— Куда мы направляемся? — спросил ее Конан.
Ведьма хрипло засмеялась, а затем, пронзив его взглядом, тихо ответило:
— В Скалу Черного грифа.
— Да неужели?! — выразил свое изумление Конан. — Вот уж не думал, что когда-нибудь попаду туда! В пресловутую Скалу Черного грифа! Ха!
Дарейна пренебрежительно хмыкнула.
— Что же нам нужно там? — спросил киммериец.
Ведьма ответила не сразу. Какое-то время она о чем-то размышляла. Ее лицо при этом было непроницаемо, глаза глядели вперед, неподвижно и напряженно.
Наконец Дарейна произнесла:
— Слеза Дианирина — это осколок огненной звезды, — ее голос звучал тихо и сдавленно.
— Мне известно это, — с нотками раздраженного нетерпения в голосе сказал Конан.
Ведьма искоса взглянула на него, и ее серые глаза сверкнули гневом.
— Мы должны окунуть перстень со слезой в воду, — бесстрастно продолжала она.
Конан молчал.
Он оторопело глядел перед собой, силясь понять смысл только что произнесенных Дарейной слов.
Сама же ведьма теперь наблюдала за своим спутником с нескрываемым любопытством.
Сознание того, что ей удалось озадачить киммерийца, вероятно, забавляло ее. Лицо Конана начало постепенно проясняться. Он уже было открыл рот, намереваясь что-то сказать, но Дарейна опередила его.
— В Скале Черного грифа есть подземное озеро, — она говорила с подчеркнуто таинственной многозначительностью. — Нам нужно будет опустить руку девчонки в его воду. Слеза растворится в ней, — голос ведьмы взволнованно дрожал, уголки губ приподняла вверх довольная, жадная улыбка.
Конан глядел на ведьму с брезгливой неприязнью. Но упоенная сладостным предвкушением своей победы ведьма не замечала взгляда киммерийца.
— Долго еще ехать до этой проклятой горы? — спросил он.
— Завтра мы наверняка будем там, — ответила Дарейна.
Конан от изумления даже присвистнул.
— В самом деле, очень скоро! — с подчеркнутой иронией в голосе заметил он. — Странно, что тебе не пришло в голову отправиться куда-нибудь подальше?!
На лице Дарейны застыла мина недовольства.
А ты вообразил, что Слезу Дианирина можно растворить в любой случайно встретившейся тебе на пути лужице?! — с ехидцей отозвалась ведьма. — Что ж! Попробуй! — она натянуто рассмеялась.
— Да мне, признаюсь, вообще не понятно, каким образом вода может растворить Слезу? — с едва заметными примирительными нотками в голосе произнес Конан.
Взгляд Дарейны чуть смягчился.
— Все потому, — с воодушевлением начала ведьма, — что ты считаешь, будто Слеза Дианирина — это обыкновенный камень!
— Ну?! Конечно же, не обыкновенный, — возразил киммериец. — Я признаю, что Слеза обладает какими-то магическими свойствами.
Дарейна сдержанно улыбнулась.
— И все же по-твоему Слеза — это камень?! — с лукавыми искорками во взгляде повторила она.
Конан растерянно пожал плечами.
— Слеза Дианирина, — с торжественной интонацией продолжала молодая ведьма, — это застывший огонь! Частичка самой звезды Дианирина!
— Да перестань же ты, наконец, повторять одно и то же! — не выдержал киммериец. — Лучше расскажи, что это за озеро такое в скале Черного грифа?
Дарейна обиженно поджала губы. От нее снова повеяло злобой. Она взмыла вверх и теперь летела высоко над головой Конана.
— Эй! — что было мочи крикнул киммериец. — Ну, прости, если что не так! — и затем уже себе под нос с усмешкой пробормотал: — Какие же, Нергал их всех побери, они обидчивые, эти ведьмы!
Только он сказал это, как услышал позади себя голос Дарейны.
— Будь осторожней, ибо они, к тому же, на редкость злопамятные! — в ее тоне слышалась ядовитая насмешка, угроза и вместе с тем что-то беспомощно досадливое.
Конан обернулся и тотчас же встретился с укоризненным взглядом ведьмы.
— Итак, что же это за озеро в Скале Черного грифа?! — повторил киммериец.
Дарейна молчала.
О чем-то сосредоточенно размышляя, она устремила взгляд перед собой и даже не моргала. Ее лицо казалось неживым. Конан глядел на нее с нетерпением.
— Мне немного известно, — тихо начала она, при этом ее глаза оставались неподвижными. — Каждая, посвящаемая в служительницы Дианирина, должна совершить священное омовение в этом озере. Но если же, — ее голос дрогнул, — обычная ведьма снова окунется в него… — она вдруг замолкла, как будто у нее сперло дыхание.
— Что с ней произойдет? — с нетерпением всматриваясь в лицо Дарейны, поторапливал ее с продолжением Конан.
— Точно не знаю, — сдавленно произнесла молодая ведьма. — Но только… не хотела бы я такой участи, — она выдавила из себя тихий короткий смешок.
— С чего же ты взяла, что вода этого озера сможет растворить Слезу Дианирина? — осторожно спросил Конан.
Взгляд Дарейны метнулся в сторону киммерийца и обжег его своим прикосновением.
— Так должно быть, — жестко сказала ведьма. Конан снисходительно улыбнулся в ответ.
Дарейна что-то недоговаривала — он понимал это. И понимал также, что ведьмы никогда не выдавали своих секретов простым смертным, вроде его, Конана. Если же сейчас их, Дарейну и киммерийца, и объединяло одно желание — избавиться от Слезы, то ведь даже в этом каждый из них был заинтересован по разным причинам.
Конан превыше всего надеялся спасти маленькую Насингу, а ведьма мечтала стать верховной хранительницей…
Глава XXV
«Тайна верховной хранительницы»
К полудню следующего дня они наконец достигли скалы Черного грифа. Это была темно-серая каменная громадина, значительно превосходившая в высоту все окружавшие ее скалы и по форме напоминавшая птицу — косальского грифа.
Даже сейчас, в лучах яркого полуденного солнца, она выглядела мрачной, неприступной и зловещей.
У каменной птицы были глаза, два зияющие чернотой отверстия, причем походили они, скорее, не на птичьи, а на человеческие, удлиненного миндалевидного разреза, с чуть приподнятыми внешними уголками.
И у Конана вдруг возникло совершенно определенное чувство, как будто глаза эти наблюдали за ним с холодной величественной надменностью.
— Всем так кажется, — точно угадав мысли киммерийца, с насмешкой произнесла Дарейна.
— Что — кажется? — с подчеркнутой небрежностью в голосе, но все же с трудом сдерживая преисполнявшее его волнение, спросил Конан.
— Да то, что глаза Черного грифа следят за тобой, — невозмутимо ответила Дарейна. — Ты ведь об этом думал?! — она издала ироничный смешок.
Киммериец отозвался недовольным хмыканьем.
