в собственную шевелюру, но потом выпрямился и заговорил с большей уверенностью, чем обычно, и не напрягая голосовые связки:
– Мы уже какое-то время пробыли в уединении на этой планете. Чтобы привыкнуть к ней, как мы надеялись, так? A теперь перед нами открывается возможность исследовать эту деревню, также не привлекая к себе особого внимания. Мне кажется, что процесс знакомства со здешним миром должен происходить постепенно, шаг за шагом. А вот после этой деревни мы, наверное, сможем познакомиться с теми, с кем собирались знакомиться.
– Так вы считаете, – спросил Марк Робишо, нарушая молчание и обращая к Д. У. сияющие глаза, – что эту деревню можно уподобить черепахе, взобравшейся на столб?
Д. У. фыркнул, коротко хохотнул, потер затылок и какое-то время рассматривал землю, от всей души сожалея о том, что сам помянул этих черепах. После чего окинул взглядом гражданских. Джордж и Джимми явно готовы были взвалить на спины рюкзаки и выступить в путь. Покачав головой, он повернулся к Энн и Софии, без дополнительных слов надеясь получить от женщин логичную рекомендацию или практичный совет. Однако Энн только пожала плечами и подняла руки вверх, София же просто спросила:
– Зачем нам туда идти, если можно просто долететь? Думается, мы могли бы воспользоваться самолетиком в качестве транспорта. Топлива не надо. За несколько рейсов можно переправить и персонал, и оборудование.
Услышав это, Д. У. со смирением воздел руки и глаза к небу и принялся расхаживать между стоящими, уперев руки в бока и бормоча себе под нос что-то вроде того, что на нем готовы ездить верхом. Но наконец успокоился, остановился и посмотрел на Эмилио Сандоса, которого знал мальчиком и мужчиной уже почти тридцать лет. Какие удивительные, робкие, тихие признания он слышал от него, пытаясь побороть собственные слезы! На какой-то момент на Д. У. нахлынуло ощущение, что он видел, как укоренялась, росла и процветала эта душа – образом, которого он не предвидел, на который не надеялся и которого понять не мог. «Это мистик! – подумал он, не веря себе самому. – Я имею дело с мистически настроенным пуэрториканцем». Все ждали его решения.
– Хорошо, – сказал Д. У. наконец. – Хорошо. С моей точки зрения, все получается. Почему бы и нет? В нескольких милях к югу от деревни, на том же берегу реки, есть ровное и укромное место, на котором я могу сесть. Самое тяжелое оборудование перевозим с Мендес, потому что она ничего не весит. А все чертовы зубные щетки кладем к Куинну.
Все возликовали, принялись обмениваться рукопожатиями и, ощущая общую готовность, дружно заговорили. Но окруженный общей жизнерадостностью Эмилио Сандос стоял неподвижно, как бы прислушиваясь, однако не слыша ничего, что творилось вокруг него, не слыша подробностей и планов. И, вернувшись оттуда, где он только что был, увидал Софию Мендес чуть поодаль, как и он, стоявшую отдельно от остальных, внимательно смотревшую на него ищущими умными глазами. Он без смущения принял ее взгляд. И момент миновал.
* * *
Д. У. ПО ОДНОМУ переправил их через лес, на берег реки, в гористый и более сухой, укрытый от ветра край, в заранее выбранное место. Они взяли с собой все нужное для нового лагеря и связи с орбитой, а также провиант на два месяца, оставив все остальное в посадочном аппарате, который Д. У. запер и замаскировал. И когда каждый из них поднимался со взлетной дорожки в воздух, последний взгляд его был обращен к могиле Алана Пейса. Но все молчали, и никто не признался в том, что оставил на ней цветы.
Все к востоку от гор казалось меньше и не таким ярким, как в лесу. Синие, зеленые и лиловые краски как бы померкли и потускнели, животные более полагались на скрытность и маскировку. Похожие на деревья растения здесь росли не так часто, над купой стволиков поднимались похожие на клубки ветвей кроны, непохожие на изящные навесы, доминировавшие в лесу. Тем же вечером, в промежутке между вторым и третьим закатами, Джордж отыскал среди скал укромное место, в котором можно было спрятать разобранный самолетик-ультралайт, пока остальные устраивали склад провианта. Во время работы их постоянно пугали мелкие серо-голубые тварюшки, почти незаметные, пока на них не наступишь, которых Энн называла «ахчтобвасами» за леденящую душу привычку вспархивать из-под ног вверх наподобие куропаток, отлетая на несколько шагов в сторону. Голоса людей казались здесь громкими даже тогда, когда причин для волнения не было. Не вдаваясь в споры, в ту ночь они поставили палатки очень близко друг к другу, и впервые с того дня, когда оказались на поверхности незнакомой планеты, залезая в спальные мешки, чтобы кое-как отдохнуть, почувствовали себя чужими и ненужными здесь.
На следующее утро Марк со всеми предосторожностями отвел их вдоль реки к укромному месту, откуда можно было видеть селение, хотя поначалу никто не смог понять, на что, собственно, он указывает. Удивительно, если не чудесно, было уже то, что он заметил его сверху, с самолетика. Кладка и террасы без видимых швов сливались со слоистым камнем речного обрыва, в который были вделаны. Кровли меняли высоту, стены – материал, стараясь заполнить ниши и скомпенсировать выступы камня. Окна не были ни квадратными, ни одинаковыми, но гармонировали с нависающими над ними каменными уступами, под которыми камень рассыпался и упал в реку.
Даже с такого расстояния можно было видеть множество комнат, двери которых выходили на возвышавшиеся над рекой террасы. Среди окружающих селение лиан и зарослей прятались едва заметные плетеные навесы, создающие полуденную тень. Относительно непрочные сооружения эти подкрепляли создавшееся у Д. У. впечатление: они действительно не могли без починки выдержать несколько гроз.
– Эпидемия? – спросил Джимми у Энн. Местных жителей по-прежнему не было видно, и пустые жилища производили неприятное впечатление.
– Не сказала бы, – возразила она. – Тогда мы увидели бы здесь трупы, плач и скорбь или что-нибудь еще в том же роде. Возможно, здесь идет война и их просто эвакуировали?
Потратив сколько-то времени на наблюдения, они размышляли, пытались вычислить количество живущих в этом селении и шепотком обмениваясь мрачными предположениями об участи отсутствующих у себя дома туземцев.
– Ладно, хорош смотреть, поглядим-ка вблизи, – наконец изрек Д. У.
Избрав Джорджа и Джимми дозорными и вооружив их радиопередатчиками, Д. У. отрядил их наверх, на равнину над деревней, откуда они могли видеть реку и равнину, уходившую с понижением на восток от кромки речного утеса. Затем он отправил остальных во главе с Марком вверх по краю обрыва, откуда они могли беспрепятственно попадать на террасы, никого не потревожив при этом.
– Я чувствую себя сказочной Златовлаской, – шептала себе под нос Энн, пока они заглядывали в комнаты, шли по коридорам, находили путь по тропкам, протоптанным снаружи скалы.
– Я надеялся найти здесь какие-нибудь произведения искусства, способные показать нам, как они выглядят, – признался Марк.
Но стены были голыми, камень не штукатурили и не расписывали.
Скульптуры не было вообще. Вообще никакого изобразительного искусства. Нигде почти никакой мебели, тем не менее свидетельства ремесленного мастерства присутствовали повсюду. То и дело попадались превосходно вытканные подушки, пестрые яркие покрывала; в некоторых комнатах располагались невысокие платформы из зернистого, чем-то похожего на древесину материала, возможно, служившие столами. А может, и скамьями. Однако столярную работу следовало назвать великолепной.
Обитатели оставили свое жилье отнюдь не поспешно. Некоторые комнаты или части их использовались для приготовления пищи, однако самой пищи нигде обнаружено не было. Запасы, по всей видимости, хранились в крупных закрытых емкостях, которые земляне открывать не стали, не желая прикасаться к крышкам. Горшки, чаши, блюда, керамические емкости любого рода находились во врезанных в камень нишах, ножи разного рода были подвешены к балкам над головой.
– Что ж, во всяком случае, руки у них есть, – произнесла Энн, внимательно рассмотрев рукоятки ножей. – Не могу вам сказать, как именно надо держать любой из этих предметов, но без пальцев тут не обойдешься.
– Ростом они ближе к Джимми, чем к нам, – сказала София, обращаясь к Энн. Почти вся утварь была недосягаема для нее. Правда, так было и дома, но здесь все находилось еще выше. И, с ее точки зрения, было странно, что предметы находились либо слишком высоко, либо слишком низко.
Никакой общей схемы расположения комнат с первого прохода они не заметили. Помещения различались по размеру
