Сержант, надо отдать ему справедливость, оправдал доверие.
— Объявляю пану благодарность от имени службы! — рявкнул он, щелкнув каблуками и принимая позицию «смирно».
Зигмусь выронил от неожиданности чемоданчик из рук, покраснел и, весь сияя, принялся по своему обыкновению лепетать:
— Что-что-что? За что, за что, за что? Большое-большое спасибо, от имени, от имени, от имени...
Видимо, так и не придумав, от чьего имени он благодарит, кузен не докончил фразы, сержант же, оставив стойку «смирно», торжественно пожал герою руку. Майор, сидевший на постели (стульев не хватало), поднялся и, подойдя к Зигмусю, тоже торжественно потряс его руку. К выражавшим благодарность от имени службы присоединился и Яцек.
Проклятому Зигмусю этого ещё было мало! Он разглядел коменданта в его темном углу, пробрался к нему, сбросив по дороге со стола бутылку с минералкой, к счастью, пластмассовую, схватил коменданта за руку и торжественно потряс её. Один Болек по своему инвалидскому положению оказался избавлен от необходимости выражать благодарность герою дня и остался сиднем сидеть со своей сломанной ногой.
Сержант уступил почетному гостю свой стул, а сам устроился на софе рядом с майором. Яцек пододвинул гостю стакан с кофе. Зигмусь вспомнил о драгоценном чемоданчике, на лице промелькнула тревога, но он тут же успокоился, получив свое сокровище, и, поставив чемоданчик на пол у своих ног, мог приступить к кофепитию.
Ох, нет, не приступил, я как-то переоценила кузина.
— Кофе-кофе! — укоризненно вскричал он. — Нет-нет-нет! Кофе вечером? Очень-очень вредно для здоровья!
Яцек послушно отодвинул стакан с кофе и пододвинул гостю стакан с пейсаховкой. Интересно, откуда они её взяли? Наверняка майор привез бутылочку, я уже знала, что во всей Крынице не найти этой прекрасной водки. Эх, жаль, меня не спросили, жалко тратить её на кузена, все равно не оценит, ну да уже поздно вмешиваться.
— Задуманная преступниками операция сорвалась, — все так же торжественно говорил сержант, обращаясь к Зигмусю, — и в этом несомненно ваша заслуга. Благодаря вам они перессорились...
Кажется, в этот момент майор наступил сержанту на ногу, потому что тот вздрогнул, откашлялся и уже менее торжественно закончил:
— В значительной степени благодаря вам, однако разрешите мне не вдаваться в подробности. Служебная тайна, видите ли...
Пребывающий на седьмом небе Зигмусь разрешил. Боюсь, мой бедный зануда кузен первый раз в жизни услышал столько искренних слов признательности. Он не помнил себя от радости.
— Разумеется-разумеется, я не в претензии, понимаю-понимаю. А где они? За решеткой?
— Да, их арестовали, — подтвердил сержант, но его правдивая натура взяла верх, и он добавил:
— Правда, не всех. Операция закончилась трагично, завязалась перестрелка, в которой некоторые бандиты перестреляли друг друга...
— Что-что-что? — взволновался Зигмусь и, для успокоения схватив стоявший перед ним стакан с прозрачной жидкостью, осушил его одним глотком.
Наверное, принял пейсаховку за минеральную водичку.
Моему непьющему кузену понадобилось много времени, чтобы отдышаться. Во всяком случае, сержант без особой спешки успел пересказать ему потрясающую детективную историю под кодовым названием «Убрать курьера», ту самую, что я придумала. Молодец парень, так вдохновенно её изложил, что все присутствующие с интересом выслушали. В том числе и крыницкий комендант.
Уж не скажу, что так оглушило Зигмуся — пейсаховка или потрясающая история с курьером. Похоже, при всем своем гигантском самомнении он все-таки не ожидал, что его вклад в поимку грабителей окажется решающим. Лицо Зигмуся то краснело, то бледнело, он весь дрожал от волнения. А я подумала — как хорошо! Теперь Зигмусь, упоенный неожиданными успехами, так заважничает, что перестанет обращать на меня внимание.
Как бы не так! Напрасно надеялась. Зигмусь вдруг неожиданно повернулся ко мне и озабоченно поинтересовался:
— А как же тот-тот? Нежелательный элемент, номер первый-первый, упрямый-упрямый, я не пускал, а он вошел-вошел. Пришлось задержать-задержать, принять свои меры-меры!
Присутствующие с недоумением взглянули на меня, я же изо всех сил старалась вспомнить, какое последнее поручение дала Зигмусю, что он ещё успел натворить?!
А упоенный собственными достижениями Зигмусь вдохновенно токовал:
— Вот-вот, я всегда-всегда, долг прежде всего! Умру на посту, на посту, но выполню свой долг!
Долг-долг! Последний номер в Доме художника, глаз-глаз не спускал! Его-то забрали?
— Кого? — страшным шепотом спросил меня майор.
— Не знаю! — только и ответила я. Зигмусю, похоже, слава и водка ударили в голову, и он счел нужным выразить сержанту порицание.
— Как же так, как же так? Недосмотр с вашей стороны! Упущение-упущение! Торопитесь-торопитесь! Наверняка важная персона, немедленно обезвредить-обезвредить! Не волнуйтесь, он у меня не сбежит.
И тут я вспомнила. Да, точно: велела Зигмусю никого не допускать к Бертелю, и Зигмусь, исполнительный и энергичный, кого-то там задержал. Как ему это удалось, ведь там же были люди, обыскали его машину.., хотя нет, машина Бертеля находилась в лесочке у Лесничувки...
— К художникам! — взревела я, срываясь с места.
* * *
К художникам помчались все, остался один Болек. Не до него было, заталкивать Болека в машину во всем его гипсовом снаряжении — на все это нужно время.
Посередине комнаты, занимаемой Бертелем в Доме художника, сидел привязанный к стулу адвокат Кочарко. Толстенький адвокат, весь туго перетянутый веревками, очень напоминал колбасу сорта «балерон». Кляп во рту тоже отличался непрофессиональностью — свернутый рулоном носовой платок был затолкан в рот и закреплен шарфиком, несколько раз обвязанным вокруг шеи, под подбородком и завершенным на темени бантиком. Адвокат гневно ерзал на стуле, дико блестел очками и бешено, но негромко рычал.
Освобожденный от пут и кляпа адвокат разразился проклятиями, отказался давать какие бы то ни было показания, Зигмуся чуть не разорвал на куски я с трудом разрешил отвезти себя в «Пеликан», где сразу же устремился в бар. Мы осторожно последовали за ним. И правильно сделали. Уже через десять минут адвокат немного успокоился, а для излияний выбрал меня, несомненно по причине нашего ипподромного знакомства. Велев сообщникам держаться в отдалении, я принялась выслушивать излияния.
— Это просто ненормальный! — возмущенно жаловался адвокат. — Что будете пить? Советую тоже бренди, очень помогает при стрессах. Да что я говорю — ненормальный, он просто псих, таких надо держать в сумасшедшем доме! Я его давно приметил, уже несколько дней следил за мной, по пятам ходил, я никак не мог отделаться от него. Обязательно обращусь куда надо, чтобы его забрали в желтый дом, такие опасны для окружающих! Его непременно надо задержать!
— Уже задержали, вы же видели, — успокаивала я разгневанного юриста. — А так, между нами говоря, зачем вы вообще туда пошли? Вы знали, кто занимал номер?
— Конечно, знал, вы что, за идиота меня считаете? Шеф воломинской мафии. Я не стал бы пани об этом говорить, но вроде бы он , его хлопнули? Вам что-нибудь известно об этом?
— Известно И в самом деле хлопнули.
— Ну так вот, позавчера мы оба были на пляже, пообщались, знакомы мы с ним по бегам, вот как с вами, и он по ошибке прихватил мою зажигалку. На следующий день на пляж не пришел, впрочем, никого там не было, сами помните, какая погодка разыгралась, пришлось за зажигалкой пойти к нему в номер. Зажигалка золотая, к тому же дорога мне как память. Уже тридцать лет она у меня. Ну и пошел...
— И вошли в номер, когда не было хозяина? А ключ?
Адвокат немного смешался.
— Видите ли, не хотелось бы мне подводить женщину, не знаю, знакома ли вам дани Нина... Впрочем, считайте, я вам имен не называл, просто он дал ключ одной даме, а я у неё попросил. Ну и пошел...
Вот оно что! Выходит, Выдра постаралась получить доступ к медведю, так, так... Только ли потому, что считала его талисманом? Или сделала это для Северина? Я не стала делиться своими соображениями с адвокатом, просто ненавязчиво заметила:
— Он же мог унести зажигалку с собой, в карман положил...
— Нет, не положил, — возразил адвокат. — Я его встретил и спросил. Он куда-то очень торопился, по лицу было видно — у него проблемы, извинился, сказал — зажигалку оставил в номере. И потом в номер уже не вернулся, ещё бы, раз шлепнули. А зажигалку я сам у него нашел, вот она, полюбуйтесь.
И пан Кочарко продемонстрировал мне искомый предмет, и в самом деле изящную вещицу, возможно, золотую, с какой-то выгравированной надписью.
Я удивилась.
— Когда же вы успели?
— А я как вошел в номер, сразу и увидел её, на столе лежала, — пояснил адвокат. — Но тут же на меня набросился этот сумасшедший. Он ещё у входа пытался помешать мне войти в номер, но мне удалось вырваться. А потом обрадовался, что нашел зажигалку, и утратил бдительность. И тут эта горилла накинулась на меня. Говорю вам — ручищи прямо как у гориллы, впрочем, я слышал, все сумасшедшие обладают звериной силой. Я как-то постеснялся кричать, а надо было бы. Вот этой обезьяне и удалось меня скрутить. Как меня удар не хватил — только удивляюсь. Ваше здоровье!
