Слуги в недоумении провожали взглядами бегающего по замку принца. В довершение всего, охрана у покоев больного пришла в невероятное изумление, увидев, что Его Высочество прикрыл дверь и сел на пол, послушавшись грозного окрика графа. Правда, чуть погодя к нему присоединился Дак. Он сел рядом, прикрывая рукой подбитый глаз. Они, молча, ждали, когда старая знахарка покинет комнату.
На следующий день поздним утром в покоях принца раздался тихий, но настойчивый стук. Приставленному к Его Высочеству слуге было строго запрещено входить в комнату без разрешения.
Заспанный принц, появившийся у двери, получил в руки срочную депешу от короля, требующего немедленно вернуться в столицу.
– Вот и все, – обреченно произнес принц, складывая послание. Он оглянулся на крепко спящую Свон. Он так и не успел сказать ей, как сильно ее любит. Но захочет ли она остаться с ним, когда он перестанет быть наследником королевства и вернет себе титул матери – герцог Винталь? Он бы еще помучил себя сомнениями, но в дверь опять постучали.
На этот раз на пороге стоял Дак.
– Ваше Высочество, граф Себастьян Шовеллер умер, – Дак стеснялся заплаканных глаз, голова его была опущена.
Эдуард втянул его в комнату и обнял. Не как сюзерен обнимает своего вассала, а как брат обнимает брата.
– Отец оставил завещание, – тихо произнес Дак, оглянувшись на плотно прикрытую дверь. – Он вручил его мне еще до того, как встретился с вами. Он хотел, чтобы вы открыли его первым.
Эдуард протянул руку, но Дак отрицательно покачал головой.
– Оно здесь, в ваших покоях. Я вчера побоялся оставлять его в своей комнате или в другом доступном моим родственникам месте, поэтому сунул его за портрет короля, – отодвинув раму, он вытащил свернутый пергамент, украшенный графской печатью.
Эдуард развернул сверток и обнаружил, что завещания два.
– Отец пожелал, чтобы вы сами решили, какое из них настоящее, – добавил Дак. На его лице читалось волнение, он знал содержание завещаний. Только одной частью они различались, в остальном были идентичны: близнецам и сестрам доставалась четверть состояния, графине Алель возвращалось имение ее родителей, принесенное в качестве приданного и небольшое довольствие на безбедную жизнь. Даку в одном случае доставался титул графа Шовеллер и основное состояние, в другом не получал ничего, кроме родительского благословения. Все доставалось старшему сыну графа Эдуарду.
Дочитав первое и второе завещание, Эдуард поднял глаза на брата. Заплывший глаз Дака сравнялся с цветом его лица. Напряжение достигло предела.
Принц улыбнулся и порвал одно из завещаний, другое вручил Даку.
– Приветствую вас, граф Шовеллер, надеюсь, вы будете преданы короне.
Не зная, что полагается отвечать и уместно ли еще раз обнять брата, Дак растеряно крутил в руках завещание, в котором основным наследником значился он. В этом варианте и словом не упоминался старший сын графа Эдуард.
Глава 23
– Ваше Высочество, кто приходил?
После сна Свон казалась необыкновенно милой, словно маленький ребенок, которого хотелось притянуть к себе и поцеловать в головку. Эдуард смотрел на ее распущенные волосы, задравшуюся челку, румяное лицо, припухшие губы. Он испытал такой прилив нежности, что на мгновение забыл о свалившихся на него бедах. Но вопросительный взгляд Свон заставил вернуться на землю.
– Принесли депешу от отца… От короля, – тут же поправил он сам себя. – Его Величество требует срочно вернуться в столицу. Видимо, до него уже дошли новости.
Свон порывисто вскочила с кровати, не замечая, что одеяло упало на пол, и прильнула к Эдуарду. Он сомкнул руки на ее талии.
– Я с вами, – сказала она, уткнувшись принцу в рубашку. Свон слышала, как часто бьётся его сердце.- Настало время встретиться с отцом… с королем.
– Я хочу ему во всем признаться. Нельзя, чтобы ложь всплыла в трудный момент для страны. Я знаю, что потерял право называться наследником. Теперь я могу предложить тебе только герцогство Винталь. Как старший сын моей матери, я заявлю на него права. Собственно, и заявлять не надо: в фамильном замке живут престарелые тетушки, мои единственные родственницы. Не считая брата Уильяма, конечно.
Эдуард был уверен, что о тайне рождения Уильяма, кроме него, никто не знает. Остальные участники драмы уже покинули мир. О себе он молчать не хотел. Принц знал, что является бастардом, и этим отличался от Уильяма. Тот даже ни о чем не догадывался.
– Все решит разговор с королем, – Эдуард поставил точку в своих рассуждениях.
– Да, все решит разговор с королем, – эхом повторила Свон, думая о своем. Она сомневалась, следует ли рассказывать Эдуарду об ее попытке спасти графа Себастьяна Шовеллер. Но умирающий граф отказался надеть Кольцо жизни даже на мгновение…
– Мое время пришло, – сказал напоследок граф, удержал ее пальцы, стягивающие спасительное кольцо с руки. – Я воспринимаю эту болезнь как наказание. За все нужно платить… Продлевать агонию, живя с нелюбимой женщиной, я не хочу и не могу. Когда-то, решившись спасти маленькую девочку, я совершил единственный правильный поступок в жизни. Но я не довел его до конца, продолжая тонуть во лжи. Сегодняшняя ночь позволит мне умереть с улыбкой на устах. Спасибо, Свон, за твою доброту, за преданность близким, за веру в людей…
Чтобы поддержать любимого, Свон поделилась с Эдуардом своими мыслями о том, что окончательно для себя решила.
– Как бы не закончился разговор с королем, знайте, Эдуард: мы вместе. Будем ли мы венценосной парой или парой крестьян, я приму любой поворот судьбы. Потому что люблю вас.
– Ты простынешь, – Эдуард поднял Свон на руки и вместе с ней вернулся к кровати. – Я тоже тебя люблю. Очень. И только одно могу добавить: парой крестьян мы точно не будем. Герцогство Винталь богато.
Дорожная одежда подсказала обитателям замка, что Эдуард и его знахарка не останутся на похоронной церемонии. Черный дракон, готовый к полету, нетерпеливо фыркал, отпугивая назойливых мальчишек, готовых из любопытства залезть к нему в пасть.
Гри вдруг надумал остаться, объясняя свое решение нежеланием бросать Роки и Дака во враждебном лагере. Такой он видел ситуацию. Друзья тоже находились в полной неопределенности. Они еще не знали, куда отправятся после похорон графа.
Усевшись в беседку и помахав на прощание платочком рыдающим матушкам, с которыми только что рассталась, Свон смотрела, как заботливые руки Эдуарда затягивают ремни, стараясь, чтобы они не врезались в ее живот.
В этот момент во двор замка на полном скаку влетел взмыленный конь. Его всадник потрясал в воздухе письмом, на котором виднелись восковые печати короля.
– Срочная депеша для Его Высочества от короля Артура Пятого!
Видя, как побледнела старушка Свон, ожидая новых неприятностей, Эдуард ободряюще пожал ее руку:
– Меня больше ничего не пугает, – тихо проговорил он.
Стражник, перехватив депешу у задыхающегося от быстрой гонки посланника, ловко взобрался на спину дракона и протянул письмо Эдуарду. Принц чуть помедлил, прежде чем взять его. Свон поняла: Эдуард все-таки волнуется и не хочет, чтобы посторонние видели, как дрожит его рука.
Он очень медленно взял бумаги, сдернул печати и вздохнул с явным облегчением, пробежав глазами первые строки.
– Позовите нового графа Шовеллер! – приказал он стражнику. Проследив, как тот торопливо спустился с дракона и умчался в здание, опять занялся ремнями, тихо делясь со Свон прочитанным в письме: – Король желает, чтобы его Советника погребли со всеми почестями в Королевской усыпальнице. К концу дня прибудет похоронный кортеж.
К дракону чуть ли не бегом кинулись близнецы. На их лицах читалось раболепие. Один брат пытался опередить другого, показывая тем самым, что принцу следует вести разговор именно с ним.
Близнецы замерли в подобострастном поклоне.
– Я хочу видеть графа Шовеллер, – холодно произнес Эдуард. – Нового графа Шовеллер.
– Но… – начал Маларкей, отпихивая, вроде как нечаянно, локтем Канарда.
– Я говорю о Даке, – продолжил принц. – Я видел завещание, и в нем волею почившего графа Себастьяна Шовеллер наследником назначается его младший сын Дак. Король намерен пристально следить за его судьбой. Вас же, господа, ждет армия. За вашей судьбой, не менее пристально, будут следить верные короне люди.
Не сговариваясь, близнецы упали на колени, но Эдуард словно забыл о них. Его куда больше интересовал спешивший к дракону Дак, чье лицо при свете дня оказалось еще более разукрашенным: к синякам и отекам прибавились следы от женских ногтей.
– Эко тебя расписали, брат! – не удержавшись, присвистнул принц.
– Борьба за власть, – коротко пояснил Дак, улыбнувшись одними уголками губ, но тут же поморщился от боли.
