Нечисть, оказавшаяся меж двух огней, замешкалась, не зная, куда податься и чьей кровушки испить в первую очередь. А тут уж объявились и сами нежданные помощники.
– Татары! – ахнул Золтан.
И в самом деле, то были степные всадники. И отнюдь не половецкого роду-племени. В остроконечных шлемах с меховой подбивкой, в прочных панцирях из толстой вываренной, высушенной кожи и металлических пластин, на низеньких гривастых и мохнатых лошадках, также покрытых кожаным доспехом в круглых бляхах, они гурьбой скакали ко рву. Скакали, бросив повод, управляя своими приземистыми коньками лишь ногами, быстро пуская на ходу стрелы. За каждым всадником бежало по одному, по два, а то и по три запасных коня. К седлам степняков – Всеволод смог разглядеть и это – прикреплено по смотанному аркану. Их, правда, в дело не пускали. Приблизившись к упырям, татары ловко закинули за спину луки, взялись за копья и кривые сабли. Сняли с седельных лук маленькие щиты – легкие, круглые, кожаные, с блестящими нашлепками.
Впереди несся всадник с диковинным копьем. Короткое древко. На древке – белый конский хвост. Над хвостом – крюк, каким удобно ссаживать конного ворога и подцеплять пешца. Над крюком – широкий наконечник. Еще один хвост – не конский, правда, а лисий развевался на шлеме предводителя татарского отряда. Доспех степного воеводы покрывала толстая безрукавная овчина мехом наружу.
Упыри отхлынули от стен, оставив множество убитых и издыхающих. Не отступили, нет, – просто узрели в новом противнике более легкую добычу и все разом повернули против степных всадников.
Татары, однако, не сдержали коней, не повернули вспять. Сбились в еще более плотную кучку. И...
С разгону...
– Х-х-хур-р-ра! – с гиканьем и посвистом врубились в сплошную упыриную массу. Опрокинули, разметали первые ряды кровопийц, но потеряли напор, увязли в середке.
И все же не остановились. Медленно – гораздо медленней, чем прежде, татары прорубались к городу. К мосту через ров. К закрытым воротам. К небольшому межвратному пятачку, что обороняла дружина Всеволода.
Над уродливыми безволосыми головами темных тварей, над тянущимися отовсюду длинными когтистыми руками мелькали изогнутые сабли.
Поднимались и опускались копья.
Фонтанами била черная кровь.
Упыри выли. Выли так, как воет лишь нечисть, в которую вогнали добрую порцию серебра. А полудикие степные кони старались пробить себе дорогу в плотной живой стене – пробить копытами, прогрызть зубами. Сейчас татарские кони, пожалуй, не уступали в свирепости бледному воинству ночи.
«Вот на каких конях должно ездить сторожной дружине! – не без зависти подумал Всеволод. – Вот как надо готовить боевых жеребцов!»
Однако сверху было видно: проломить вязкий заслон смогут не все. Уже отстали и пали растерзанные загонные и вьючные лошади. Их упыри не испили – их просто убили. Как досадную брыкающуюся и кусающуюся помеху.
Уже падали наземь всадники. Один, другой, третий...
А вот человеческую кровь темные твари ловили жадно, на лету.
Страшные удары когтей-серпов подсекали, перебивали ноги и вспарывали брюхо боевым коням.
Упыри прыгали на людей и животных, как стая волков кидается на дикую лань. Кто-то отскакивал сам, обжегшись о серебро, кто-то откатывался с визгом, обрызгивая все и вся черными брызгами. А кто-то – валил лошадь вместе с наездником.
Упыри лезли под копья и сабли, стаскивали, сдергивали всадников с седел. Силы татарских конников, сошедшихся с нечистью врукопашную, стремительно таяли. Павших – еще прежде, чем те касались земли, захлестывала, накрывала шевелящаяся белесая масса.
Но ведь и до ворот уже недалече!
Глава 43
– Открывай, урус! – вскричал, задрав голову, всадник с конским хвостом на копье и лисьим – на шлеме.
Татарский воевода ловко отбивался от наседающих тварей, используя не только наконечник копья, но и крюк, который, судя по всему, тоже был заточен и отделан серебром. Действовал крюком степняк как большим серпом, как малой косой, срезая бледнокожей нечисти головы и руки. Белохвостый бунчук копейщика весь аж почернел от упыриной крови.
– Урус! Быстрее!
Кочевник кричал по-русски. Значит, ведает язык. И значит, в свете догорающих костров острый глаз степного воина уже распознал доспехи русских дружинников, глядевших со стены угорской крепости. А отчего ж, собственно, и не распознать, если даже половецкая ведьма-волкодлак не ошиблась?
– От-кры-вай! У-рус!
Ладно, на долгие размышления времени нет. Нежданная подмога явилась и к месту, и ко времени.
А коль у этой подмоги клинки-копья-стрелы с серебром – так тому только радоваться нужно.
– Поднять решетку! – приказал Всеволод. – Открыть ворота!
– Русич, да ты в своем ли уме?! – подскочил к нему Золтан.
Шекелис размахивал руками. Всеволод шекелиса не слушал – продолжал – быстро, отрывисто:
– Федор, Илья, Лука! Берите своих, кто остался. И – по коням. Готовьтесь к вылазке. Авось, прикрывать придется...
– Это же татары! – ярился Золтан. – Та-та-ры, понимаешь?!
– И что с того? – сверкнул глазами на утра Всеволод. – Эти татары, между прочим, своими стрелами нам здорово подсобили. Теперь наша очередь. И потом, Золтан, порознь нечисть и нас, и их одолеет. А вместе мы, быть может, еще и продержимся до утра.
Татарские всадники тем временем продрались сквозь смешанные, но плотные ряды упырей ко рву. Посыпались в воду опрокинутые кровопийцы, по мосткам проскочил первый конник. Подлетел к воротам, яростно застучал рукоятью сабли в дерево. Заорал – дико, отчаянно:
– Урус! Урус! Урус!
А вот предводитель отряда замешкался: на спине у хвостошлемого висел рычащий упырь. Когти твари уже рвали наброшенный поверх доспеха безрукавный тулупчик, что задрался, смялся толстыми складками, скатался у самой шеи, мешал укусить.
Неудобно, небось, этак – и висеть, и рвать в одно и то же время. Однако нечисть не отцеплялась. Не бросала добычу.
Конь ржал. Всадник, бросив повод, вертелся в седле. Но не бестолково, как могло показаться вначале. Каждое движение – стремительное, расчетливое, продуманное. Ничего лишнего. Ни доли мгновения впустую.
Раз – копье ловко перекинуто в левую руку.
Два – правая вырывает из ножен саблю.
Три, четыре, пять... – всадник быстро-быстро, вслепую, наугад тычет, колет кривым клинком через плечо, через овчину, за спину.
За спиной воют, визжат. Но не отпускают.
А в ворота все стучат, стучат...
– Урус! Урус!
– Да открываем ужо, – буркнул Всеволод. – Не ори!
Не скоро ведь это дело делается. А быстрее – никак. Не получится быстрее-то при всем желании.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
