Прежде чем оставить Библию, хочу обратить ваше внимание на один особо неудобоваримый аспект её этического учения. Далеко не всем христианам известно, что львиная доля заботы о ближних, к которой якобы призывают Ветхий и Новый Завет, первоначально предназначалась к проявлению только в рамках узкой, замкнутой группы. «Возлюби ближнего своего» тогда не означало того, что мы подразумеваем сейчас, а всего лишь: «Возлюби одноплеменника-еврея». Это заявление подтверждает в своих работах американский физиолог и эволюционный антрополог Джон Хартунг, выполнивший замечательное исследование групповой нравственности с точки зрения эволюции и библейской истории, не забыв при этом и её оборотную сторону — враждебность к чужакам.
Возлюби ближнего своего
Присущий Джону Хартунгу чёрный юмор проявляется уже в самом начале книги164, когда он рассказывает о попытке южных баптистов пересчитать количество попавших в ад жителей Алабамы. Согласно заметкам в «Нью-Йорк таймс» и «Ньюсдей», полученное посредством засекреченной взвешенной формулы общее количество грешников составило 1,86 миллиона, причём методисты имели больше шансов на спасение, чем католики, а «практически все, не принадлежащие к церковной пастве, попали в число пропащих душ». Нынче проявление подобного необъяснимого самодовольства можно встретить на различных посвящённых «вознесению» веб-сайтах, причём авторы всегда непоколебимо убеждены, что придёт день — и они отправятся прямиком на небо. Вот типичный образчик текста одного из наиболее самоуверенных представителей жанра «к вознесению готов»; предоставим слово автору: «Если я однажды исчезну по причине вознесения на небо, хочу поручить святым-страдальцам сделать “зеркало” этого сайта или продолжать его оплату».165
Из проведённого Хартунгом изучения Библии следует, что у христиан немного поводов к такому уверенному самодовольству. Следуя в данном случае традициям единственного знакомого ему учения — Ветхого Завета, Иисус обещал спасение исключительно евреям. Хартунг ясно показывает, что заповедь «не убий» не несла того значения, которое вкладываем в неё мы. Она однозначно запрещала убивать лишь евреев. И остальные заповеди, упоминающие «ближнего», относятся только к соплеменникам-евреям. Высокоуважаемый раввин и врач XII века Моше бен Маймон объясняет исчерпывающее значение заповеди «не убий» следующим образом: «Убивая сына Израилева, человек нарушает заповедь, ибо в Священном Писании сказано “не убий”. Если кто совершает убийство преднамеренно и в присутствии свидетелей, его нужно казнить мечом. Не требует пояснения, что убивший язычника не должен быть казнён». Не требует пояснения!
Хартунг приводит аналогичное рассуждение синедриона (возглавляемого первосвященником верховного суда в Иудее), оправдавшего человека, якобы собиравшегося убить животное или язычника и по ошибке убившего сына Израилева. Эта моральная головоломка позволяет провести интересный мысленный эксперимент. Что, если бы он бросил камень в группу из девяти язычников и одного еврея и по несчастному стечению обстоятельств убил бы еврея? Трудно, не правда ли? Но ответ уже готов. «Его невиновность проистекает из преобладания в вышеописанной группе язычников».
Хартунг использует множество уже приведённых мною в данной главе библейских цитат о покорении Земли обетованной Моисеем, Иисусом Навином и судьями. Я уже подчёркивал, что религиозные люди нынче уже не рассуждают, как герои Библии. Полагаю, это означает, что наши нравственные качества проистекают из иного источника, доступного каждому человеку вне зависимости от того, религиозен он или нет. Хартунг, однако, цитирует пугающие результаты исследования, проведённого израильским психологом Георгием Тамариным. Тамарин раздал тысяче израильских школьников в возрасте от восьми до четырнадцати лет описание иерихонской битвы из Книги Иисуса Навина (6:15–23):
Иисус сказал народу: воскликните, ибо Господь предал вам город! город будет под заклятием, и всё, что в нём, Господу… и всё серебро и золото, и сосуды медные и железные да будут святынею Господу и войдут в сокровищницу Господню… И предали заклятию всё, что в городе, и мужей и жён, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, [всё истребили] мечом… город и всё, что в нём, сожгли огнём; только серебро и золото и сосуды медные и железные отдали в сокровищницу дома Господня.
Затем Тамарин задал детям простой моральный вопрос: «Как вы думаете, правильно поступили Иисус и сыны Израилевы или нет?» Они могли выбрать: A (абсолютно правильно), B (в чём-то правильно) или C (абсолютно неправильно). Результаты разделились: 66 процентов выбрали полную правоту, 26 процентов — полную неправоту, а гораздо меньшее количество — 8 процентов — оправдали их поведение частично. Вот три типичных ответа из группы полного оправдания (A):
Я считаю, что Иисус и сыны Израилевы поступили хорошо по следующим причинам: Бог обещал им эту землю и разрешил её покорить. Если бы они действовали по-другому и никого бы не убили, то могло случиться, что сыны Израилевы были бы ассимилированы гоями.
Я считаю, что Иисус поступил правильно, когда он это сделал, потому что Бог велел ему истребить людей, чтобы колена Израилевы не смешались с ними и не научились дурному.
Иисус поступил хорошо, потому что жившие на этих землях люди были другой религии, и когда Иисус их убил, он стёр эту религию с лица земли.
В каждом из этих ответов устроенный Иисусом геноцид оправдывается на религиозной основе. И даже ответ C — абсолютное неодобрение — выбирался порой по скрытым религиозным причинам. Вот, например, почему одна из девочек не одобряет покорение Иерихона Иисусом: чтобы покорить землю, ему пришлось в неё войти:
Я считаю, что это плохо, потому что арабы — нечистые, и, входя в нечистую землю, человек тоже становится нечистым и на него падает её проклятье.
Двое других полностью не одобряют действия Иисуса, потому что он уничтожил всё, включая здания и скот, вместо того чтобы сохранить их для сынов Израилевых:
Я считаю, что Иисус поступил неверно, потому что они могли оставить животных себе.
Я считаю, что Иисус поступил неверно, потому что он мог не разрушать дома Иерихона; если бы он их не разрушил, то они достались бы сынам Израилевым.
Также часто цитируемый как кладезь премудрости бен Маймон не оставляет сомнения в своей точке зрения: «Нам ясно заповедано истребить семь наций, ибо сказано: “Предай их заклятию”. Отказывающийся предать смерти всех, кого он в состоянии умертвить, нарушает заповедь, ибо сказано: “Не оставляй в живых ни одной души”».
В отличие от бен Маймона, участвовавшие в эксперименте Тамарина дети были ещё малы и наивны. Высказанные ими кровожадные взгляды, скорее всего, отражают точку зрения их родителей или взрастившего их общества. Думаю, что никого не удивит, если выросшие в той же раздираемой войнами стране палестинские дети выскажут аналогичные взгляды в прямо противоположном направлении. Эта мысль приводит меня в отчаяние. Вот она — жуткая по своей силе способность религии, и в особенности религиозного воспитания детей, разделять людей на веками враждующие лагеря и поощрять многолетнюю кровную месть. Невозможно забыть, что в двух из приведённых типичных ответов группы A эксперимента Тамарина дети пишут о пагубности ассимиляции, а в третьем — подчёркивается необходимость убивать людей для искоренения их религии.
В тамаринском эксперименте также присутствовал поразительный контрольный опыт. Другой группе из 168 израильских школьников дали тот же самый текст из Книги Иисуса Навина, заменив Иисуса на «генерала Лина», а Израиль — на «китайское царство 3000 лет назад». На этот раз результаты эксперимента оказались прямо противоположными. Только 7 процентов участников одобрило поведение генерала Лина, тогда как 75 процентов признали его абсолютно неправильным. Другими словами, стоило исключить из формулы приверженность иудаизму — и большинство детей вернулось в рамки нравственных ценностей, разделяемых основной массой современных людей. Действия Иисуса представляют собой варварский акт геноцида. Но с религиозной точки зрения всё становится с ног на голову. И эта разница начинает проявляться в самом раннем возрасте. Именно религия определила, порицали дети геноцид или оправдывали его.
Далее в своей работе Хартунг рассматривает Новый Завет. Вот его выводы вкратце: Иисус придерживался той же групповой формы морали и той же нетерпимости к чужакам, которая насквозь пропитывает Ветхий Завет; он был законопослушным иудеем. Идея нести еврейского бога неверующим впервые пришла в голову Павлу. Хартунг выражает это более резко, чем смог бы сделать я: «Иисус бы в гробу перевернулся, узнай он, что Павел передаст его план свиньям».
