— Мне очень жаль. Мне и правда очень жаль, Нэт, но мне нужно с ним поговорить. Пожалуйста, передай ему это от меня. Мне нужно его видеть.
Нэт злобно смотрел на нее. Ана знала, что он презирает ее, потому что она — дочь их врага, потому что она живет, словно Чистая, потому что она привела в их жизнь смотрителей и вынудила их покинуть свое жилище. Она не могла его в этом винить. И, честно говоря, несмотря на все это, она была ему невероятно благодарна: ведь он здесь!
— Коул уехал, — сказал Нэт.
— Уехал? Как это?
— Он просил меня передать тебе вот это и попрощаться за него.
Нэт бросил на диван дискету размером с монету.
— Уехал куда?
Он пожал плечами:
— За границу.
— Как? Куда? На сколько?
Вопросы вырывались у нее один за другим — и ей отчаянно хотелось получить ответ на все.
Нэт устремил на нее взгляд, полный открытой ненависти.
— Просто прими это, — сказал он. — Ты и так достаточно напакостила. Коул не упрямился бы так, если бы не ты и та чушь насчет Взгляда. Тот министр, Питер Рид, был просто обузой. Но Коул хотел проявить героизм. Хотел произвести на тебя впечатление.
— Произвести впечатление? — переспросила она.
Ей вдруг вспомнилось то, что Лайла говорила ей в ванной Форест-хилл. «Он понял, что время Взгляда его нагоняет. Он расстался с Рэйчел и начал брать более рискованные задания, потому что знал: ты как-то связана с разоблачением анализов на Чистоту».
— Пожалуйста, — сказала она, — прошу тебя! Мне надо как-то с ним связаться. Адрес. Имя тех, у кого он поселился. Он будет связываться с Лайлой, я в этом уверена. А когда он это сделает, она могла бы передать ему, что мне нужно с ним поговорить, и…
Нэт замотал головой.
— Для чего? Ты же заключаешь союз с Джаспером Тореллом. Зачем все для него осложнять?
Ана поджала губы и с силой их прикусила, стараясь не расплакаться.
— Это же не…
Она чувствовала полную беспомощность. Нэт не поверит ее уверениям в том, что она не собирается соглашаться на союз. Что она здесь в плену и ждет возможности сбежать.
— Как ты пробрался в Общину? — спросила она. — Ты перелез через стену? Я хочу вернуться туда с тобой.
Взгляд Нэта был твердым и неумолимым.
— Коул не станет с тобой связываться, — сказал он. — Лайла уехала вместе с ним. Навсегда.
— Нет! — Ана почувствовала, как уходит надежда, за которую она цеплялась все последние дни. — Нет, он не стал бы…
— Может, он думал так же про тебя. Может, он считал, что ты сюда не вернешься. А ты вернулась. — Теперь Нэт уже открыто насмехался над ней. Он шагнул назад через застекленные двери. — Наверное, сейчас он уже умирает от голода на каком-нибудь грузовом корабле посередине Атлантики. И все из-за тебя.
Горе скрутило Ану. Она упала на колени, а потом рухнула на пол, почувствовав, как от удара затрещали ее ребра. Комната завертелась вокруг нее. Что-то холодное и жесткое вжималось ей в щеку. Ее тело пульсировало тупой, далекой болью.
Все кончено. Джаспер ей не верит, считая, что она бредит, а Коул уехал. У нее отняли то единственное, что помогало ей брести по белой бесформенной пустоши, когда ей больше всего хотелось лечь и позволить туману захватить ее.
30
Союз
Время шло. Неуместное. Бессмысленное. Просто свет, скользящий по стене по мере того, как планета отворачивалась от Солнца. День перекатывался в ночь, ночь — в день как следствие того, что облако газов и пыли сжалось под действием собственного притяжения миллиарды лет тому назад, заставив планету вращаться.
* * *
Громкий стук сотряс дверь спальни. Ана вздрогнула. Видимо, она забылась, потому что сейчас оказалось, что она стоит перед зеркалом в ванной, пустив в раковину воду, а у нее на ладони лежит громадная капля тонального крема, хотя она не помнит, как его выдавливала. Интерфейс играл музыку, сочиненную Коулом. Отец три дня назад вручил ей запасной интерфейс с отключенным доступом в сеть. С тех пор она жила и дышала музыкой Коула. Казалось, все ритмы ее организма изменились, синхронизируясь с биением и колебаниями мелодий, которые заставляли ее тосковать и томиться по нему.
— Ариана! — позвал чей-то голос.
Этот женский голос показался ей смутно знакомым. Она посмотрела на свое отражение и вздрогнула. По ее лицу пролегали полосы неестественно густого смуглого тона. Глаза у нее были покрасневшими и тусклыми. Она выглядела больной. Она выглядела как человек с активной формой Большой Тройки.
Она поспешно стерла косметику полотенцем для рук.
В дверь заколотили кулаком.
— Лапа, открой! — крикнул голос. — Твой папа попросил меня зайти. Впусти меня!
— Лейк?
— Ага, это я. Шевелись, пока твой папа не взялся за топор и не врубился сюда.
Ана проковыляла через свою спальню, спотыкаясь о тарелки с заплесневевшей едой и обогнув по дороге кучу стирки. Она повернула ключ. Дверь открылась — и была тут же застопорена полупустой коробкой с хлопьями для завтрака. Лейк протиснулась в щель, давя ногами хлопья.
— Боже! — сказала она, закрывая дверь. — Твой папа меня не разыгрывал! Тут действительно похоже на территорию военных действий на Восточном побережье! — Она перевела взгляд на Ану. — Боже… Иисусе… Вот дерьмо!
Ана обиженно ощетинилась, но тут же вспомнила собственное потрясение при взгляде на себя в зеркало. Она опустила глаза и только теперь заметила, что на ней по-прежнему те леггинсы и футболка, в которых она была пять дней назад, когда разговаривала с Нэтом. Это тоже не улучшало ее вида.
— Тогда этот пустячок поможет не больше, чем пластырь при колотой ране, — проговорила Лейк, извлекая из сумки блондинистый парик и выбрасывая его в мусорную корзинку.
Она отбросила ногой одежду, разбросанную у кровати, и начала расхаживать по комнате. Спустя полминуты она извлекла из своей громадной сумки зажигалку и сигареты.
— Что ты слушаешь?
Ана пожала плечами.
— Не возражаешь? — спросила Лейк, закуривая.
Ана отвернулась.
— Итак, — сказала Лейк, выдыхая колечко дыма, — через три дня ты заключаешь союз.
— Не заключаю, если от меня хоть что-то зависит, — ответила Ана, ничком падая на свою кровать.
— Твой папа утверждает обратное. Как бы то ни было, завтра ты должна появиться в ратуше Хэмпстедской общины и сделать официальное заявление. Там будут фотографы и репортеры, которые рвутся получить первые снимки похищенной дочери Эшби Барбера. Если ты туда явишься в таком виде, то еще не успеешь вернуться домой, как Коллегия объявит, что у тебя активная форма психической болезни.
Она затянулась сигаретой, покусала ногти, потом начала крутить зажигалку.
— Папа отправит дублершу. Он и на заключение союза ее отправил бы, если бы мог, но, наверное, Джаспер не станет заключать союз с девушкой, которая прячет голову под пальто.
— Послушай, я не знаю, что тут на самом деле происходит. И, по-моему, тебе не стоит мне ничего рассказывать. Ничего такого, что может устроить тебе или Джасперу неприятности со смотрителями или Коллегией. Но тебе надо принять решение. Если ты собираешься все-таки заключить союз с Джаспером — а твой отец считает, что ты это сделаешь, — то тебе придется столкнуться с Коллегией и средствами массовой информации. Ты можешь составить себе представление о том, что тебя ожидает, по тому времени, когда стало известно о твоем неправильном анализе на Чистоту, но все будет еще в десять раз хуже. Всем хочется знать про похищение: как ты освободилась, как Джаспер освободился, ради чего вас похищали. Сейчас вы с Джаспером важная новость, Ариана. И Коллегия будет следить за каждым вашим движением.
Ана попыталась найти в себе силы ответить.
— Ну и пусть следят, — вздохнула она.
— Тогда могу сказать одно: кончай киснуть! Коллегия будет просто счастлива объявить тебя больной после того, как вы с Джаспером ее так унизили. Тебе этого хочется? Хочешь, чтобы Коллегия победила?
Ана почувствовала укол обиды.
— Тут речь не о победе Коллегии! — И если уж на то пошло… то да, она действительно надеялась, что ее объявят больной. Предпочтительно — до церемонии заключения союза. — Мой союз с Джаспером не имеет никакого отношения к Коллегии.
— Подумай хорошенько, — посоветовала Лейк, со щелчком открывая и снова закрывая зажигалку. — Коллегии так и не удалось доказать, что твой отец подделал результаты анализа на Чистоту, а это значит, что им пришлось признать свою ошибку. Ты — постоянное и теперь уже весьма известное публике напоминание об этом. А теперь ходят слухи о том, что Джаспер, который предложил тебе союз и говорил, что тебя не следует наказывать за ошибку Коллегии, был до своего похищения связан с сектой «Просвещение». Некоторые даже допускают, что он вовсе не был похищен. Он исчез на семнадцать дней, вызвав в средствах массовой информации огромное негативное внимание к переговорам относительно детского бензидокса, а потом его нашли в Городе: он бродил по улицам, полностью потеряв память. Какова вероятность того, что он мог сбежать, но при этом не помнить ничего, что с ним происходило? Какова вероятность того, что вас обоих похитили? Ваши истории — сплошная ахинея.
