Только после этого я смог, наконец, послать ответ в редакцию "Учительской газеты", переславшей мне письмо Бабаева. А в школу, где работал, я направил представление, в котором благодарил учителя географии за честность, принципиальность, а также за помощь в разоблачении преступников.
Город наш не очень большой, и не удивительно, что иногда я встречал Олега Орестовича Бабаева. Мы раскланивались.
Однажды осенью я встретил его на улице. Он был такой заразительно радостный, что я невольно поинтересовался отчего?
- Сегодня получил от Юры Бобошко телеграмму. Он поступил в медицинский институт! Вы не представляете, Захар Петрович, как я счастлив. Так счастлив, как бывало тогда, когда вертолет опускал нас на очередной неизведанный ледник...
ФЕДОТ ДА НЕ ТОТ
Дело это гражданское, а о них, увы, пишут крайне редко. Да и сам я вдруг обнаружил, что в своих записках касался чаще уголовных историй. И это беда, признаться, не только писателей. Мои собратья-юристы, берясь за перо, не знаю почему забывают, что за скучными словами "гражданский процесс" порой стоят такие человеческие столкновения, такие коллизии, головоломки и страсти, каких не меньше, чем в запутанных делах о кражах или загадочных убийствах. Вот я и решил в какой-то степени заполнить в моих записках этот пробел.
...Чуть более года тому назад в один из октябрьских дней позвонил мне председатель нашего райпотребсоюза.
- Понимаете, Захар Петрович, - начал он издалека, - минувшей пятницей был я на семейном торжестве у одной нашей работницы. Толковая, знающая дело. Заведует овощехранилищем. Мой актив, можно сказать... Обидели человека, если тут что не похуже кроется.
Он стал рассказывать, какая у этой женщины крепкая семья, отличный муж, сын-трудяга. Речь и шла о свадьбе сына. Но вот в чем и как обидели заведующую овощехранилищем, я в толк взять не мог. А виновата была, выходило, невеста.
- Какой из меня тут советчик? - сказал в заключение председатель райпотребсоюза. - По-моему, вы лучше в этом разберетесь.
- Ну и посоветовали бы зайти в прокуратуру, - сказал я.
- Так я и сделал... Она уже идет к вам. Бурмистрова Екатерина Прохоровна.
...Высокая, румяная и вообще вся пышущая здоровьем и силой, Бурмистрова пришла не одна. С мужем, Евсеем Аристарховичем. Но я очень скоро понял, почему председатель райпотребсоюза сказал, что у меня будет один посетитель. Если Бурмистров за все время произнес десяток слов - и то хорошо. Выглядел он рядом со своей крупной женой, одетой в ярко-оранжевый кримпленовый костюм, как-то незаметно и тихо.
- Ну и девицы нынче пошли, - гремел чуть ли не на всю прокуратуру густой голос Екатерины Прохоровны, словно она была в огромном зале. - Ни скромности, ни совести! Одно у них на уме: как бы сорвать с парня побольше! Или прописку, или машину! Так и зырят, кого бы облапошить!.. Господи, и чего ей еще надо было? Мой-то Федя как только не изгалялся перед ней. Платье не платье для загса, у турков купил: сплошные кружева, а по ним золотая нитка...
- Погодите, - перебил я ее, - у каких турков?
- В Константинополе, в Турции, - негромко пояснил Евсей Аристархович.
- Во-во! - громко, как помпа, вздохнула его жена. - Матери даже платочка не привез. Или отцу... Туфли ей на вот таком каблучище - из самой Греции!
- Италии, - тихо поправил Бурмистров.
- А шут его знает! Главное, за тридевять земель вез... Ладно, думаю, любовь и свадьба - раз в жизни... Мы с Евсешей, - кивнула она на супруга, тоже вовсю выложились. Две тысячи отвалили. Из трудовых, горбом заработанных... Уж о том, какую закуску и выпивку соорудили для гостей, не говорю. Неделю не разгибалась. И курей, и индюков, и жареного-пареного завались! Ради единственного-то сына! И все вот этими руками, - показала она крупные загорелые руки, унизанные кольцами. - Теперь в моде в ресторанах справлять. А там разве поешь? Да и облапошивают нашего брата почем зря! Икру, к примеру, запишут в счет тридцать порций, а на самом деле десять подадут - и то спасибо!.. А мы хотели по-настоящему, по-семейному. Думали, гулять так гулять! Дня три веселиться собрались. Родственники издалека приехали... - Она опять издала низкий грудной вздох. - Повеселились... Из загса приехали, сели чин по чину... Сами знаете, все от души желали счастья жениху и невесте. За них и пили, поди... Часу во втором разошлись. Мы с Евсешей к моей сестре ночевать отправились. Как говорится, чтобы молодых оставить наедине, не стеснять. Утром приходим - дома один Федя. Где невеста, спрашиваю. А он говорит: я думал, она с вами ушла. Мы туда, мы сюда - нету ее... И по сей день...
Я невольно взглянул на календарь - вторник. Значит, новобрачная исчезла три дня назад.
- В копеечку влетело! - продолжала Бурмистрова. - А сраму-то на весь город! Стыдно людям в глаза смотреть. - В слове "людям" она сделала ударение на последнем слоге. - И за что, товарищ прокурор? Я вот спрашиваю: за что мы должны страдать?
Я поинтересовался, откуда невеста, кто ее родители, где работает.
- В том-то и дело! Без роду без племени, прости господи! - возмущенно произнесла Екатерина Прохоровна.
- Катя... - попытался осторожно урезонить супругу Бурмистров.
- А что, неправда? - гневно обрушилась она на мужа. - Отец с перепою окочурился, потом мать померла. Тетка ее приютила. Однако же она от тетки в город сбежала. И тетка даже на свадьбу не приехала, так, видать, любит свою племянницу!
Видя, что посетительница входит все в большее возбуждение, я посоветовал ей успокоиться и попросил рассказать об исчезнувшей Бурмистрова.
Валентина Рябинина - так звали новобрачную - из Лосиноглебска, города, расположенного в часе езды на поезде от Зорянска. Жила в деревне у тетки, которая работает учительницей в средней школе. После восьмилетки Валентина поступила в Лосиноглебское медучилище, закончила его этим летом и пошла работать в больницу.
С сыном Бурмистровых Федей она познакомилась полгода назад в поезде, перед самым отъездом того в загранплавание. Бурмистров-младший рыбачил на сейнере (вот откуда турецкий свадебный наряд и итальянские подвенечные туфли).
Невеста была совсем молоденькая - едва минуло восемнадцать лет, а жених уже успел отслужить в армии, несколько сезонов плавал в советской рыболовной флотилии. Ему было двадцать восемь...
- Как убивается парень, смотреть больно! - Бурмистрова достала из большой кожаной лакированной сумки крошечный платочек и приложила к повлажневшим глазам. - Мотался уже к ней. Ни в общежитии, ни у тетки ее нет.
- Может быть, Валентина записку оставила или кому-нибудь сказала, куда и почему она?.. - спросил я.
- Валентина позвонила и сказала, что уезжает навсегда и пусть Федя ее не ищет, - сказал Евсей Аристархович.
- Жаль, не на меня нарвалась! - прокомментировала Бурмистрова. - Я бы ей выдала!
- А что она взяла с собой? - поинтересовался я.
- Подарки! - воскликнула Екатерина Прохоровна. - Что сын привез. А расходы на свадьбу разве не считаются? Пусть возместит!
Я попросил изложить жалобу в письменном виде. И заметил, что не мешало бы мне побеседовать с Федей.
- Ой, не надо бы теперь растравлять парня, - взмолилась Бурмистрова. Ему и так небо с овчинку...
...После ухода посетителей я призадумался. Что бы все это значило?
На ум почему-то пришла история, происшедшая несколько лет назад с официанткой нашего ресторана. А было это так.
Появился в ресторане "Зоря" элегантный мужчина лет сорока, с изысканными манерами и приятной наружностью. Раз он пообедал, на другой день задержался за ужином до закрытия и, когда ушли все посетители, вдруг объявляет той самой официантке, что с первого взгляда покорен ее красотой и обаянием (девушка действительно была очень привлекательна собой). Сам он, мол, дипломат, недавно развелся с женой, которая изменяла ему с кем попало, и теперь хочет соединить свою жизнь с честной и хорошей девушкой. И официантка ему вполне подходит.
Та прямо-таки растаяла. "Дипломат" вызывает директора ресторана, просит как бы благословения. У того вроде что-то шевельнулось в голове - почему такая срочность? Женитьба ведь - штука серьезная. "Дипломат" объяснил, что он сейчас в отпуске, а скоро ехать за границу. Но без отметки в паспорте о браке за рубеж не пускают.
Объяснение показалось убедительным. Тут же хлопнули шампанским (благо, буфет под рукой). Подружки-официантки плачут от радости (и зависти), поздравляют счастливую избранницу.
В несколько дней будущая жена работника посольства продает кооперативную квартиру, обстановку и едет с женихом в Москву. А дальше...
Дальше банальная история. Вещи, сданные в камеру хранения (домой нельзя, там прежняя супруга), такси, в котором супруга будущая ждет "дипломата", ушедшего срочно внести первый взнос на роскошную кооперативную квартиру. Но суженый так и не возвращается. В результате все деньги невесты исчезают, как и вещи из камеры хранения, взятые ловким аферистом.
