Грегори Сквайрз
Дело о Дездемоне
(Из цикла «Дело о персонаже: хроники сыщика-библиотекаря»)
Мне в путь пора – республике принесть С тяжелым сердцем роковую весть.
Вильям Шекспир. Отелло– М-да… – сказал старший инспектор Ледоу. Осторожно приподнял сундук, удивленно покачал головой, вновь опустил его на стол и снова повторил: – М-да…
Библиотекарь только коротко улыбнулся. Он прекрасно понимал, что дело не в весе. Старшего инспектора не смутила бы и гораздо бо́льшая тяжесть.
В качестве этой тяжести библиотекарь (то есть еще не библиотекарь, но юный скаут) как-то раз фигурировал самолично: старший инспектор (тоже еще не старший и не инспектор даже, но рядовой Ее Величества Вдовы, всего тремя годами старше скаута) тащил его когда на закорках, а когда и просто перекинув через плечо, короткими перебежками, под свист бурских пуль и уханье пустынных сычиков. Конечно, сейчас оба они отнюдь не тогдашние юнцы, а джентльмены, как принято говорить, средних лет; но свои физические возможности сохранили в прежнем объеме – по меньшей мере. Инспектор так их даже преумножил: тот солдат времен Бурской войны против себя нынешнего выстоял бы не более пары раундов.
Поэтому библиотекарь молча ждал продолжения. Каковое не замедлило последовать:
– Но, Грегори… Я, конечно, понимаю, что вы заботитесь о культурном уровне моих подчиненных, и это очень похвально – однако всему своя мера! Слава образовательной системе: теперь грамотны даже наши констебли. Тем не менее из этого факта не следует, что они будут читать книги, особенно сложные, вот так просто для своего удовольствия. Честно говоря, я даже за сержантов не поручился бы. Не говоря уж о…
Тут инспектор счел необходимым остановиться.
– Значит, из того факта, что в вашем дивизионе решено обновить библиотеку…
На этих словах уже библиотекарь счел необходимым остановиться.
– Да, у нас есть библиотека! – Инспектор поморщился. – Все у нас есть, что положено и предписано: от телефонных аппаратов до тесаков по образцу абордажных сабель времен адмирала Нельсона. Но когда человек, едва держащийся на ногах после дежурства, заглянет в одно из помещений, предназначенных для отдыха, – не дело с размаха лупить его по голове полным собранием сочинений Шекспира. Иначе он немедленно перейдет из библиотеки в бильярдную. Которая у нас тоже есть.
– Понятно. – Тот, кого называли Грегори, кивнул. – Что ж, мой друг, в этом случае могу посоветовать только одно: просмотрите, хотя бы бегло, содержимое этого сундучка с сокровищами – и без колебаний отвергните то, что, по вашему мнению, категорически не подходит. В дальнейшем я буду руководствоваться вашими рекомендациями.
Чарльз Ледоу неловко развел руками, хотел что-то сказать – но промолчал. Сам на себя рассердившись за испытываемое смущение, он решительно приступил к делу.
Томик Шекспира тут же был отложен в сторону, однако никакого собрания сочинений в сундуке не оказалось – и довольно долго старший инспектор действительно не находил, к чему бы придраться. Годовые подшивки «Тит-битс», «Стрэнд» и «Панч» у него возражений не вызвали, а «Иллюстрейтед Лондон Ньюс» за 1890 год вызвала решительное одобрение. Столь же одобрительно он отнесся к «Тайне Эдвина Друда», «Киму» и «Джентльмену-взломщику». Разрозненные томики Лэнга, в их первой жизни «синий», «малиновый» и «оранжевый», однако переплетенные заново, а потому утратившие цветовую гамму, какое-то время с сомнением держал в руках – но отдал должное нейтральному переплету и, усмехнувшись, присоединил их к стопке одобренной литературы. При виде нескольких дешевых, хотя и хорошей сохранности, изданий сильно поморщился, тем не менее решил не перечить своим словам о «книгах для отдыха констеблей».
Дольше всего оставалась неопределенной судьба пары тоненьких брошюрок о приключениях Пинкертона, но в конце концов и они оказались приняты: видимо, с учетом того, что грамотности некоторых констеблей хватит лишь на такое чтение. Так что в итоге, кроме Шекспира, отбраковке подверглась лишь еще одна книга.
– Гм… – Старший инспектор нерешительно прочистил горло. – Я…
– Уже? – спокойно поинтересовался библиотекарь. Он все это время стоял в дальнем конце зала, спиной к происходящему, лицом же к открытому окну.
– Да. Должен сказать, что вы оказались правы. Во всяком случае, более правы, чем мне представлялось при первом осмотре… Осмотре места преступления, гм, да. – Ледоу спрятал улыбку в усах.
– Понятно. Что ж, насчет «Отелло» у нас уже был разговор. А вот чем вам не подошли «Приключения Шерлока Холмса», друг мой?
Инспектор бросил быстрый взгляд сперва на стол, потом на обстановку библиотечного зала. Нет, никаких зеркал тут не было. Его друг не увидел вторую из отвергнутых книг, он угадал ее.
Вообще-то профессиональная проницательность – удел детективов, библиотекарям заповедан небом совсем другой комплекс достоинств. Но Чарльз Ледоу отлично знал, что и на детективной ниве его друг в высшей степени не прост. В Грегори вообще простого было мало, если не считать, конечно, его фамилии. Да и то: Смитов в Англии едва ли не четверть, Браунов лишь немногим меньше, а вот фамилия Браун-Смит по редкости соизмерима с герцогской. Грегори Браун-Смит. Человек, который отнюдь не всю свою жизнь провел в тиши библиотечных стен, вдыхая запах старинных фолиантов. О нет.
– Ни на единый миг не подвергая сомнению их литературные достоинства… – осторожно начал инспектор. Но осторожность тут же покинула его: – Ох, ну право же слово, Грег! Я отлично знаю, что все мы, от суперинтенданта до последнего бобби[54], глупцы, неучи, слепые и глухие бездари, а заодно и потенциальные преступники, конечно. Потому что бросить за решетку невинного – преступление, упустить из рук настоящего злодея – тоже. А именно этим мы, как всем известно, и занимаемся. Но ведь известно-то это всем именно из таких вот… де-тек-ти-вов.
Последнее слово Ледоу произнес с нескрываемым раздражением.
– Точно ли из-за них? – Библиотекарь все еще не поворачивался. Рука его скользнула к небольшой коробочке, он придвинул ее к себе по подоконнику – и слегка наклонился вниз, будто высматривая что-то за раскрытым окном в окутанном ранними сумерками дворе.
– А из-за чего же еще? – Раздражения в голосе старшего инспектора никоим образом не убавилось. – О, конечно же, крупный полицейский чин проявит черную неблагодарность, если не согласится вот так запросто передать влюбленному доктору сундучок с сокровищем на полмиллиона тогдашних фунтов, чтобы юная леди оказалась первой, кто их увидит… И он действительно передает, и даже выделяет констебля в сопровождение, вот только тот без возражений соглашается обождать в кэбе, пока доктор относит сундук к избраннице своего сердца и там, без свидетелей, вскрывает его кочергой. А потом, не слишком скоро, они выходят к терпеливо ждущему на улице констеблю и сообщают, что никакого сокровища нет и в помине. Между тем оно вообще-то представляло собой спорную собственность, на него две семьи претендуют… и две сотни семей могли бы очень прилично жить только на проценты от тогдашнего полумиллиона… Ну и в каком виде предстают все участники этой сцены? То-то потом доктор с новоиспеченной супругой почти сразу поселяется в собственном доме; а ведь совсем недавно оба были крайне стеснены в средствах, доктор даже скромную квартиру был вынужден на пару с Холмсом снимать…
– Там еще, помнится, констебль без награды остался, – негромко произнес Браун-Смит. Коробочку он теперь держал в левой руке, а в правой у него был пинцет.
– Да, в благодарность за свое ожидание снаружи. Десяти фунтов он, кажется, не получил: это, по тем ценам, его где-то двухмесячное жалование, если не больше. Зато мистер Холмс демонстрирует чудеса дедукции: находит на подоконнике след деревянной ноги (полиция, разумеется, на это не способна), по нему описывает внешность преступника, не забывая упомянуть его тропический загар (а тот в Лондоне уже три года)… После чего устраивает сперва засаду на несколько дней, а потом погоню на скоростном катере – и все это чтобы подозреваемые не смогли с удобством сесть на пароход, отправляющийся в Южную Америку. С ума сойти: если беглый каторжник не попадет на пароход, то ему, конечно, просто и деться больше некуда, о горе, о крах всех его планов! Интересно, он в Англию тоже прибыл пассажирским рейсом, в каюте первого класса, с черным дикарем в качестве слуги? А что во время этой погони оба катера пронеслись мимо сотни торговых судов – это, безусловно, ерунда, театральный задник: разве может беглому каторжнику прийти в голову договориться с капитаном какой-то из этих посудин? И разве может Великому Сыщику прийти в голову мысль, что каторжник о таком подумает заранее, до того и вместо того, чтобы на трансатлантический рейс стремиться? В том-то и дело, Грег: добро бы только мы, служители закона, в этих историях выглядели умственно отсталыми – так ведь нет, там какие-то состязания призовых идиотов. А ты еще спрашиваешь, почему я отложил эту книгу… Да для любого нормального сыщика она хуже Шекспира!
