Но РФК вскоре отказался от этого. Расследование подошло слишком близко к дому. Если бы оно продолжилось, оно могло бы поймать в ловушку конгрессменов, сенаторов и политически связанных лоббистов, большинство из которых были консервативными демократами — влиятельными фигурами, которые были нужны Кеннеди, чтобы контролировать конгресс. Единственным человеком, которому было предъявлено обвинение, стал журналист отдела светской хроники Игорь Кассини — друг семьи Кеннеди, брат любимого модельера Джеки Кеннеди, светский лев и платный агент Трухильо. А факты и в том деле появились от репортера, проводившего свое расследование, а не ФБР. Роберт Кеннеди позже назвал расследование дела Трухильо «самым неприятным»[355] делом, с которым ему когда-либо приходилось сталкиваться, и «единственным расследованием, которое я прекратил, с тех пор как стал министром юстиции».
Кеннеди прекратил это дело после того, как в ночь на 30 мая 1961 года на окраине столицы на генералиссимуса напали из засады его противники и убили его. Моральная поддержка Соединенных Штатов не спасла двенадцать из четырнадцати заговорщиков от жестоких убийств из мести от рук сына, братьев и политических наследников Трухильо, которые быстро взяли власть в свои руки.
«Сейчас огромная проблема, — написал РФК вскоре после убийства Трухильо, — состоит в том, что мы не знаем, что делать»[356].
У Белого дома ушли годы на то, чтобы найти ответ. Окончательное решение нашлось у Дж. Эдгара Гувера. В конечном счете сам Гувер выбрал нового главу Доминиканской Республики.
«Уволить Дж. Эдгара Гувера? Господи Иисусе!»По собственному признанию Роберта Кеннеди, он не лежал без сна по ночам, тревожась о коммунизме или гражданских правах, когда стал министром юстиции. Он думал об организованной преступности. Он хотел, чтобы ФБР занялось мафией, как это делал он, когда работал в сенатском Комитете по вымогательствам.
Он попытался контролировать ФБР — по своему законному праву, — и эта борьба поглотила его до конца срока пребывания на посту министра юстиции.
Гувер был возмущен тем, что министр юстиции хотел охотиться на крупных мафиози вместо агентов Москвы. Он был в бешенстве от того, что Кеннеди пренебрежительно говорит о преследовании советских шпионов. Он с презрением относился к его идеям о создании федеральной комиссии по преступности и ударных силах противодействия организованной преступности. Его потрясали склонность Кеннеди к стандартным операциям, его тайные сделки, встречи один на один с сотрудником советского посольства, про которого было известно, что он шпион КГБ, и его роль универсального посредника при президенте в решении внутренних и иностранных проблем.
Гувер был в неподдельной ярости от того, что его вышестоящий начальник вызывал его к себе, а не наоборот. Путь от многокомнатного номера Гувера до высокого кабинета Кеннеди по коридорам министерства юстиции был недолог. Но Гувер отказывался проделывать его. «Бобби почти никогда не бывал в кабинете Гувера, а Гувер — в его кабинете», — сказал Катценбах. Не выносящие ни вида, ни звуков голоса друг друга, Гувер и РФК выбрали посредника. Один агент ФБР, которого оба они знали и любили, Кортни Эванс работал их официальным связным на протяжении трех лет. «Кортни, бывало, объяснял что-то Бобби одним образом, а Гуверу — другим, — сказал Катценбах. — Когда он пытался убедить Бобби в том, в чем хотел Гувер, это объяснялось таким образом, чтобы сделать это приемлемым для Бобби, и наоборот». Попытка служить двум хозяевам была задачей, с которой могли справиться немногие.
Позднее Эванс утверждал: «Я удерживал семью Кеннеди от того, чтобы они не уволили Гувера. Время от времени они распалялись на него. Они считали, что он впустую расходует людские ресурсы, занимаясь расследованиями дел, связанных с национальной безопасностью». Но идея об увольнении директора была близка к нереальной. «Уволить Дж. Эдгара Гувера? Господи Иисусе! — воскликнул Катценбах. — Я сомневаюсь в том, что президент Кеннеди мог бы пойти на это»[357].
Но президент поклялся уволить Аллена Даллеса после катастрофы в заливе Свиней в апреле 1961 года (имеется в виду провал операции США по свержению правительства Фиделя Кастро на Кубе. — Пер.). Даллес наверняка продал свои планы вторжения на Кубу и свержения Кастро. После неудавшегося вторжения в заливе Свиней остались убитыми 114 кубинцев, работавших на ЦРУ, 1189 были захвачены в плен. Кастро торжествовал, а президент поклялся, говоря его словами, разнести ЦРУ в клочки и пустить их по ветру.
Джон Ф. Кеннеди приказал своему брату провести анализ причин провала вторжения и укрепить аппарат американской разведки. Среди многих открытых вопросов был и такой: назначит ли президент Роберта Ф. Кеннеди директором Центрального разведывательного управления. 20 апреля, на следующий день после провала вторжения, Бобби Кеннеди попросил Гувера поделиться с ним своими мыслями в отношении того, как использовать ЦРУ.
Безграничное презрение Гувера к ЦРУ было зафиксировано в служебных записках, написанных им собственноручно в тот день: «Годами ЦРУ вело с нами нечистую игру… ЦРУ изменилось не больше, чем изменились полосы на зебре. Г.»[358]. Но слух о том, что президент может поставить своего брата во главе Управления, он счел интригующим и интересным. Одним ударом это лишило бы Гувера вышестоящего начальства в лице РФК и обрекло бы самоуверенного Кеннеди на выполнение невозможной задачи — смыть позор провала в заливе Свиней с семейного герба.
Гувер составил сложный отчет, состоявший из трех частей, о состоянии американской разведки и лично передал его министру юстиции. Он охватывал историю ЦРУ и ключевых лиц в Управлении. Гувер в общих чертах изложил историю американской разведки с 1941 года, подчеркнув, что Кеннеди не может сейчас «анализировать слабости разведки США, не обратившись к ее прошлому»[359]. Проникновение коммунистов во время Второй мировой войны «создавало ситуации и проблемы, которые даже и по сей день оказывают влияние на разведывательные операции США». Он также предостерег от составления длинного списка высших офицеров ЦРУ, выделив бывшего агента ФБР Уильяма К. Харви, который был ответственным за тайный сбор разведданных по связи с ЦРУ, но при этом был отъявленным алкоголиком, который испортил работу по шпиону Клаусу Фуксу, охотившемуся за секретами атомной бомбы.
Маловероятно, чтобы Роберт Кеннеди прочел хоть слово из этого отчета. Харви стал главным участником новых заговоров ЦРУ против Фиделя Кастро, за которыми осуществлял плотный контроль министр юстиции.
«Агенты не водят автобусы»Гувер бросал вызовы министру юстиции, когда ему этого хотелось. В те же самые дни мая 1961 года возникло первое дело, вызвавшее его презрение.
Участники «рейсов свободы» — группы чернокожих и белых защитников гражданских прав — боролись с сегрегацией в южных штатах тем, что ездили все вместе на автобусах компании «Грейхаунд» по Алабаме. Из открытых и тайных источников, включая информаторов, ФБР знало об их планах за несколько дней. Бюро передавало эту информацию государственным и местным служителям правопорядка в Алабаме. Полиция и ку-клукс-клан, работая сообща, планировали устроить засаду на демонстрантов и избить их до полусмерти. ФБР тоже об этом знало.
Гувер принял сознательное решение не сообщать в министерство юстиции то, что он знал об участниках «рейсов свободы» и Клане. Его письменные доклады Кеннеди об участниках «рейсов свободы» касались главным образом возможностей коммунистической партии в Алабаме.
Гувер игнорировал прямые приказы министра юстиции защищать «интеграционистов», как он их называл. Тридцатисемилетний агент ФБР Джозеф Дж. Келли из небольшого подразделения ФБР по защите гражданских свобод в штаб-квартире наблюдал, как разворачивались события.
«Водитель автобуса отказался возить участников «рейсов свободы, — рассказывал он. — Нам позвонил Ник Катценбах из канцелярии министра юстиции. Он сказал, что министр юстиции господин Кеннеди хочет, чтобы какой-нибудь агент вел автобус участников этого движения. Конечно, в те дни мы не всегда делали то, о чем нас просило министерство, если мы считали, что это не отвечает интересам дела или Бюро.
Так что мы сказали Катценбаху, что агенты не водят автобусы, это не включено в их обязанности; и что у него есть номера телефонов доверенных лиц отделения по защите гражданских прав, которые, возможно, смогут выполнить функции водителя. И Катценбах сказал: «Но это просьба министра юстиции». А я сказал: «Я знаю, но таков наш ответ». Я повесил трубку и позвонил в канцелярию директора и предупредил о том, что им будет звонить Кеннеди. Он и позвонил. Директор сказал ему то же самое»[360].
