— Неужели?! Только вот я почему-то ничего не слышу?! — отозвался Конан с подчеркнутым недоверием, но вместе с тем осторожно понизив голос.
— Ты и не можешь слышать то, что слышу я, — как будто и не заметив ироничного тона киммерийца, ответила молодая ведьма. И сейчас Конан уловил в ее голосе тревожную напряженность. — Они ищут тебя, — прошептала Дарейна, и ее пальцы вцепились в ладонь киммерийца. — Пойдем же! Нам нельзя здесь больше оставаться!
Она торопливо повела Конана за собой. Они не бежали, но шли очень быстро, и ничего не различавший в окружавшей его темноте киммериец дважды неловко споткнулся на ровном месте.
Между тем прошли они совсем немного. Дарейна замедлила шаг, пропустила Конана вперед и, уже остановившись, шепотом сказала:
— Теперь прислонись к стене!
Она отпустила его ладонь. Киммериец протянул руки вперед и нащупал перед собой каменную стену.
Он встал к ней спиной.
Тотчас же рядом раздался какой-то омерзительный скрипучий и вместе с тем лязгающий звук, будто что-то закрылось у самого носа киммерийца.
И правда, хотя Конан по-прежнему ничего не видел вокруг себя, но у него теперь возникло совершенно определенное чувство тесноты.
Он снова протянул руку вперед и не успел даже выпрямить локоть, как ладонь уперлась во что-то металлическое и рельефное.
— Так надо, — прошептала Дарейна. Она стояла совсем близко к Конану, почти прижавшись к нему, и киммериец даже слышал стук ее сердца, необычно громкий и взволнованно учащенный. — Здесь никому не придет в голову искать тебя.
— Что это за место? — спросил Конан. При этом киммериец едва узнал собственный голос, потому как в носу у него почему-то вдруг начало мучительно свербить, и, обращаясь к Дарейне, он сморщился.
— То, где ты можешь оказаться, если снова попадешься Серидэе, — с неубедительно беззаботной иронией ответила Дарейна. — Здесь она казнит не угодивших ей чем-либо смертных… таких, как ты… — она задумалась, а потом с грустью добавила; — или даже таких, как я. Ну, все! Молчи! — ее шепот стал еще более тихим и тревожным.
Не прошло и двух-трех мгновений, как Конан действительно услышал отчетливые звуки чьих-то тяжелых частых шагов.
И тут же его глаза встретили неяркое оранжевое свечение. Оно просачивалось сквозь крошечные отверстия в металлической перегородке.
Теперь Конан мог видеть, где находился. Это походило на какую-то странную печь.
Чрезвычайно узкие стены были черны от сажи. Пол покрывал толстый слой пепла, — вот почему у Конана свербело в носу. Потолок же разглядеть было невозможно, стены вздымались чуть наклонно, образуя наверху черный зияющий провал.
Конан встретился взглядом с Дарейной. Серые глаза молодой ведьмы приветливо блеснули.
Через отверстия в металлической перегородке Конан видел огромный пустой зал (что с первого взгляда поражало в замке верховной хранительницы, так это аскетическая пустота, властвовавшая в многочисленных залах, коридорах, галереях — везде). Единственными предметами мебели здесь были стоявшие у стен длинные каменные скамьи. Два стражника с горящими факелами в руках размеренными шагами обходили зал.
Один из них направлялся в сторону притаившихся за металлической перегородкой Конана и Дарейны.
Он подошел совсем близко к ним. Остановился и тупо уставился в перегородку, будто сомневался, стоило ли открывать ее?
И хотя взгляд стражника оставался безучастным, киммерийца тревожило навязчивое чувство, будто бронзовотелый гигант глядел именно на него.
Конан отпрянул от перегородки, и поскольку отверстие, через которое он до того наблюдал за происходившим в зале, было совсем маленьким, теперь, чуть отдалившись от него, уже не видел ничего, кроме мелких пятнышек просачивавшегося снаружи света.
Все это заняло, наверное, не более пяти мгновений, но они показались лениво протянувшимся часом. А потом — точно гора с плеч! — послышались звуки удаляющихся шагов. И чем тише они становились, тем все более меркли светящиеся пятнышки на металлической перегородке.
Конан уже было с облегчением вздохнул, как вдруг в носу у него снова начало саднить, да так сильно, что киммериец не смог совладать с собой и… чихнул.
Топот ног мгновенно затих, и в ненадолго наступившей тишине было что-то зловещее. Конан был уверен, что долго это не продлится — и не ошибся. Вскоре снова раздался далекий звук шагов.
С каждым новым мгновением он неумолимо делался громче.
Конан крепко сжал рукоять меча. И тотчас же, скорее, не увидел, а почувствовал, как иронично усмехнулась заметившая движение его руки Дарейна.
А потом…
Металлическая перегородка начала подниматься.
Она двигалась медленно и притом издавала мерзкий скрип. И когда уже ее отделяло от пола не менее двух локтей, внезапно снова стало темно.
В следующее мгновение Конан услышал голос Дарейны, однако уже не близкий, а исходивший из-за перегородки и звучавший с непривычной властной резкостью.
— Что здесь происходит?! — воскликнула молодая ведьма. — Как вы посмели потревожить меня?!
Перегородка в тот же миг опустилась, о чем оповестил оглушительно громкий лязг металла о камень.
И опять через крохотные отверстия просочился неяркий мерцающий свет. Конан решился опять приникнуть к перегородке и поглядеть, что же сейчас происходило в зале.
Он увидел стоявших в нескольких шагах от себя (точнее, от печи, в которой прятался) двух стражников и Дарейну.
Бронзовотелые гиганты молчали, и взгляды их оставались непроницаемыми. И все же у Конана создавалось впечатление, что между стражниками и ведьмой происходил какой-то безмолвный разговор.
Затем Дарейна повернулась к киммерийцу лицом. На ее губах играла улыбка, самодовольная и… как будто злорадная. Конана даже прошиб холодный пот.
Ему пришло в голову, что Дарейна выдала его присутствие (ну, или же только собиралась это сделать?). Но эта тревожная мысль оставила его, как скоро киммериец услышал, как снова повернувшаяся к стражникам Дарейна громко произнесла:
— Я здесь одна!
Про себя Конан яростно выругался. Если бы Дарейна оказалась сейчас рядом с ним, только что разыгранный спектакль дорого обошелся бы ей!
Киммериец глядел на молодую ведьму с беспомощной ненавистью. Она же сама, наверняка, смеялась над ним.
Стражники покинули зал, и еще некоторое время слышны были звуки их удалявшихся шагов. Они унесли с собой факелы, но было не темно.
Теперь зал обволакивало тусклое, как будто призрачное свечение, такое же, что недавно помогала Конану отыскать верный путь в лабиринте замковых помещений.
