Однажды я была в гостях у Даши, когда она еще была беременна дочерью и мы завели разговор о тех самых событиях. Она стала спрашивать меня, а я просто отвечала, как делала это всегда, когда была не против поговорить и выговориться о том, что было.
Она не могла понять суть проблемы, а после того, как я ей сказала она подозвала своего сына Рамиля и спросила меня:
– Если завтра я совершу нечто, за что люди без зазрения совести убивают и люто ненавидят, ты подойдешь к моему сыну и станешь обвинять его в содеянном мной?
Я рассмеялась на ее абсурдные слова, но она не улыбалась и была серьезна.
– О чем речь, конечно, нет. Он же ребенок.
Я легко ответила ей на вопрос и только потом подумала о смысле ее вопроса и сути моего ответа. Когда я была на беседах с психологами мы все это обсуждали много раз, но вот так вот впервые мне показали пример, и я поняла. В тот день я окончательно поняла, что я свободна от своего прошлого. Хоть его последствия до сих пор меня мучают.
Но пока рядом он, я чувствую опору и ориентиры.
Мы дарим друг другу надежность и верность не только телом, во всем, что касается жизни. Мы верны и честны друг с другом всегда…
Два года спустя
– Ты говорил, что я успею немного поработать после учебы, а в итоге, Мурад? – возмущаюсь на последствия его забывчивости.
– Я виноват?
– Ну а кто? Я же просила не забыть таблетки, ты сделал это нарочно, просто признай это, и я успокоюсь.
– Я старый человек, чего ты от меня хочешь? Маразм пришел, Лор, – улыбается гад такой.
– Вот держи. Чтобы память не подводила больше.
Впихиваю в руку ему пластиковые футляры, которые кричат о сроке в три с половиной недели беременности.
– Ты не рада, – удерживает меня за предплечье и заглядывает в мои глаза.
Нет ну как можно его не любить? Эти глаза, эти губы, руки… боже я просто с ума по нему схожу. Мы вместе три года, мало, конечно, в сравнении с десятью и более, но как же, между нами, все бурлит и искрит, надеюсь, что так и будет. В какой-то степени, я ревностно отношусь к беременности, потому что между нами будет третий человечек, но самое потрясное в этом, что это будет наш ребенок.
– Не рада? – хмурю брови для пущего эффекта. – Ты издеваешься, сейчас? – говорю грозным и злым голосом, и он мне верит. Потому что я вижу на его лице вину и недоумение.
– Нет, Лора, не издеваюсь, – теперь уже он переходит на громкий и низкий голос, от которого бегут мурашки. У других от страха, у меня от возбуждения. – Я должен знать, рада ли моя жена будущему ребенку или нет. И если второе, то я должен знать почему? Так что нет, я не издеваюсь.
– Спрашиваешь меня, рада ли я, – подхожу к нему ближе мягкой поступью. Будто крадучись, – что у меня внутри бьется сердце, или еще не бьется, но уже развивается, от любимого мужчины? От того, по кому схожу с ума каждый день и каждую ночь? – он плюхается на кровать, а после ложится, когда я заползаю на него поднимая юбку длинного платья и сажусь на него верхом. – Рада ли я, что у меня будет самый долгожданный и самый любимый ребенок, которого я, кстати, сама фактически и прописала себе, позволив тебе забыть те чертовы таблетки, заметив их отсутствие сразу, но благоразумно промолчав.
Склоняюсь над ним выставив руки по обе стороны от его головы, чувствуя, как его проворные ладони уже спускают трусики по бедрам, а после я чувствую, как в мое лоно упирается горячая и набухшая головка возбужденного члена.
Не справляюсь со своим желанием, и сама опускаюсь на него с протяжным стоном.
– Ммм… как хорошо.
– Так значит ты, маленькая сучка, все сама фактически и устроила? – шлепает по голым ягодицам, задрав на спину мое чертово платье.
– Мы уже были к этому готовы, так что да-а-а…
Сажусь ровно и скидываю мешающую ткань полностью.
– Они стали еще больше, – обхватывает изнывающую по его рукам грудь.
– Это только начало, – откидываю назад голову подставляя себя под его поцелуи, двигаясь на нем все быстрей.
– Какая же ты красивая, – обхватывает меня за бедра и плотнее насаживает на себя, увеличивая трение наших тел.
– Я так скучала по тебе, – ложусь на него и целую в губы.
Мурад
Ну и дохрена же всего произошло за эти годы.
В тот день, когда Лора приехала ко мне сразу после Англии, и как мы вместе переболели простудой, да она все-таки заболела, все изменилось.
Нет! Все изменилось в момент, когда она прыгнула на меня.
Эта маленькая девочка стала превращаться в молодую женщину на моих глазах. Становиться старше и мудрей, преодолевать все, что ей пришлось пережить.
И это все ее заслуга. Я только поддерживаю. Нахожусь рядом.
Люблю ли я ее? Черт его знает.
Знаю, что убью любую суку кто посмеет обидеть или просто прикоснуться. Знаю, что не обижу ее. Знаю, что не отпущу никогда. Мне не нужна другая и я буду ей верен, мне достаточно только ее, опять я сука лирик, но с Лорой иначе никак. С ней всегда по-другому.
Она не живет по шаблону, и я этому рад.
Так люблю ли я ее? Хрен его знает.
Я убил Крылова после того, как он сказал, что никогда не оставит ее в покое. Лора не спрашивала о нем, но я бы и не солгал. Я убил и всех остальных.
Эти твари стали якобы приличными людьми. В список вошли все, от водителя КАМАЗов, кто перевозил «груз», до таможенного ублюдка, что любил считать бабки и срать ему было на то, что внутри невинная девушка, которую везут на смерть. У меня ушло на это три года.
И вот сегодня я вернулся, поставив точку в этой истории и получил новость, о которой и думать боялся.
И какая была моя первая мысль?
«Только бы сын».
Я боюсь иметь дочь. Пусть кому-то будет смешно от моих страхов, но я боюсь. И если она у меня родится я превращусь в Далера. Он свою Алсу даже в песочницу во двор отпускает с тремя охранниками, которые только солнце закрывают и мешают ей.
Утрирую конечно, но придется у него поучиться такой охране.
Я пока не решил, говорить ли ей о том, что я
