Коротин Вячеслав Юрьевич
Так громче музыка играй победу!
(Черноморский сюрприз)
Пролог
Вы никогда не задумывались: кто нам снит сны? Ведь сбывается периодически.
А может действительно кто-то из будущего развлекается?
Скажете: делать нечего нашим далёким потомкам, чтобы шарить по местному аналогу нашего Интернета, влезать в мысли спящих персонажей аналога нынешней Википедии, наскоро изучать их биографии, и подсказывать, что дальше будет? Завуалировано подсказывать.
Может у них такая тема контрольной работы в школе…
Многие в курсе, что вши снятся к деньгам, а блохи, к болезни. Вот кто установил данную дифференциацию будущего, относительно появления в снах членистоногих?
А раз уж мы допустили, что там, в будущем, имеются «подсказульщики», то вполне логично будет допустить и наличие аналогов наших хакеров, которые, несмотря на возможную защиту от некого Всемирного Центра Защиты Истории, взламывают его, и влезают в спящий мозг с совершенно запрещённой информацией…
Глава
Синие волны Чёрного моря покорно расступались перед форштевнем самого грозного в этих водах корабля, и, казалось, хотели поскорее убежать с его пути.
Линейный крейсер «Гебен» на восемнадцати узлах спокойно приближался к Севастополю.
Вернее, теперь он официально назывался «Явуз Султан Селим», но по сути своей оставался германским кораблём: экипаж может надеть фески, но турками германцы от этого не станут, на гафель можно поднять флаг с полумесяцем, но «Гебен» всё равно останется «Гебеном».
Но это всё вторично: прорвавшись из Германии в Стамбул, контр — адмирал Вильгельм Антон Сушон просто за шиворот втащил сомневающуюся Турцию в мировую бойню на стороне Центральных Держав.
Теперь следовало как можно скорее лишить своих потенциальных союзников путей к отступлению: к Одессе отправились миноносцы, чтобы атаковать находящийся там плавучий хлам под Андреевским флагом, к Батуму поспешил лёгкий крейсер «Бреслау», а сам «Гебен», под флагом Сушона, готовился обстрелять главную базу Черноморского флота России — Севастополь.
Причём опасаться практически нечего: имея бортовой залп превосходящий три тонны, «Гебен» мог совершенно не опасаться линейных сил Черноморского флота, даже если встретит три из пяти броненосцев русских. А если все пять — имея более десяти узлов преимущества в ходе — уйти более чем легко.
— Ричард, — обратился адмирал к командиру корабля, — постарайтесь, чтобы с рассветом мы были в милях двадцати — тридцати южнее главной базы русских, не ближе. А то есть риск вылететь в темноте прямо под прямую наводку их береговых батарей.
— Не беспокойтесь, ваше превосходительство, — капитан цур зее Аккерман даже слегка обиделся на то, что Сушон мог заподозрить его в недальновидности. — «Гебен» встретит восход в полусотне миль от Севастополя.
— Замечательно! Надеюсь, что у Мадлунга* в Одессе всё пройдёт как надо, и он там пощиплет пёрышки у русских петушков. А с утра и мы атакуем главную базу России на этом море. Я не позволю ни Энверу — паше, ни самому султану дать задний ход и отказаться от участия в этой войне. Десятки русских дивизий останутся на Кавказе, и не смогут присоединится к своим основным силам на западной границе.
• Фрегатен — капитан Мадлунг — старший офицер «Гебена», которому было поручено возглавить атаку на Одессу силами двух миноносцев: «Муавенет» и «Гайрет».
— Всецело разделяю ваши надежды, господин адмирал, — вежливо и уверенно кивнул командир крейсера. — Думаю даже, что если и не в этом году, но в следующем, станет вполне возможной десантная операция на эту крымскую бородавку.
После наших побед Болгария, а возможно и Румыния, поспешат присоединиться к Центральным Державам.
— Ну — ну, не будем загадывать так далеко, Ричард. Сначала сделаем то, что задумали. Я, пожалуй, уже отправлюсь к себе. Выдался редкий случай поспать хотя бы шесть — семь часов. Вам тоже советую отдохнуть перед завтрашним утром.
— Не премину воспользоваться вашим советом, господин адмирал, но несколько позже.
— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Спокойная ночь упала на Чёрное море. К берегам Крыма неумолимо продолжала приближаться громада стали и смерти, рождённая чуть более двух лет назад на верфи «Блом унд Фосс».
«Гебен» являлся действительно самым совершенным и грозным кораблём не только на Чёрном море, но и на всём театре военных действий вообще: даже средиземноморские эскадры англичан, французов, австрийцев или итальянцев не имели в своём составе корабля, который смог бы соперничать с немецким линейным крейсером. — тот либо легко уходил от тех, кто имел более мощную артиллерию, либо беспощадно громил своими снарядами тех, кто осмелится его догнать… Очень немалыми снарядами — без малого по триста килограммов каждый. В десять стволов.
Конечно, после погони в Средиземном море, когда на хвосте висели два линейных крейсера Владычицы морей, «Индомитебл» и «Инфлексибл»…
Связываться с этой парой, именно «парой» было опасно. Срубившись один на один с любым из них флагман адмирала Сушона не сильно рисковал, но от двоих приходилось удирать. Во все лопатки. Тем более, что основные силы противника поддерживали броненосные крейсера адмирала Трубиджа. Четыре штуки…
Такие гонки не проходят бесследно даже для очень совершенного корабля, особенно для его механизмов. «Гебен» конечно, уже не мог выжимать те двадцать восемь узлов, что показал на испытаниях, но, при необходимости, двадцать четыре выдал бы несомненно.
Хотя, на черноморском театре, даже это совершенно излишняя роскошь — уйти от шестнадцатиузловых русских броненосцев можно всегда и везде, догнать и уничтожить их бронепалубники, которые еле выдают двадцать один узел — легко и непринуждённо.
В общем: «Трепещите — пришёл «Хозяин моря»!
Погода с утра не очень способствовала точности выхода на запланированную цель — флагман адмирала Сушона слегка промахнулся, вышел несколько севернее Севастополя. И к точке обстрела порта пришлось приближаться под беспорядочным огнём береговых батарей.
«Гебен» немедленно открыл ответный огонь из орудий главного и среднего калибров. До входа в Северную бухту было всего сорок кабельтовых.
Ничего серьёзного: несколько снарядов угодило в район госпиталя, несколько — в угольные склады…
Разрушений особых не случилось, а число убитых исчислялось даже не десятками.
Зато с батарей агрессор заполучил три снаряда. Осколки одного из них, проникши в кочегарку, вывели из строя один котёл…
— Замкнуть цепь!
Рубильники привели в полную боевую готовность крепостное минное заграждение.
Мириады электронов замерли «на низком старте», готовые рвануться по проводам во взрыватели морских мин, как только их посмеет побеспокоить своим днищем вражеский корабль. И тогда семьдесят пять килограммов пироксилина немедленно, в тысячные доли секунды, превратятся в в раскалённый, рвущийся за пределы корпуса мины газ, и ударят в подвздошину наглеца, посмевшего влезть на охраняемую акваторию наглеца…
«Гебен» подбросило взрывом…
— Следующая остановка: «Тенистая аллея», — приятным женским голосом пропело в салоне трамвая.
Стало быть, мне на следующей…
Юрий никогда не бывал в этом районе города, хотя и родился именно в Калининграде. Но сюда, на окраину ни разу не заносило.
А приятный райончик: Юрий шагнул со ступеньки трамвайного вагона, и невольно залюбовался буйством зелени на отшибе древнего города. А ещё впечатляли особняки, что отстроили здесь и именно здесь те, кто мог себе подобное позволить.
— Простите, а где улица Сержанта Мишина? — обратился Юрий к проходящей мимо женщине.
— Да вы на ней и стоите. Какой номер нужен?
— 29 А.
— Тогда вперёд, в горку. Где-то с полкилометра будет.
Испугать Юрия Николаевича Киселёва пешими прогулками было нельзя — в походах, с рюкзаком за плечами и по сорок километров отмахивали. Причём не по тротуару…
А тут приятный тенёк среди августовской жары, красивые дома, сады вокруг них…
Единственно непонятно: За каким чёртом заказчику статьи потребовалась личная встреча и распечатанный на бумаге текст?
Не могли, что ли по Интернету его получить? И там же расплатиться.
Так нет: вынь да положь им «бумагу», да ещё лично доставленную. Хотя…
Может это какие-то перспективы?..
Жёлтый двухэтажный дом. Не то чтобы роскошный, но солидный.
На воротах натуральный представитель охраны очень даже серьёзных людей: ни разу не «пельмень», сухощав, но сила чувствуется та ещё.
Пару слов в рацию, и открылась «зелёная улица» — Киселёва проводили на второй этаж, и оставили перед дверью. Явно в кабинет.
