«Суки! Самым скотам вас отдам! На самые глухие хутора!»
Среди двадцати «женишков», вкалывающих сейчас у него в усадьбе, было несколько таких «кадров», рядом с которыми Иван не хотел бы жить ни за какие коврижки.
Штурмовать укреплённый лагерь глупо. Это понимали все. Даже кипевший ненавистью Лукин.
Что делать дальше, было непонятно, и Иван скрепя сердце мигнул Францу зеркальцем, подзывая «Беду» обратно к берегу. Пяток баб — это мало, но лучше, чем ничего.
— Шеф, глянь. — Лукин недобро смотрел в степь. — Идёт кто-то.
Этим «кем-то» оказалось то самое маленькое чмо. Тощий и худой оборванец, ростом метр с кепкой, тащил за собою пустую корзину из-под овощей.
В другой руке у него была кривая палка с привязанным к ней серым от грязи бывшим белым платком. Чмо заискивающе улыбалось и что-то лепетало на непонятном языке.
Иван сплюнул.
— Ком, бля! Вот держи, — он выдрал из блокнотика Аудрюса страничку с именами женщин, — ту хавер [17] понял, бля?
Для верности Маляренко показал два пальца и ткнул в циферблат часов.
— Го!
Маленький человечек понятливо кивнул и припустил обратно к посёлку.
«Как же пить хочется!»
Питер открыл глаза и огляделся. Он всё-таки попал на эту чёртову лодку!
«Вот дерьмо!»
Последнее, что он помнил, — это тёмная зелёная вода над головой. Он утонул. А эти русские, его, видимо, спасли.
«Вот дерьмо!»
Питера основательно связали по рукам и ногам. Сбежать отсюда было невозможно. Канадец вздохнул и успокоился. Смерти он не боялся, просто было очень жаль оставлять одинокой жену. А ещё жаль, что он не увидит, как вырастет сын.
Надо было срочно с кем-нибудь поговорить, и Ваня велел вытащить из трюма пленника. Увидав связанного, но живого мужчину, одна из пленниц, апатично сидевших на песке с потухшими глазами, вдруг подскочила, как сумасшедшая, и разрыдалась от счастья.
«Угу, а вот и супруга. Маленький, ну что ж ты так дёргаешься-то? Ну и что, что жена твоя почти голая? Победители, однако, имеем право, хе-хе-хе!»
Лукин засандалил мужику в челюсть, а Игорь, дежуривший возле баб, пинками успокоил остальных. Разговора не получилось.
Ровно через два часа к пляжу вышли десяток испуганных и побитых женщин, «мелкий» и четверо здоровых лбов с палками. Увидав русских, конвоиры напоследок придали ускорение невольницам и отвалили обратно в степь, от греха подальше. «Мелкий» тряс головой, улыбался и, показывая на валяющуюся пустую корзину, требовательно лопотал.
«Ну, Снусмумрик!»
Больше всего Ивану хотелось просто убить их всех. Чмо. Диверсанта. Конвоиров.
«Млять!»
— Лукин!
Иван пересчитал женщин. Вместе с пленницами выходило пятнадцать голов. Пополнение, честно говоря, Маляренко сильно порадовало — женщины были не старые и не уродливые. За исключением четырёх азиаток, все остальные — белые.
«Мелкий» протянул список — напротив половины имён стояли галочки.
— Фу-у-у-уд?
— Игорь, Франц! Пятнадцать корзин сюда тащите.
Иван посмотрел на пленного и его жену.
— Хрен с ним. Четырнадцать.
Питер сидел на песке, обняв любимую, и смотрел вслед уходящему кораблику. Рядом крутился Коротышка Ло, пискляво командуя носильщиками, — русские честно расплатились за женщин. Их капитан перед уходом посмотрел Питеру в глаза и, сунув ему в руки несколько мятых листочков, на корявом английском языке попросил о помощи.
«Хорошо. Жизнь. Там. Еда. Много. Дружба. Посмотри имя. Список. Уговори. Пожалуйста!»
Линда, наконец, успокоилась и затихла. Питер осторожно поцеловал любимую и, косясь на могилу замученного арабами литовца, сунул список себе в карман.
«Я осторожненько…»
ГЛАВА 13,
в которой Иван отдаёт долги и затевает новое путешествие
Привезя первую партию невольниц, Маляренко впервые столкнулся с открытым бунтом. Драки между «женихами» за желанную добычу и делёж понравившихся женщин постепенно переросли в откровенную агрессию по отношению к Хозяину. Богатой и комфортной жизни Маляренко завидовали все. Но молча и внутри. А тут, что называется, прорвало.
Иван собрал ополчение и задавил бунт в зародыше, выцепив из толпы заводил и смутьянов. Оставшиеся мужики опомнились, растерянно почесали репы, мол, и чего это мы в самом деле, и, похватав в охапку своих женщин, разбежались по хуторам. Каждому из таких «опомнившихся» Хозяин презентовал по комплекту камуфляжа и паре ботинок.
Таня ругалась, указывая на то, что таких комплектов почти не осталось, Маша вставала на защиту семейных припасов всей своей большой грудью, но Иван был непреклонен — этим людям, а особенно прибывшим с севера женщинам, срочно требовалась одежда и обувь.
Двух самых дерзких смутьянов казнили в Юрьево, собрав в назидание всех неофитов из Севастополя и его окрестностей. Еще двоих отвели в Бахчисарай, и там, на центральной площади городка, Андрюха жестоко высек их кнутом, а потом объявил, что эти два индивидуума на веки вечные становятся рабами и поступают в полное распоряжение владельца лесопилки. «Опричники» шустро нацепили на бедолаг колодки и уволокли к месту работы.
Так в Крыму появилась ВЛАСТЬ.
Лукин задумчиво посмотрел на свежеповешенных придурков и решительно направился к Боссу.
— Когда пойдём к Спиридонову?
Маляренко, закончив шептаться с Юрой, с интересом уставился на прапорщика.
— Дозрел, наконец? Сам видишь, дела у меня. Может, через недельку?
Выйти в поход получилось только через месяц.
Сказать, что Ваня сомневался насчёт похода к Спиридонову, значит, ничего не сказать. Маляренко не просто сомневался, а вообще идти туда не хотел! Лукину Иван верил. Верил, но не доверял. Конечно, всё то, о чём ему рассказывал Игорь, — правда. Иван в этом был абсолютно уверен. А ещё больше уверен в том, что о многом Лукин умолчал. Да и времени прошло… два года, как-никак. Мало ли.
А ещё Иван боялся. Просто боялся. Уйти и сгинуть. И оставить здесь в одиночестве своих женщин и своего ребёнка. Чем больше Маляренко обживался, обрастал хозяйством, тем страшнее было его терять.
«Мля! Вспомни, баран, как шарашился по степи с ножиком и с водяным колесом! Ты ж ни черта не боялся!»
Настроение было, прямо скажем, не очень. Маляренко прикидывал так и сяк. По всему выходило, что эти люди ему вовсе не нужны. И делать там нечего. И вообще, можно запросто всё там и потерять. Даже жизнь.
«Что-то я чересчур подозрительным становлюсь. А ладно! Была не была!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});