и рабочей этикой наблюдалась далеко не всегда. В частности, парторганизация строительной площадки у Красных Ворот отчаянно боролась за то, чтобы ее (процитированное выше) заявление соответствовало действительности. Работавший на этой стройке член партии Хабаров каждый месяц перевыполнял ожидаемые показатели на 140–180 %. Другой коммунист, Овчинников, тоже перевыполнял план на 120–160 %. Но, хотя их трудовые показатели заслуживали похвал, по мнению парторгов, эти двое все же «плохо работали как агитаторы»[669].
Хабаров и Овчинников были не единственными, кто плохо справлялся с агитационной работой. Еще один член партии, работавший на стройке небоскреба у Красных Ворот, товарищ Малышев, регулярно перевыполнял план, однако партработники видели в нем не просто никудышного агитатора, а ходячий позор. Высокую производительность труда перечеркивало грубое, агрессивное поведение Малышева. Парторганизацию до того обеспокоило обхождение этого рабочего с товарищами, что она применила к нему «строгое партийное взыскание». Но и эта мера не подействовала. Малышев не только продолжал оскорблять своих товарищей прямо на рабочем месте, но и «перешел на другой метод грубого нарушения партийной и трудовой дисциплины, стал систематически пьянствовать на производстве в рабочее время»[670]. В 1949 году парторганизация стройплощадки у Красных Ворот жаловалась, что все попытки приструнить Малышева были безуспешны. Но не только здесь выяснялось, что рабочие, добивавшиеся лучших трудовых результатов, оказывались плохими коммунистами.
И на стройплощадках, и за их пределами местные партийные работники пытались воздействовать на рабочих при помощи «агитационно-массовой работы»: обустраивались особые места с коммунистической символикой, помимо лекций и кружковых занятий партбюро проводили агитационные беседы и выпускали многотиражки. В придачу к агитации на рабочем месте, в общежитиях и временных рабочих поселках устанавливали стенды для газет, устраивали «красные уголки» и, по возможности, рабочие клубы. Первого мая и 7 ноября местные парторганизации проводили торжественные мероприятия. В другие праздничные дни коммунисты тоже не сидели сложа руки. Например, в 1949 году к 70-летию Сталина парторганизация УСДС подготовила ряд мероприятий, в том числе доклад «И. В. Сталин. Великий продолжатель Ленина», который был прочитан в «красном уголке» общежития для рабочих в Зарядье. В рабочем клубе УСДС состоялись молодежный вечер и читательская конференция «Образ тов. Сталина в художественной литературе». По этому случаю партработники зачитывали вслух фрагменты из биографии Сталина в «красных уголках» временных рабочих поселков в Зарядье, Измайлове и Лужниках[671].
Несмотря на все старания и хлопоты, партработникам все равно не удавалось достучаться до сердец рабочих. Хотя партия и вмешивалась как могла в повседневную жизнь рабочих, чаще всего она держалась в стороне от их бытовых забот. Когда же партийные начальники проявляли настойчивость, то обнаруживалось, что те, кому была поручена агитационно-массовая работа, старательно избегали мест проживания подопечных. В 1948 году парторганизация УСДС отметила, что агитация в общежитиях рабочих, трудившихся на стройплощадке в Зарядье, «поставлена неудовлетворительно»[672]. В общежитиях не было ни радио, ни газет или журналов, ни игр, ни передвижных библиотек, и даже «красный уголок» – главнейшее место «для проведения массово-политической работы» – там отсутствовал[673]. В 1949 году парторганизация УСДС докладывала о похожих недочетах, выявленных во временных рабочих поселках по всей Москве. В целом в созданных УСДС общежитиях не только не проводилась массово-политическая работа и отсутствовали «красные уголки»: оказалось, что там совершенно ужасающие бытовые условия.
Вину за организационные провалы на всех фронтах, допущенные в общежитиях УСДС, возложили на двух руководителей: Г. И. Гулынина, начальника жилищно-коммунального отдела (ЖКО) УСДС, и товарища Евстигнееву – главного парторганизатора, прикрепленного к ЖКО. В конце 1949 года партбюро объявило Гулынину и Евстигнеевой выговор. «Секретарь цехпартбюро тов. Евстигнеева, зная о невероятной скученности в общежитиях, не подавала сигналов в Партбюро, не ставила на обсуждение эти вопросы на своих собраниях, не входила в нужды рабочих и не интересовалась их бытом – жилищными условиями, покрывала недостатки тов. Гулынина»[674]. Однако выговоры сами по себе проблем не решали, и перед УСДС снова и снова вставала трудная задача – поддерживать элементарную чистоту в местах проживания рабочих (не говоря уж о партийной агитации).
Как раз в области массово-агитационной работы на стройплощадках партийные организации добивались наибольшего успеха (по их собственным меркам). К лету 1950 года рабочие довели стальной каркас, на котором должно было держаться здание университета, до высоты 100 метров. Как вспоминал В. Грушкин, теперь перед строителями встал вопрос, как поднимать кирпичи и другие стройматериалы на самый верх этого сооружения. Грушкин возглавлял парторганизацию при стройплощадке МГУ. Согласно его рассказу о тогдашних событиях, опубликованному в 1952 году, именно строители-коммунисты нашли правильный выход: попросили разрешения позаимствовать один из башенных кранов, занятых на другом участке стройплощадки[675]. Крановщики согласились одолжить свой кран – но ненадолго, так что с работой нужно было справиться быстро. «Многие строители помнят огромный плакат, появившийся на рабочем месте монтажников, – писал Грушкин. – „Товарищи строители! Став на стахановскую вахту мира и уплотнив свой рабочий день, мы, бригады монтажников Жаворонкова, Скомарова и Репецкого, обязуемся высвободить кран в течение одной смены и подавать не меньше 20 тысяч штук кирпича ежедневно. Мы призываем строителей обеспечить укладку этого кирпича в стены Дворца науки!“» По воспоминаниям Грушкина, этот призыв напечатали и в многотиражке «Строитель университета», выпускавшейся здесь же, при стройплощадке. Каменщики отлично справились с задачей. А потом, как писал Грушкин, «они взяли обязательство к концу года закончить кладку стен двадцати шести этажей и успешно выполнили свое обещание»[676].
Большое распространение получило стахановское движение, и в честь какого-нибудь важного события (или во имя высокого дела) часто объявлялись стахановские вахты. Это была изнурительная форма трудовой мобилизации. От рабочих требовался героический труд на пределе сил для достижения рекордных производственных показателей. В данном случае вахта непосильного труда, которую объявили в 1950 году каменщики на стройке МГУ, была посвящена деятельности Всемирного совета мира – международной организации, основанной Информационным бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформ) в 1948 году На стройплощадке высотного здания у Красных Ворот рабочие также выступили в поддержку этой организации (илл. 6.14). Летом 1950 года о деятельности Всемирного совета мира трубили все советские газеты, и в ту пору по всему СССР на заводах, фабриках и стройплощадках объявлялись стахановские вахты в его честь[677].
Илл. 6.14. На стройплощадке высотного здания у Красных Ворот. Сбор подписей под обращением Всемирного совета мира о заключении Пакта мира между пятью великими державами. 8 сентября 1951 г. Фото В. К. Хухлаева. Собрание Музея Москвы.
Существовали и другие способы стимулировать сверхурочную работу. Между бригадами,
