Я по-прежнему не поворачивалась к нему.
— Часто ты приходишь сюда?
— Почти каждую ночь.
Я пришла в смятение:
— Почему?
— Очень интересно наблюдать за тобой, когда ты спишь, — сказал он прозаично. — Ты разговариваешь.
— Нет! — выдохнула я. Кровь бросилась в лицо. Я ухватилась за край столешницы. Конечно, мне было известно, что я разговариваю во сне, мама часто меня этим поддразнивала. Впрочем, мне никогда не приходило в голову беспокоиться по этому поводу.
— Ты очень на меня сердишься? — огорчился он.
— Это зависит… — я чувствовала себя выбитой из колеи.
— От? — подтолкнул он.
— От того, что ты слышал, — простонала я.
Внезапно он оказался рядом со мной и взял мои руки в свои.
— Не расстраивайся, — попросил он, наклонился, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и посмотрел мне в глаза. В страшном смущении я попыталась отвернуться.
— Ты скучаешь по своей маме, — прошептал он. — Беспокоишься о ней. А когда идёт дождь, шум мешает тебе спать. Раньше ты часто говорила о доме, в последнее время всё реже. Однажды ты сказала: «Слишком зелено», — он мягко рассмеялся, в надежде, что я уже не обижаюсь.
— Что-то ещё? — требовательно спросила я.
Он знал, чего я добиваюсь.
— Ты произносила моё имя, — признал он.
Я вздохнула, сдаваясь:
— Часто?
— Что ты имеешь в виду под «часто»?
— О нет! — понурилась я.
Он прижал меня к своей груди, так мягко, так естественно.
— Не надо стесняться, — прошептал он мне на ухо. — Если бы я мог спать, мне снилась бы только ты. И я не стыдился бы этого.
И тут мы услышали шуршание шин по дорожке, и сквозь окна увидели свет фар. Я замерла.
— Твоему папе следует знать, что я здесь? — спросил он.
— Я не уверена, — ответила я, пытаясь быстро принять решение.
— Ладно, в другой раз.
И вот я уже одна.
— Эдвард! — прошипела я.
И услышала в ответ только тихий, призрачный смех, а потом наступила тишина.
Отец повернул ключ в двери.
— Белла? — позвал он. Раньше меня бы это разозлило: ну кто ещё мог тут быть? Но сейчас он был не так уж и неправ.
— Я здесь, — ответила я, надеясь, что он не услышит истерические нотки в моём голосе. Достала свой ужин из микроволновки и поставила на стол. Чарли вошёл на кухню — мне показалось, что он очень громко топает. Неудивительно — я же целый день провела с Эдвардом.
— А меня не покормишь? Устал до чёртиков, — он стянул ботинки, держась за спинку стула, на котором раньше сидел Эдвард.
Готовя Чарли ужин, я на ходу поглощала свой. Горячая лазанья обожгла язык. Я достала молоко, налила его в два стакана и сделала большой глоток, чтобы погасить огонь во рту. Ставя стакан на стол, я заметила, что молоко дрожит — у меня тряслись руки. Чарли уселся на стул, являя собой очень комичный контраст с тем, кто сидел там до него.
— Спасибо, — сказал он, когда я поставила перед ним тарелку с едой.
— Как прошёл день? — спросила я. Получилось резковато — я умирала от желания поскорее сбежать в свою комнату.
— Хорошо. Прекрасно клевало. А у тебя? Сделала всё, что хотела?
— Не совсем. Не хотелось сидеть дома — такая замечательная погода.
— Да, день был хороший, — согласился он.
«Не то слово!», — подумала я.
Доев свою лазанью, я схватила стакан и быстро проглотила остатки молока.
Чарли удивил меня своей наблюдательностью:
— Торопишься?
— Да, устала сегодня. Хочу пораньше лечь спать.
— Ты как будто малость взвинчена, — заметил он. Почему, ну почему именно сегодня он решил проявить чудеса наблюдательности?!
— Да? — всё, что я смогла ответить. Быстро вымыла тарелки и положила их на кухонное полотенце, чтобы дать высохнуть.
— Сегодня суббота, — произнёс он задумчиво.
Я не ответила.
— И никаких планов на вечер? — внезапно спросил он.
— Нет, пап, мне просто хочется немного поспать.
— Никто из парней в городе тебе не нравится? — он явно что-то заподозрил, но напустил на себя невозмутимый вид.
— Нет, ещё никто из парней не привлёк моего внимания, — ответила я, стараясь не слишком подчёркивать слово «парни», чтобы быть честной с Чарли.
— Я подумал, может быть, этот Майк Ньютон… ты сказала, что он дружелюбный.
— Он просто друг, папа.
— Хотя да, ты слишком хороша для них всех. Подождём, может, в колледже встретишь кого-то подходящего, — наверное, каждый отец мечтает, что дочь покинет дом до того, как взыграют гормоны.
— Неплохая мысль, — согласилась я, устремляясь к лестнице.
— Спокойной ночи, солнышко, — сказал он мне вслед. Наверняка весь вечер будет бдительно следить, чтобы я не сбежала.
— Увидимся утром, папа, — угу, увидимся, когда ты в полночь прокрадёшься в мою комнату для проверки.
Совершив над собой нечеловеческое усилие, я постаралась плестись вверх по лестнице медленно и устало. Захлопнула за собой дверь и на цыпочках бросилась к окну. Открыла его и наклонилась, внимательно обшаривая взглядом ночную тьму.
— Эдвард? — прошептала я, чувствуя себя полной идиоткой.
Ответом мне был тихий смех за спиной:
— Да?
Я повернулась и потрясённо схватилась за горло.
Он лежал на моей кровати: широкая улыбка, руки закинуты за голову, ноги скрещены, — воплощение расслабленности.
— Ох! — выдохнула я и опустилась на пол.
— Прости, — он сжал губы, пытаясь скрыть веселье.
— Дай мне минуту. Кажется, надо сердце перезапустить.
Он очень медленно поднялся, словно стараясь не испугать меня снова. Потом наклонился, протянул длинные руки, схватил меня за плечи, словно ребенка, и посадил рядом с собой на кровать.
— Почему бы тебе не присесть рядом со мной, — предложил он, накрыв мою руку своей. — Как сердце?
— Сам скажи, наверняка ты слышишь его лучше, чем я.
Кровать задрожала от его смеха.
Мы посидели молча, прислушиваясь к моему сердцебиению. А у меня крутилась в голове одна и та же мысль: Эдвард в моей комнате, и папа в доме.
— Дашь мне минутку на всякие человеческие мелочи? — спросила я.
— Конечно, — он разрешающе махнул рукой.
— Не уходи, — строго сказала я.
— Есть, мэм! — и он демонстративно вытянулся на кровати, превратившись в статую.
Я вскочила, схватила пижаму с полки и сумку с туалетными принадлежностями со стола. Не включая свет, выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.
Из гостиной доносились звуки работающего телевизора. Я громко хлопнула дверью ванной, чтобы Чарли не вздумал беспокоить меня.
