От грустных размышлений его отвлекли громкие и довольно неожиданные в ноябрьском лесу звуки.
Кто-то звонким, веселым голосом пел:
– Там небо как море, а море как сон,
Как призрак мечты золотой.
Там мир точно сказка из детских времен,
Напоенный славой святой.
Пели где-то на дороге, и Харальд вскоре различил лошадиное фырканье и скрип колес. Сквозь ветви замелькали пятна ярких цветов – алого, золотого, синего…
«Бродячие актеры!» – узнал Харальд.
Еще не до конца осознавая, зачем он это делает, Харальд выехал на дорогу.
И каждый умен там, и каждый силен,
И места для горестей нет!
Человек, сидевший на козлах переднего воза, широкоплечий, с густой копной русых волос, бросил петь. На лице его при виде вооруженного всадника мелькнула тревога, и он натянул поводья.
Воз остановился.
Из-за желтого, точно пшеничное поле, полога появились недоумевающие лица.
– Лодин, какого демона ты остановился? – зарычал кто-то сердито со второго воза.
– Да одного такого беловолосого демона на лошади, – ответил возница, и тут же его голос стал слегка подобострастным. – Что вам угодно, родовитый господин?
«Надо же, – про себя усмехнулся Харальд. – Уже в родовитые попал!»
Вслух же сказал другое.
– Мне нужно в город, а одного меня не пропустят. Позвольте присоединиться к вам.
Гибкая девушка, склонившись к плечу русоволосого Лодина, что-то зашептала. На лице её был откровенный страх.
– Я знаю, кто ты, – проговорил он, когда девушка замолчала. – Ты тот самый убийца, которого ищут воины местного Владетеля.
– Да.
– Не думай, что мы беззащитны! – заявил Лодин не очень уверенно и вытащил откуда-то из-за спины арбалет. Появившийся сбоку от воза угрюмый толстяк сжимал в руках такой же.
Харальд рассмеялся.
– Если ты слышал о том, кто я такой, то ты должен знать, на что я способен. Если бы я хотел вас убить, я бы давно это сделал. И арбалеты мне не помешают. Мне просто нужно в город, и я прошу вас мне помочь.
– Нет! – рявкнул толстяк, поднимая арбалет. – Уходи. Если мы поможем тебе, то нас казнят вместе с тобой!
– Никто не узнает, – продолжал Харальд уговоры. – А если вы мне поможете, то я отдам вам своего коня. Он стоит больше, чем все ваше имущество.
– Нет! – вновь взвизгнул толстяк, руки его дернулись, и стрела сорвалась со старого, разболтанного арбалета.
Харальд отпрянул в сторону, что-то рвануло край его плаща. Послышался свист и глухой удар.
– Ой, – испуганно проговорил толстяк. На его лицо болотным туманом наползал страх.
– Мое предложение остается в силе, – сказал Харальд, не пошевелив и бровью.
– Мы… – Сглотнув, Лодин опустил арбалет. – Мы должны посоветоваться… У нашего театра нет хозяина, мы сами все решаем.
– Советуйтесь, – пожал плечами Харальд и спрыгнул с лошади.
Под ногами хрустнула смерзшаяся земля.
– Ладно, – сказал Лодин, когда актеры пошептались, собравшись в кружок. – Коня давай сейчас.
– Хорошо, – легко согласился Харальд. – Когда мы будем проезжать стражу, не вздумайте чудить. Ясно?
Актеры поспешно закивали, а в глазах у них был страх (вдруг этот сумасшедший начнет убивать или стража раскроет его?) вперемешку с жадностью (такого коня продать – вся труппа месяц будет сыта!).
Испытывая какую-то странную брезгливость, Харальд отдал поводья Лодину.
* * *
Лавка цирюльника и по совместительству аптекаря нашлась на одной из улочек, ведущих от главной площади. В узком пространстве между домами, казалось, навеки повис запах помоев, а нагло шныряющие крысы не обращали на людей никакого внимания.
Вывеска с изображением громадных ножниц висела над обшарпанной дощатой дверью Постучавшись, Харальд вошел и, словно в воду, окунулся и терпкий и сильный аромат, в котором смешались запахи многих десятков трав.
В первое мгновение он даже замер, принюхиваясь.
– Иду, иду, – проскрипел откуда-то старческий голос, и только тогда Харальд огляделся.
Помещение было перегорожено пополам стойкой, за которой громоздились полки, уставленные сосудами разных форм и размеров. На стенах сушились пучки трав, среди них Харальд, к собственному удивлению, обнаружил сморщенный корень, похожий на маленького человечка.
Но не успел он его разглядеть, как стукнула дверь, за стойкой объявился хозяин – высокий сутулый старик с блестящей лысиной. Волосы по краям лысины когда-то были рыжими, а теперь побелели, и лишь отдельные нити блестели медью.
– Что угодно? – поинтересовался цирюльник.
– Постригите меня наголо, – попросил Харальд.
– Вы хотите лишиться таких роскошных волос? – Откинув доску, старик вышел к клиенту. От цирюльника пахло чем-то похожим на муравьиную кислоту.
– Да, – ответил Харальд, невольно разглядывая клинок на поясе хозяина. Средней длины кинжал в дорогих ножнах, с клеймом в виде лисы на рукояти. Лавка аптекаря мало подходила для такого оружия.
– Садитесь на табурет. – Старик показал в угол комнаты. Харальд обратил внимание на руки хозяина. Тяжелые и мозолистые – руки воина.
Здесь явно крылась какая-то история, мало кто из тех, кто привык обращаться с мечом, берет в руки ножницы. Но пока проявлять любопытство было не время, и Харальд послушно уселся на табурет.
Цирюльник ловко обернул вокруг его шеи кусок белой ткани и защелкал ножницами. Под успокаивающее лязганье ножниц Харальд вспомнил, как пробрался в город.
Актеры не обманули. Они тряслись от страха и вели себя так, что будь стражники потрезвее – точно заподозрили бы неладное. Но обошлось. Харальд пересидел въезд в город на переднем возу, между двумя сундуками с реквизитом.
Под полог стражники даже не заглянули.
Чиканье стихло, и Харальд ощутил кожей головы непривычный холодок.
– Что, все? – спросил он.
– Ишь разбежался, – сварливо ответил старик. – Еще бритвой пройдусь!
И прошелся, да так ловко и умело, что Харальд почувствовал только легкое прикосновение.
Через десять минут, расплатившись, он выходил от цирюльника. Без волос было неловко, но Харальд знал – это пройдет, и очень быстро.
* * *
– Куда прешь, оборванец? – Стражник поднял факел, и Харальд внутренне подобрался. Наступил момент решающего испытания его маскировки.
– Вот иду, – сказал он, смачно рыгнув (специально выпил кружку пива). – Туда…
Поднятая рука указала в темень за городскими воротами. Там тускло горели желтые факелы, а дальше у караулки лежала холодная ночь.
– Замерзнешь ты там, – усмехнулся стражник, с брезгливостью рассматривая собеседника.
Харальд знал, как выглядит.
Кривоногий тщедушный человечек, одет в лохмотья, за спиной здоровенный короб с каким-то барахлом. Разит от него, как от пивной бочки, на голове, покрытой какой-то коростой (всего лишь грязь), ни единого волоска, а одну из глазниц скрывает повязка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
