только формально подчинялась власти султана. Одним из основных источников существования албанцев того периода было военное ремесло. Но в отличие от албанцев-мусульман, служивших в войсках султана и его пашей, химариоты нанимались на военную службу в Венеции, Королевстве Обеих Сицилий, Испании – государствах, являвшихся противниками Османской империи. С греками их объединяла не только общая вера, но и неприятие султанской власти. Поэтому химариоты, как и греки, с энтузиазмом откликнулись на призыв А. Г. Орлова, руководителя Архипелагской экспедиции 1769–1774 гг., начать вместе с русскими борьбу за свое освобождение. В Химаре началась вербовка для сформирования особого подразделения из албанцев в составе русских сил. Среди наиболее активных вербовщиков оказался граф А. Джика.
Этот представитель химариотской аристократии родился в 1733 г.[484] Он принадлежал к семье, чье влияние и благосостояние было целиком связано с военной службой в Неаполитанском королевстве. Его отец Страти Гика был генерал-лейтенантом на службе короля Обеих Сицилий и полковником существовавшего в королевстве Македонского полка, где служили в основном химариоты. Многие родственники А. Джики также занимали офицерские должности в этом полку. С этой традиционной в семье службой и связано, по-видимому, происхождение графского титула А. Джики и его родственников. Хотя сам Антон и не служил в Македонском полку, но, по всем данным, он долго жил в Италии и получил здесь хорошее образование. Судя по публикуемому документу, исторические познания его автора были весьма основательными. Он хорошо знал и языки: новогреческий, итальянский, французский. После Чесменской битвы он совершил поездку к А. Г. Орлову на российский флот, как говорится в докладной записке о нем для Екатерины II, «в звании полномочного депутата от Албанской нации». Затем он вернулся в Химару, где по поручению главнокомандующего произвел вербовку добровольцев для императорской службы. Затем он прибыл в Италию и в Ливорно снова встретился с А. Г. Орловым, находившимся там временами в 1771–1774 гг. А именно в 1771 г. было опубликовано обращение А. Джики. Его авторство подтверждает указанная докладная записка Екатерине II. Здесь о Джике говорится, что он приобрел известность в Италии своими литературными произведениями. Как отмечалось в записке, «между прочими его пиесами, одна, напечатанная на итальянском языке, называемая (Voti dei Greci all’Europa christiana) Моления греков, приносимыя христианской Европе, ставилась в Италии за избраннейшее сочинение».
Эта «пиеса» говорит о настоящем перевороте в мироощущении образованного химариота: из «депутата Албанской нации» он превратился в представителя патриотических кругов Греции, изложившего от их имени в обращении к Европе чаяния и тревоги греков, связанные с русско-турецкой войной 1768–1774 гг. Восприятие А. Джикой идеи национального освобождения Греции было связано с его активным участием в Архипелагской экспедиции, главной целью которой декларировалось осуществление этой идеи.
О том, что А. Джика, к моменту публикации его обращения, стал по своему национальному самосознанию греком и горячим приверженцем освобождения Греции, свидетельствует его друг, итальянский просветитель и поэт Ф. М. Пагано, встречавшийся с ним в Неаполе. В своей «Речи», опубликованной в 1771 г. и посвященной А. Г. Орлову, он так характеризует А. Джику: это «единственный из греков нового времени, следуя примеру Ксенофонта, соединил литературу с оружием, греческую доблесть с величайшей любовью к отчизне»[485].
Литературные произведения А. Джики, опубликованные в Италии, также были вдохновлены идеей борьбы за освобождение Греции. Так, в стихотворном сборнике «Поэтические сочинения различных авторов», посвященном Екатерине II, А. Джика участвовал двумя итальянскими сонетами, один из которых он сам перевел в «политические новогреческие стихи». В одном из сонетов он выразил надежду, что в результате победы России в войне «наконец возродится из хладного пепла греческая империя».
Возникает вопрос, почему национальные чаяния греков выразил албанец-химариот, и притом на итальянском языке? Следует заметить, что в то время для многих участников освободительной борьбы на Балканах разных национальностей понятия «православный» и «грек» отождествлялись. И освобождение от османского ига означало для них, в т. ч. и для Джики, не создание греческого государства на национальной почве, а возрождение средневековой Греческой империи. В результате греческое самосознание и греческие идеалы усваивались многими
