– Умеешь ты наживать врагов, Энинг, – задумчиво заметил Эльвинг, провожая взглядом Эльвора. – Чувствую, что доставит он нам еще хлопот.
Тут ворота Кельна начали со скрипом отворяться, и мы стали собираться.
– Наконец-то. – Ольга быстро вскочила в седло. – Не надо, наверное, было так спешить. Эльвинг прав, лишние враги нам не к чему. Но теперь уже ничего не сделаешь. И не огорчайся. Того идиота следовало проучить.
– Я и не огорчаюсь. – Я свернул свой плащ, перебросил его через руку и тоже сел в седло. Эльвинг провозился чуть дольше, поскольку он свой плащ сначала аккуратно вытряс и только потом уложил. Аккуратность эльфа была для меня немым укором, но я, переборов угрызения совести, решил, что мой плащ уже протерся и его надо все равно менять. А пока сойдет и так. Частые стирки вредны для плащей.
В город мы въехали следом за крестьянами. Я стал внимательно осматриваться по сторонам. С первого взгляда город поразил меня своей необычностью. Все города, в которых мне доводилось бывать в этом мире, были очень похожи или заметно отличались друг от друга. Но от городов, построенных разными народами и нельзя ожидать большого сходства. Поэтому мне ни разу не казались они необычными – просто эти города были другие. Кельн вроде бы походил на другие западные города, но в тоже время и отличался от них. Сначала я даже не понял чем именно. Это то и заставило меня думать о его необычности. И тут я сообразил: улицы здесь были не прямые. Я не помню ни одного отрезка дороги, где нам пришлось бы проехать по прямой более двухсот метров. К тому же они были очень узкими, а дома, возвышающиеся на три – четыре этажа, словно нависали над дорогой. Причем крыша каждого дома была плоской, а от улицы ее отгораживал ряд зубцов, наподобие зубцов крепостной стены. И еще я заметил, что там, где трехэтажный дом соседствовал с более высоким или более низким были сделаны лестницы, по которым можно было бы без труда перейти с крыши одного дома на другой. Двери же в домах были сделаны из массивного дуба окованного железом. Даже тараном, если кто-то умудриться затащить таран в эти узкие переулки, их выбить будет не просто.
Сами же улицы представляли собой настоящий лабиринт, куда я не отважился бы отправиться без надежного провожатого.
– Что за бред сумасшедшего архитектора?! – удивленно спросил я.
Эльвинг и Ольга посмотрели на меня с одинаковым удивлением, словно я сморозил какую-ту жуткую глупость.
– Энинг – это же не город! – объяснил Эльвинг. – Это одна большая крепость. Соответственно она и спроектирована как крепость. Разве ты не видишь, что здесь все сделано для обороны? Узкие улицы – по ним неудобно передвигаться большими отрядами и небольшой отряд солдат на баррикаде сможет задержать здесь большие силы. Посмотри на дома. Видишь, какие мощные у них стены. Посмотри на массивные ставни и двери. А на крыше домов отлично расположатся арбалетчики и лучники. Оттуда они смогут держать под обстрелом всю улицу. К тому же, если ты не заметил, все крыши соединены вместе и солдаты могут перемещаться по ним по всему городу.
– Но тогда почему дома разной высоты? Ведь перемещаться по плоскости легче, чем лазить по тем ненадежным лестницам?
– Легче, – согласился Эльвинг. – Но если враг заберется на крышу одного дома, то ему тоже будет легче. А так, если враги сумели забраться на крышу одного дома и захватить ее, то можно просто разрушить лестницы на другие и им попасть дальше будет очень трудно. Обрати внимание, что дома не просто разной высоты, но чередуются в правильном порядке. Смотри, двухэтажный дом, потом трехэтажный, опять двухэтажный, следующий трехэтажный и четырехэтажный. Потом снова та же схема. А на важных перекрестках видишь, словно башни крепостных стен стоят пятиэтажки.
– Да-с. Солидно. – После объяснения Эльвинга у меня словно открылись глаза. Я оценивал город по красоте, но мне даже в голову не пришло оценить его как крепость. Теперь я и без Эльвинга замечал некоторые детали, которые делали город еще более защищенным, если это вообще было возможно.
Постепенно улицы расширялись. Дома становились ниже. И вдруг мы выехали на большую площадь, застроенную деревянными строениями. Кажется, на этой гигантской площади и текла вся жизнь города. Эта поистине гигантская площадь кольцом опоясывала замок, стоящий на холме. Стены замка по толщине не уступали городским и возвышались над площадью. На самой же площади стояли торговые лотки, чуть дальше находились ристалища, еще дальше были видны еще какие-то постройки. И так вокруг всего замка.
– А почему здесь все деревянное? – поинтересовался я.
– Специально, – объяснил Эльвинг. – Во время осады города все эти постройки разрушаются. Дерево идет на стрелы, катапульты и другие машины, а вокруг замка образуется пустое пространство, которое хорошо просматривается со стен.
– А этот город хоть раз брали?
На этот раз мне ответила Ольга, у которой были хорошие учителя дома.
– Нет. Впрочем, серьезно его и не осаждали. Пару раз подходили галлийцы, потом этруски, но они ограничились осадой. Они ведь не стремились его взять, хотели достичь каких-то политических целей.
– А китижане осаждали его? – спросил я.
– Нет. У нас не было настолько серьезных столкновений. С Тевтонией у нас всегда были натянутые отношения, но все ограничивалось пограничными стычками. Хотя отец говорит, что этот город взять не так уж и сложно, поскольку главная его слабость именно в его излишней защищенности.
– Это как? – удивленно спросил Эльвинг.
– Не знаю. Я же не военный и ничего в этом не понимаю. На мой взгляд, город взять невозможно. Но отец говорит, что нет такой крепости, которую нельзя было бы захватить тем или иным способом.
Я подумал, что это правда и город захватить действительно можно, но вот какой ценой это был уже другой вопрос. Однако я решил промолчать. Этот город мне не нравился. Не позавидуешь тем, кто решился жить, по сути, в каменном мешке. Город казался мрачным и хмурым, а солнечные лучи с трудом находили себе дорогу в этом лабиринте. Поэтому даже в полдень его улицы были погружены в полумрак.
Я бывал в других городах Тевтонии. Они были защищены сильно, но там идея защиты никогда не довлела над всем остальным, и поэтому они были полны света и жизни. Столица Тевтонии являлась единственным мрачным исключением. Если бы спросили моего мнения, то я бы сказал, что именно здесь можно поселить какого-нибудь князя Тьмы или другую жутко отрицательную личность. Эти темные узкие улицы, казалась, созданы для злодейства. Но из лекций Мастера я знал, что Кельн самый безопасный город на планете. Здесь можно было с кошельками полными золота и увешанным драгоценностями с головы до ног бродить по самым темным местам, не опасаясь быть ограбленным или убитым. Впрочем, это было неудивительно. Жить здесь мог только человек пусть с небольшим, но достатком, поскольку расходы по уходу за квартирами несли сами жильцы. Они же несли ответственность за содержание защитных сооружений своего дома. А нищим и разбойникам здесь было просто негде поселиться. Здесь не было Грязных кварталов, как в Константинополе и от крепостной стены до замка тянулись одинаково аккуратные дома. В случае ограбления грабителю просто негде здесь укрыться и негде спрятаться. Правосудие же в Тевтонии весьма действенно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
