и всмотрелась в незнакомое, перекошенное от боли лицо.
Стоп. Где-то она его видела.
— Простите, — пробормотала, наблюдая, как сквозь гримасу боли мужчина попытался улыбнуться.
Точно! Комендант крепости «Западного Щита». Как же его зовут?
— Господин Ивар? — Имя всплыло само собой. — Не знаю, как вас благодарить. Я вам так признательна.
— Княжна, — выдохнул он. — Не ушиблись?
— Немного.
Рука онемела и страшно болела. Как бы, не перелом.
— А вы? Не сильно я вас…?
София едва подавила улыбку: о, Светлая Заря, чтобы сказала мать-настоятельница, увидев ее сейчас в таком виде?
Ивар широко улыбнулся.
— Я крепкий.
«А он симпатичный».
Тогда — в крепости, она была уставшей и обозленной, и даже толком не взглянула на молодого северянина, но теперь в свете полуденного солнца, он предстал во всей красе. Большие синие глаза, крупный нос, аккуратные усики над верхней губой. В волосах за левым ухом — косичка воина.
Верея закричала неожиданно:
— Слава Северосу! Вы целы! Я так испугалась! Все эта проклятая змея! О, господин, вы очень помогли!
— Мой долг — оберегать любую жизнь, — сквозь боль ответил Ивар.
А сам с прищуром поглядывал на Софию, от чего девушка невольно смутилась. Похоже, Ивару это доставляло удовольствие.
Прибывшие на задний двор придворные и Великая княгиня помогли Софии добраться до покоев, не забыв порекомендовать ее спасителю — наведаться к лекарю. Последнее, что увидела заложница перед тем, как нырнуть в дверной проем, как Ивар отмахивается от помощи и провожает ее жадным взглядом.
* * *
— Вывих, не перелом, — успокоил Хорс, после долгого и придирчивого осмотра запястья. — Вам снова повезло.
Сидя на покрывале неразобранной кровати девушка не могла выразить словами, как рада видеть старого целителя, избавившего ее от ночных кошмаров.
— Я такая неуклюжая. Простите.
Морщинистый и высохший, но с удивительно проницательными глазами, старик наложил повязку, бубня под нос. От него пахло горькими травами, солоноватой свежестью и терпкими металлами; он казался тайной за семью печатями.
— Как ваше зелье из лунной сивушки?
— О, весьма, весьма. Я добавил в него вытяжку из ягод черного бревва и для аромата масло из семян маракишша. Хвала Северосу, мне не пришлось долго искать добровольца для испытаний. Сударь Ивар заявился сегодня сам.
София улыбнулась.
— Готово, — старик встал. — Поберегите руку. Не делайте резких движений, и не вылетайте больше из седла.
Он улыбнулся, точно отец, заботившийся о дочери.
— Благодарю. За все.
Старик прищурился и хмыкнул:
— Пока не за что, княжна.
Не успел целитель удалиться, к девушке заглянула Верея. Сестра Великого князя пробыла в покоях до самого ужина, а когда небо востока опутал тяжелый мрак, и София подумала о сне, к ней вбежали Мия и Лия.
— Простите, мы виноваты, — они переглядывались и посмеивались. — Вас пригласили в гостевой зал. Просят о встрече.
— Кто? — Насторожилась София, подумав об уловке родных братцев. Эти легко могут и сюда дотянуться — и шут прямое тому подтверждение.
— Сударь Ивар, — хором прыснули фрейлины.
Гребень замер в пряди влажных волос.
— Ивар?
— Что-то передать ему, сударыня?
Девушка закусила губу, чувствуя, как заволновалась.
— Я спущусь.
… Северянин дожидался княжну, облокотившись о спинку кресла. Он что-то прятал за спиной и очень нервничал, но когда появилась София, напряжение на его лице растворилось. Поклон по по-лейдски и молодой воин раскрыл маленькую тайну: за спиной скрывался букет полевых ромашек.
— Это вам, — он протянул цветы с самым невинным выражением.
Княжне польстила обходительность бывшего коменданта. Еще никто не дарил ей цветов. И потому нежные бархатные солнышки в белой кайме стали самым прекрасным и бесценным даром на всем белом свете.
— Вы так внимательны, — она прижала их груди. В нос ударил приторный одурманивающий аромат — голова закружилась.
— Я собирал их для вас. И не только. Вот.
В ладонь Софии был вложен аккуратный женский гребень для волос, украшенный драгоценностями.
— Мой подарок.
Она смутилась и зарылась лицом в цветы.
— Это слишком дорогой подарок. Я не возьму.
— Прошу, не отказывайтесь. Я выбирал его специально для вас. Как знак моего искреннего расположения.
Соня искоса поглядела на северянина сквозь снежные лепесточки ромашек. Ивар был красив и широкоплеч, а когда его глаза встречались с ее, то вспыхивали как звезды.
— Ладно. В качестве моей признательности за спасение.
Она спрятала драгоценный гребень в просторный рукав атласного платья.
— Боялся, вы не придёте, — начал он.
— Почему?
— Вы благородных кровей, а я простой солдат. Пусть и дальний родственник Великого князя, у меня нет ни титула, ни богатств, и в скором времени вряд ли появится. Такой, как я не достоин такой, как вы.
— Господин, поверьте, богатства и титулы волнуют меня меньше всего, — призналась София, и сама подивилась, что сказала это вслух — будто невидимая сила развязала язык, заставляя распахнуть душу первому встречному.
— Правда?
Он, что дрожит?
София нахмурилась.
Вот опять. Теперь у него дрожат кулаки. Почему он их сжал? Будто ему тяжело.
— Правда, — кивнула она. Опять против воли? Или по своей собственной?
Ивар просиял и в несколько размашистых шагов оказался рядом. Но когда остался последний шаг — замер, закаменев. Из коридора послышались голоса, бряцнули доспехи — совсем рядом шествовал княжеский караул. Их появление охладило пыл бывшего коменданта, едва не набросившегося на Софию прямо в гостевой.
Разгадав его тайное желание, она дико испугалась, что незнакомец мог вот так легко мог стиснуть ее прямо здесь, но прислушавшись к бешеному биению сердца и с ужасом осознала, что сама готова ему отдаться. Вдоль позвоночника бегут колючие мурашки возбуждения, грудь отяжелела, натянув ткань платья, и впервые в жизни девушка испытывала жар желания меж бедер. И как только держит себя в руках?
Чтобы успокоиться, София сделала вдох.
— Простите, — Ивар обернулся. — Я не смел так себя вести. Но, поймите, София, как только увидел вас сегодня, там во дворе, потерял покой. Думаю только о вас и ничего не могу с собой поделать. Знаю, вы мне не верите. Считаете обманщиком и соблазнителем. Это не так.
Как ни странно, София верила каждому слову. Он говорил — его тянет к ней, если б она не пришла сегодня сюда — умер бы от тоски. Это было так чувственно и пленяло до самого дна.
— Смею ли я надеяться на новую встречу?
Огромные горящие глаза обжигали, точно раскаленные угли.
— Да, — шепнула одними губами. — Завтра.
И снова спрятала лицо в ромашковые лепестки. Сердце колотилось, как сумасшедшее от того, что он стоял непозволительно близко.
— Пусть вам приснится мечта, — пожелал Ивар традиционными словами Дома Серебряного Волка. — Я буду считать минуты до нашей встречи.
— И я, — к своему стыду призналась
