Вслед за ним встал и шериф Ларсен, сидевший справа от него. Протянув руку Хейзену, Лавендер указал ему на стул.
— Добро пожаловать в Дипер, шериф Хейзен, — сказал Лавендер. — А это, как я понимаю, мистер Раскович из Канзасского университета?
Хейзен кивнул, предложил Расковичу сесть, после чего уселся сам.
— Надеюсь, вы знаете, Норис, зачем мы сюда приехали?
— Может, пригласить моего адвоката? — пошутил Лавендер, но в глазах его не было и тени юмора.
— Это ваше дело. Пока вы не являетесь подозреваемым.
Лавендер удивлённо вскинул брови.
— Правда?
— Правда, — отозвался Хейзен.
— Ну что ж, шериф, в таком случае не будем терять время. Поскольку разговор предстоит неформальный, я оставляю за собой право прекратить его в любую минуту.
— В таком случае я сразу же перейду к делу, — заявил Хейзен. — Скажите, пожалуйста, кому принадлежат поля, на которых предполагают проводить эксперимент сотрудники Канзасского университета?
— Шериф, вы прекрасно знаете, что эта земля принадлежит мне, а арендует её корпорация «Бассуэл эгрикон», партнёр Канзасского университета в осуществлении этого эксперимента.
— Вы были знакомы с доктором Стентоном Чонси?
— Конечно, мы с шерифом показывали ему наш город.
— И что вы думаете о нём?
— Вероятно, то же, что и вы, — уклончиво ответил Лавендер и слегка улыбнулся. Эта улыбка подсказала Хейзену, что он имел в виду.
— Вы знали заранее, что Чонси выбрал для проведения эксперимента Медсин-Крик?
— Нет, не знал. Этот человек всегда держал свои карты закрытыми.
— Вы вели переговоры с Канзасским университетом о сдаче в аренду поля для этого эксперимента?
Лавендер занервничал и слегка наклонил голову.
— Нет, я не хотел спешить. Я просто сообщил им, что если они выберут для эксперимента Дипер, то получат землю на таких же условиях, как и «Бассуэл эгрикон».
— Но вы всё же планировали увеличить арендную плату?
Лавендер засмеялся.
— Мой дорогой друг, я же бизнесмен, поэтому, конечно, надеялся на увеличение платы.
— Значит, вы надеялись и на расширение эксперимента?
— Естественно.
— Если не ошибаюсь, вы владелец местного мотеля?
— Вы сами знаете, что это так.
— И владелец торгового дома «Харди»?
— Да, это одно из самых доходных мест в нашем городе.
— Вам также принадлежат все заведения, начиная с магазина спортивных товаров и заканчивая парикмахерским салоном?
— Шериф, все эти факты зафиксированы в официальных документах.
— Вам же принадлежит здание пустующего сейчас театра, местного мясокомбината и торгового рынка?
— Да, это всем известно.
— Сколько арендаторов разорвали с вами отношения и вышли из бизнеса за последние пять лет?
Широкое лицо Лавендера расплылось в улыбке, но Хейзен заметил, что он начал нервно теребить пальцами кольцо с бриллиантом.
— Мои финансовые дела касаются только меня лично. Спасибо, джентльмены.
— Давайте поразмышляем, — продолжал как ни в чём не бывало Хейзен. — Пятьдесят процентов? Многие магазины закрылись, в театр давно уже никто не ходит, торговый рынок на треть пустует.
— Должен заметить, шериф, что мой мотель по-прежнему работает и приносит неплохие доходы.
— Да, но только потому, что заполнен журналистами со всех уголков штата. А что будет с ним, если у вас закончатся интересные истории? Нет сомнений, с ним произойдёт то же самое, что и с мотелем «Бэйтс».
Лавендер продолжал ухмыляться, но на его лице не осталось и следа снисходительности или высокомерия.
— Сколько арендаторов у вас сейчас? Насколько я знаю, ваше нынешнее финансовое положение не позволяет вам прогнать их за несвоевременную оплату, не так ли? Иначе говоря, кто займёт их место? Не лучше ли понизить арендную плату и удержать оставшихся бизнесменов?
Лавендер напряжённо молчал. Хейзен выдержал паузу и оглядел кабинет, заметив большие фотографии, запечатлевшие хозяина кабинета с известными людьми: родным братом президента Билли Картером, двумя знаменитыми футболистами, популярным победителем на родео и какой-то звездой эстрады. На некоторых фотографиях Хейзен увидел ещё одного человека — коренастого, мускулистого и весьма серьёзного на вид Льюиса Макфелти, помощника Лавендера во всех его делах. Хейзен давно хотел поговорить с этим человеком, но так и не нашёл его в городе. Этот любопытный факт подтверждал его гипотезу. Он улыбнулся и посмотрел на Лавендера.
— Вы и ваша семья владели этим городом почти сто лет, но, похоже, солнце уже садится над империей Лавендера, не правда ли, Норис?
— Послушай, Дент, — вмешался Ларсен, — это какая-то чушь. Не понимаю, какое отношение всё это имеет к убийствам?
Лавендер остановил его жестом руки.
— Благодарю тебя за поддержку, Хэнк, но с самого начала я понял, какую игру ведёт Хейзен. Собака лает, а караван идёт.
— Вы уверены в этом? — усмехнулся Хейзен.
— На все сто процентов. Дело вовсе не в убийствах в Медсин-Крике. Всё дело в давней истории, когда мой дед, как говорили тогда, ранил выстрелом в ногу вашего деда. — Он взглянул на начальника охраны из Канзасского университета. — Мистер Раскович, семьи Лавендер и Хейзен жили в этом округе с давних времён и часто ссорились. Многие люди до сих пор не могут забыть это. — Он снова улыбнулся Хейзену. — Так вот, сэр, ничего у вас не получится. Мой дед никогда не стрелял в вашего деда, а я не серийный убийца. Посмотрите на меня. Вы способны представить меня на кукурузном поле с ножом в руках, разделывающим труп убитого мной человека? Ведь только в вашем городе людей убивают, как индеек на вашей же птицефабрике. — Он замолчал и оглядел собравшихся.
Да, этот тип делает всё возможное, чтобы выглядеть воспитанным и деликатным человеком, но всё выдаёт в нём невежественного фермера, которого не исправили ни богатство, ни связи, ни внешний лоск.
— Вы действительно похожи на своего деда, мистер Лавендер, — заметил с ухмылкой Хейзен. — Вы точно так же заставляете других людей делать всю чёрную работу за вас, как и он.
Лавендер удивлённо вскинул брови.
— А вот это уже звучит как обвинение.
Хейзен развёл руками.
— Вы же знаете, Норис, что сейчас я ничего не могу доказать. Кстати, мне очень хотелось бы видеть вашего лучшего друга Льюиса Макфелти. Как он поживает?
— У моего помощника заболела мать в Канзасе, и я отпустил его на неделю в отпуск.
Хейзен злорадно усмехнулся.
— Очень надеюсь, что она выздоровеет. — В кабинете воцарилась гнетущая тишина. Хейзен откашлялся и продолжил: — Для меня совершенно ясно, что вы весьма много потеряете, если этот эксперимент будут проводить не в вашем городе, а в Медсин-Крике.
Лавендер подвинул к себе большую коробку с сигарами и открыл её.
— Я знаю, вы заядлый курильщик, мистер Хейзен, угощайтесь.
Шериф посмотрел на дорогие кубинские сигары и решительно покачал головой.
— Мистер Раскович, хотите сигару?
Тот тоже покачал головой.
Хейзен подался вперёд.
— Вы ведь действительно всё потеряете, не так ли, Норис?
— Не возражаете, если я немного подымлю? — спросил Лавендер, вынимая из коробки сигару.
— Конечно же, нет, — ответил шериф Ларсен, бросив косой взгляд на Хейзена. — Человек имеет право курить в своём кабинете.
Хейзен молча наблюдал, как Лавендер вынул серебряные кусачки, откусил конец сигары, достал золотую зажигалку и прикурил. Весь этот процесс отнял не менее минуты. После этого Лавендер встал, подошёл к окну, сцепил руки за спиной и, попыхивая сигарой, уставился на автомобильную стоянку. Хейзен посмотрел в окно и увидел, что небо на горизонте потемнело. Похоже, надвигается буря, к тому же довольно сильная.
Молчание продолжалось до тех пор, пока Лавендер не повернулся к ним.
— О! — воскликнул он, удивлённо глядя на Хейзена. — Вы ещё здесь?
— Я жду от вас ответа на все мои вопросы.
Лавендер улыбнулся.
— Разве я не сказал вам пять минут назад, что наш разговор окончен? Как это глупо с моей стороны. — С этими словами он снова повернулся к окну и выпустил струю дыма. — Советую вам поторопиться, джентльмены, а то можете оказаться в центре надвигающейся бури, — бросил он через плечо.
* * *
Хейзен вырулил на шоссе и направился к выезду из города. Сидевший рядом с ним Раскович повернулся и с любопытством посмотрел на шерифа.
— А что это за история с вашим дедом? — спросил он.
— Да так, ничего интересного.
Они молчали, пока Хейзен не сообразил, что Раскович всё ещё ждёт от него ответа. Шерифа охватило раздражение, но он очень хотел, чтобы этот человек остался его союзником, поэтому раздражение пришлось подавить.
— Старый Лавендер начинал как фермер, а в двадцатые годы сколотил капитал, став бутлегером, — неохотно начал Хейзен. — Его семейка контролировала всё производство самогона в нашем округе. Они покупали самогон у местных производителей и выгодно продавали его всем желающим, коих было немало, как понимаете. А мой дед был в те годы шерифом в Медсин-Крике. И вот однажды ночью мой дед вместе с парой других полицейских застал Кинга Лавендера возле дома старика Крауса. Они грузили самогон, который производил Краус из своей чистой воды. В ту пору старик Краус приспособил свою пещеру для производства самогона. Началась потасовка, в результате которой моему деду прострелили ногу. Кинг Лавендер предстал перед судом, но подкупил присяжных и вышел сухим из воды.
