«Страшно себе представить, в чем заключается стандартная процедура», - подумал я. -…Поэтому я постановляю попросту выдворить вас за пределы моего научного учреждения!
Однако Тигренок, вместо того, чтобы возблагодарить Бога и этого шибзданутого Севарена за проявленное великодушие, сжал пальцы в кулаки и выкрикнул:
- А я не выдворюсь! Пока вы не отдадите мне вторую половину «ножниц»! Я буду требовать!… Я буду, может быть, даже стрелять! - С этими словами Тигренок достал «вальтер», который мы дали ему по настоянию Тополя для подачи громкого звукового сигнала и о котором мы уже и думать забыли.
Естественно, Тигренок сразу же оказался под прицелом полудюжины гауссовок и двух десятков других стволов в руках цепных псов Севарена.
- Тигренок! Не надо! Ни в коем случае не стреляй! - выкрикнула Гайка, и еще десяток стволов нацелились на нее.
Не знаю, чем кончилось бы все это, если бы «вальтер» не выскользнул из неловких, непривычных к оружию длиннопалых ладоней Тигренка и не шлепнулся в лужу, которая образовалась после таяния ближайшей глыбы льда21.
Вслед за пистолетом, оскользнувшись на соседней льдинке, шлепнулся на задницу и сам Тигренок.
Шлепнулся и промолвил свое фирменное: «еблинмама!» Первой засмеялась Гайка. Хрустальный колокольчик ее смеха словно бы чтото в реальности переменил.
Вторым засмеялся доктор Севарен. Смех у него был скрипучий, старческий.
Третьим присоединился ассистент по имени Фишер.
И наконец загоготали все - охрана, обслуга, ученые и даже техники в оранжевокрасных комбинезонах с надписью «Наутилус».
Только мы с Тополем не смеялись. Мы хмуро переглядывались. Кто как, а мы с Тополем были сыты Тигренком по горло.
Я получил сообщение от Инвестора, когда мы - я, Тополь, Гайка и Тигренок - уже пересекли Периметр.
Дада, нас снова было четверо. Мы были здоровы.
И с нами были… «кварцевые ножницы»!
Зловещий добрый доктор Севарен отдал их нам.
Не верите? Напрасно. Так бывает.
Хотя, конечно, если бы мне кто рассказал про подобный поворот событий, я бы заключил: «Однозначно врет».
Но в тот день произошло слишком много невероятных событий. И моя способность удивляться полностью исчерпалась.
Мы топали вдоль обочины шоссейной дороги по направлению к моему дому, куда я, будучи хлебосольным хозяином, всех пригласил, прельстив запасами съестного и выпивки. Мы молчали. Говорить не было сил. Поэтому, когда требовательно дилинькнул мой ПДА, я сразу услышал его. И даже нашел силы поинтересоваться, кого принесли в мой мэйлбокс черти.
«КОПАЙ ДВАДЦАТЬ МЕТРОВ ЮГОЮГОЗАПАД
АВТОБУСНАЯ ОСТАНОВКА ДАЧИ ПОСЕЛОК ПОТОКИ»
И подпись: «ИНВЕСТОР» - Ого, - вслух сказал я.
- Что там у тебя? - спросил любопытный Тополь.
- Да тут сообщение пришло. Никогда не угадаешь, от кого!
- Ну… От Черного Сталкера.
- Нет, не угадал.
- Тогда от Болотного Доктора.
- Опять мимо.
- Ладно, сдаюсь, - устало вздохнул Костя.
- От Инвестора.
- От Инвестора, который в Пирамиде?
- Вероятно. А какой еще есть?
- Так он же улетел? - спросил Тигренок. - А если верить Севарену, так вообще, считай, погиб.
- Правильно, погиб. Просто сообщение отослал накануне отлета. А оно гденибудь на сервере задержалось, - задумчиво отозвался я.
- Так что же он хочет, ваш Инвестор? - Это была Гайка, как всегда, прагматичная до невменяемости.
Я зачел компании полученное сообщение.
Как я и думал, все комментарии оказались крайне неконструктивными.
- «Зарыто наследство старушкино под камнем на площади Пушкина», - замогильным голосом злого сказочника продекламировал Тополь.
- Да чушь это все! Меньше слушай всяких сумасшедших! - махнула рукой Гайка.
- А я бы проверил какнибудь по свободе. Вдруг там и правда чтото зарыто? - промямлил Тигренок. - Кстати, где это, Потоки?
Этот вопрос на несколько секунд поставил в тупик даже меня - заслуженного ветерана зонаиндустрии.
Поначалу я даже подумал, что имеется в виду какойто малоизвестный либо закрытый уровень Зоны.
Ну там как Дюны или Грибной Лес…
Почему бы и не быть какимнибудь Потокам в районе Речного Кордона и особенно севернее него? Скажем, раньше никакого Пылающего Острова не было.
А теперь вот есть. И так далее.
Но меня выручил Тополь.
- Потоки, сынок, - это вроде Дитяток. Поселок такой с этой стороны Периметра. Дыра дырой. В нем еще хорватская рота Анфора базируется. - Слово «хорватская» Тополь произнес с таким презрением, что, будь я хорватом, я бы тут же достал свой «Хай Пауэр» и выстрелил себе в висок (застрелиться пришлось бы именно из «Хай Пауэра»; пистолет Стечкина не смог бы выразить всю полноту чувств). - А вот заправка - заправка там хорошая. У меня на нее десятипроцентная карточка скидок…
- Потоки… Ну и странное же название!
- Да вам, столичным жителям, все названия странные. Кроме Крещатика и Подола, - беззлобно заметил я.
- Совершенно не понимаю между тем, - продолжал Тополь, преисполняясь зрелого скепсиса, - какое отношение может иметь древний электронный мозг, проведший всю свою сознательную жизнь внутри Зоны, я имею в виду Инвестора, к какойто абстрактной точке за ее Периметром. Хоть бы даже и к Потокам…
- Вот и я не понимаю, - согласился я.
Смеркалось. Скепсиса во мне тоже было много. Но, черт возьми, было и любопытство. И я постановил для себя, что, когда выдастся свободная минутка, я обязательно в эти Потоки съезжу и проверю. Чисто в интересах истины.
Глава 25. Телеграмма
Dream On Dream On Dream On
Dream until your dreams come true…
«Dream On», Aerosmith
Я поднял глаза от чертежей, которыми был изобильно завален мой стол, и увидел Лидочку Ротову. Она стояла на пороге в отутюженном белом халатике, в руках у нее мигала красным светодиодом трубка мобильного телефона размером с кирпич.
- Владимир Сергеевич, вас вызывает главный! - строго сказала Лидочка и протянула мне трубку.
Мой взгляд на секунду задержался на этом устройстве. Вместо ожидаемой кнопочной клавиатуры там имелся небольшой изящный диск, украшенный серпастомолоткастым гербом СССР. Сверху на трубке синела лаконичная надпись «Салют». Чуть ниже маленькие блестящие буквы собирались в надпись «Только для служебного пользования».
Робея, я поднес трубку к уху.
- Старший научный сотрудник Пушкарев у аппарата! - тут же отчеканил я незнакомым самому себе голосом.
В трубке густо засопели. Наконец раздался державный бас.
- Володя… Тут мне сигнал поступил из второго отдела… Что ты, мол, злоупотребляешь современной буржуазной эстрадой… И ладно бы только это! - Говоривший постепенно распалялся. - В конце концов, о вкусах не спорят! Но также сообщают, что ты копируешь диски зарубежных исполнителей на служебной ЭВМ! И даже, - главный перешел на возмущенный полушепот, - что ты получаешь за это материальное вознаграждение!
- Врут! Они врут! Один раз было! - зачастил я в ответ. - Я скопировал! Но за так! Денег не брал! Это Окунев, скотина, вместо меня хочет на конференцию поехать! В Варшаву! Вот и старается! Доносы… то есть сигналы на меня пишет! А диск я скопировал для Верочки Васильевой из планового. Я ухаживаю за ней.
Жениться хочу!
Сопение в трубке свидетельствовало о том, что там меня внимательно слушают. Я продолжал, все больше овладевая ситуацией:
- И, между прочим, диск, который я копировал, был вовсе никакой не буржуазный. Американский исполнитель Эминем выражает настроения заокеанских социальных низов: пролетариата, безработных… Он у нас в прошлом году на гастролях был, в Москве… Такой благообразный дядечка… с бородой.
- Точно был? - с недоверием спросил главный.
- Как Бог свят! - испуганно подтвердил я.
- Ну если был, тогда отделаешься выговором, - наконец постановил главный. - И, кстати, реши уже этот вопрос со своим Окуневым… Чтобы он анонимки строчить прекратил… Мы же должны по каждому сигналу бдительность проявлять… Будто нам делать больше нечего…
- В каком смысле с Окуневым «решить»? - несмело поинтересовался я.
- Ну, помужски.
- В каком смысле «помужски»?
- Морду ему набей - и дело с концом! - сказал главный, раздражаясь. - То есть я тебе этого не говорил, конечно… А то, понимаешь, пишет на тебя… А ты у нас - перспективный физик… Профессор Сахаров о тебе хорошо отзывается… Кандидатская твоя в Москве всем понравилась… А изза таких мелочей всю карьеру псу под хвост пустить можно! Это ты хоть понимаешь, голова твоя садовая?
- Понимаю… Учту… Приму меры…
- У меня все.
- До свидания, - запоздало сказал я коротким гудкам.
Все это время Лидочка, которую я, конечно, звал Лидией Станиславовной, поскольку она была моей начальницей, с материнской нежностью наблюдала за мной, усевшись в кресло напротив. Лицо Мисс86 менялось в зависимости от того, что она слышала.
