Я так задумалась, что не заметила, как рядом запахло смутно — знакомым терпким табаком, и очень удивилась, увидев перед носом исходящую паром кружку.
— Держи, сегодня я угощаю!
Оглянулась — это же старуха — видуница! Сидит рядом, насмешливо улыбается, не выпуская изо рта свою трубку.
— Здравствуйте. Это грог? Тогда я…
— Грог — вот этот, мне, — ухмыльнулась она. — А тебе горячий сок с пряностями. А то сидишь аки статуя, смотри — замёрзнешь, кто ж нам тогда… кхе — кхе… ребёночка родит?
— Большое спасибо, — я ничего не поняла, но решила быть вежливой. Тем более, горячий напиток был сейчас очень кстати: за своими мыслями я и не заметила, как просидела здесь почти час. — А про своё видение вы мне так ничего и не расскажете?
— Может, и хотела бы, да не могу, — неожиданно серьёзно отозвалась видуница. — Тогда будущее может исказиться, а уж в какую сторону — в хорошую или плохую — один только Свет и знает. Я не имею права так рисковать. Разве что…
Она ненадолго задумалась, при этом зачем‑то пристально разглядывая мои руки.
— Тебе браслет уже подарили?
— Какой ещё браслет?
— Не знаю, выглядит как браслет, только острый.
— Ах, это! Да, а откуда… Глупый вопрос.
— Так почему ты его не носишь? — старуха поманила меня пальцем и зашептала, обдавая дымом:
— Ты носи, обязательно. Поняла меня?
Я машинально кивнула. Стало как‑то не по себе…
— А ещё, слышь, внучок у меня есть, Проныр Шехх, запомни. Его тут все знают. Очень толковый мальчонка. Сильно хочет в Гномью Школу Экономики, да где ж нам скопить столько денег на обучение? А считает он — дай Свет каждому! Договорились? Мне‑то уж всякие блага ни к чему, помру скоро… Запомнила, Синтия? Проныр Шехх…
Она забрала у меня пустую кружку и бодро поковыляла прочь. Через несколько шагов остановилась, хлопнула себя по лбу и, ухмыляясь во весь рот, присела в неуклюжем реверансе. А потом демонстративно потёрла поясницу и пошла себе дальше. А я осталась сидеть, раскрыв рот. Это же… прямо как в моём сне!!
В холле общежития было ожидаемо тепло и уютно. Из неожидаемого там на диване сидел Хард и явно меня караулил.
— Синти, наконец‑то! Я уж хотел уходить!
— А ты разве ещё не?..
— Попросился в последнюю ходку. Почти все уже на Серой… Где ты была так долго??
— Гуляла… — пожала плечами я. — Хард, послушай, я верю, что ты ничего не знал и не был с ним заодно. Ты бы не стал.
— Правда, веришь?! — он шумно выдохнул и, покосившись на дежурного, погладил меня по руке. Почему‑то подумалось — будь мы одни, обнял бы. — Син, это для меня самое важное. Не видеть тебя целый месяц и знать, что всё это время ты на меня обижена…
— Не обижена. Всё, давай не будем больше об этом. Скажи лучше, у тебя есть маглист?
— Конечно. Ох я, дурак, надо было тебе давно подарить, и мы могли бы этот месяц переписываться!
— А у меня есть! — я с улыбкой продемонстрировала ему свой временный трофей.
— Ого! Самая продвинутая модель! — восхитился тролль. — Накопила?
— Да ну, это мне одолжили на время.
— Кто‑то из девчонок? — понял по — своему он. — Как же вовремя! Сейчас добавлю тебя в 'ближний круг'. Одного я как раз оттуда убрал. Будет у меня просто Дэ…
Я невольно хихикнула, наблюдая за его манипуляциями, и через несколько секунд получила на свой лист изображение сердца. Покраснела и отправила ему символическую сковородку.
— От тебя — всё, что угодно!
Тут его листок снова запищал, и Хард разом перестал улыбаться.
— Папаша вызывает… Пора.
Он снова с досадой оглянулся на дежурного. За неимением других студентов он 'незаметно' пялился на нас.
— Пойдём, провожу тебя на крыльцо.
На улице снова начался снег. Мы остановились под крышей, сразу за дверью. В одной руке Хард сжал походный мешок, а во второй — сразу обе мои ладони.
— Сина… Ты не сердись, но я ещё раз тебе скажу… Он неправ. Вчера я окончательно это понял. И… прости.
Я могла бы успеть отстраниться. Могла бы. Я не хотела напрасно обнадёживать Харда, я боялась повторения вчерашних кошмарных ощущений… И ещё мне было очень, очень стыдно. Но проверить этот вариант больше не с кем. Остальные мужчины в лучшем случае ко мне равнодушны…
Хард поцеловал меня так осторожно, словно боялся, что я усилием воли материализую свою сковородку ему на голову. Но скорее всего, он просто боялся меня обидеть.
Маглист снова призывно запищал. Хард отстранился и с виноватой улыбкой развёл руками. Я смотрела, как он, то и дело оборачиваясь, бежит через двор.
На душе было грустно и противно. Оттого, что я по сути обманула его в ответ. И — потому, что моё глупое женское сердце слишком скоро успокоилось и застучало неторопливо и чётко, как раньше. Жаль, как же жаль…
Долго грустить мне, по счастью, не дали. Вскоре прибежала Ханна, а за ней — и Полли. Они наперебой пытались меня подбодрить и утешить, но в этом уже не было нужды: на фоне вчерашнего превращения злые слова Дэлля почти забылись. Конечно же, я не стала рассказывать подругам о проклятии, и мы в основном обсуждали бал.
Выяснилось, что Дэллис лично связался с Серхом и настоятельно попросил не появляться в Университете, по крайней мере до двенадцати часов. Вот и пришлось придумать про Велорию — менее серьёзное препятствие не помешало бы влюблённому троллю явиться на свидание вовремя. Позже он во всём признался Ханне, был, конечно же, прощён и всячески обласкан. Невеста соскучилась!
Она ещё добавила, что Хард на полном серьёзе намеревался начистить его высочеству личико, его родители еле удержали. Вообще неразбериха вышла знатная: после моего ухода ректор велел никого из зала не выпускать, видимо, опасался, что меня догонят и порвут на клочки за любимого принца. Кому‑то из девушек стало дурно, кто‑то с кем‑то сцепился, Дэлль орёт как резаный, думали, может, он вдобавок ногу сломал… И тут, откуда ни возьмись, главный маг с королём! И ректор с магдеканом, и генерал Рох, и охранники… Сцапали принца и порталом ушли, и Харда с собой забрали, на всякий случай.
— Шоу — маги больше всех расстроились — представление толком никто и не смотрел, — фыркнула Полли. — А под конец выяснилось, что драконитовые бусины все до одной подобрали и растащили. Вот тебе и высшее дворянство!
— А меня знаешь, что поразило? Как Светослав сына за грудки взял и как начал трясти! — вспомнила Ханна. — Я неподалёку стояла и слышала, как он на него шипел. В духе 'и дипломат из тебя дрянной, и монарх такой же, а как мужик ты и вовсе…' И такую фразу загнул, кажется, на арвийском, что принц аж покраснел весь. А возразить‑то и нечего! Мне стыдно, что я была такая дура, думала — вдруг Дэллис и вправду в тебя влюбился? Прости, Сина…
