Ножом разрезал на Докторе футболку. Рана оказалась сквозная, и я прямо в нее вколол все, что было, – двести кубиков «нанококтейля». Потом залепил все пластырем и кусками ваты, сверху замотал бинтом.
Но это так, половинчатая мера – внутреннего кровотечения даже «коктейлем» не остановишь.
– Спасибо, – шепнул Доктор. – И уходи.
– Тебя бы в больничку. Иначе…
– Скоро здесь будут полицаи.
Угу, до ближайшего поста – менее двух километров. А бывшие «братья» могут успеть еще раньше. Ведь беглец знает самый короткий путь.
– Уходи, – вздохнул Док и тихо выругался. – …Чего ждешь, долбаный ты идиот?! – Он с усилием приподнял руку и прицелился в меня из миниатюрного «Глока-26», того самого, что я не заметил в изнанке, что все время был при нем.
– Вали, пока я не передумал.
Палец Доктора лег на спуск. Только я знал, что он не выстрелит. И еще несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Потом он безвольно уронил руку с оружием:
– Прощай, Тень.
– И ты прости…
Я медленно поднялся, забрал один из трофейных автоматов, перекинул брезентовый ремень через плечо, запасной магазин сунул в карман и двинулся вдоль улицы.
Вершина холма – совсем близко. До нее оставалось несколько шагов, когда сзади раздалось:
– Ну, почему… почему?
Я обернулся. Пару мгновений смотрел на его фигуру, неуклюже привалившуюся к куску бетонной плиты. И тихо ответил:
– Просто я поклялся. Дал слово.
Он шевельнулся недоуменно:
– Какое еще… слово?
– Самое крепкое на свете – слово трикстера.
Доктор засмеялся. Потом закашлялся и глухо выдавил:
– А разве ты – трикстер? Ты – идиот. Вали с моих глаз!
Я молча двинулся вверх по улице. И вслед долетело:
– Чтоб попасть в «Веселую Долину» – свяжись с начальником охраны клуба «Медведь». Скажешь, от меня – десятилетний должок… Запомни, десятилетний!
– Я запомню.
– Только конченый дурак туда полезет… Но ты – именно такой! Я в тебя верю, Тень…
– Спасибо, Док, – шепчу, не оглядываясь.
Вершина холма осталась позади.
Я ускоряю шаг. Сворачиваю в переулок, обходя заросли фиолетовой плесени. Пробираюсь через развалины супермаркета «Тройка» и по заросшему кустарником склону спускаюсь к ручью. По дороге одолеваю периметр – покосившиеся столбы со свисающей ржавой колючкой.
Разумеется, никакая сигнализация давно не работает. Но я застываю, вслушиваясь, прежде чем выйти на открытое место.
Район слишком поганый, чтоб кто-то из полицаев вздумал тут караулить. Да и окамовские патрули не осмеливаются сюда лезть. Ржавый проволочный забор давно только на бумаге числится преградой.
Деньги на его ремонт, на восстановление сигнализации успешно разворованы. И в негустом лесу впереди скорее нарвешься на аномалию, чем на двуногого с автоматом.
А вдруг ради меня сделают исключение?
Я до рези в глазах всматриваюсь в серую предрассветную картинку. И, отмерив еще десяток шагов, подхожу к ручью.
Вода тут чистая, а горле пересохло. Присев на корточки, я зачерпываю ладонью и жадно пью ледяную прозрачную влагу.
Кажется, что вместе с ней в меня вливаются силы. Удары сердца становятся редкими и ровными. Я смогу, я выберусь…
Одно худо – в моем отражении чудится лицо Доктора. Будто он опять пристально смотрит мне в глаза. «Какого дьявола!» – хочется крикнуть в темную глубину. Я сделал для тебя все что мог. Даже больше!
Кто виноват, что теперь нас разделила невидимая стена? Что бы изменилось, если бы я сумел тебя вытащить?
Да ни хрена!
Отчего ж так муторно на душе? Отчего?!
Сколько ни вглядывайся – отражение не даст ответа. Все призрачно, зыбко – там, в глубине…
Только вкус ледяной воды остается реальным. И расплескав свой отраженный силуэт, я опять делаю глоток.
Влага проходит внутрь, а я цепенею. Различив кое-что еще в отражении, медленно поднимаю глаза.
Нет, это не фантомы, не игра усталого ума – все ясно и реально, до мороза по коже. Аккуратно, стараясь не делать резких движений, я тянусь к брезентовому ремню, на котором висит заброшенный за спину «АКМ».
Одна секунда, чтоб сорвать его с плеча. И еще мгновение, чтоб успеть вскинуть ствол, посылая длинную очередь – прямо в оскаленные пасти псевдоволков.
Целый миг – это так много.
А их четверо – здоровых тварей, внимательно следящих за каждым моим движением. Вероятно, спустились на водопой из леса на той стороне ручья…
Неужели изнанка достала меня даже здесь?
Как я мог не услышать? Увлекся разборками с совестью?
«Док был прав – идиот!» – проносится в сознании, пока пальцы сами рвут с плеча автоматный ремень. Будто в замедленной съемке, я вижу могучие лапы, бросающие в воздух ближайшего ко мне псевдоволка.
Два метра над узким руслом…
И падая назад, я понимаю, что не успею прицелиться. Уже нет. А значит, пули не попадут в мутные «гляделки» зверя – самое уязвимое его место.
Длинный грохот выстрелов раскалывает воздух. С истошным визгом псевдоволк летит в ручей, холодные брызги разлетаются в стороны. Вторая очередь – более меткая! Следующий, как подрубленный, валится на том берегу.
И оружие в моих руках замолкает.
Я лихорадочно рву из кармана запасной магазин. Мне даже удается его прищелкнуть и передернуть затвор – в миг, когда оскаленное чудище смертельной тенью падает сверху…
Грохочет автомат.
И тяжелая туша едва меня не придавливает. Полумертвая, скулящая – с кровавыми отметинами на черном.
Хотя я так и не успел нажать спуск!
Откатившись вбок, прикрываюсь телом издыхающего зверя. Четвертый, последний псевдоволк уже торопливо уносит ноги, ныряя в кусты за изгибом ручья. А я угадываю на краю леса темный силуэт.
Не зверь – человек. То есть одно из самых опасных существ.
Несколько секунд мы целимся друг в друга. Потом я опускаю оружие и медленно встаю:
– Спасибо за удачный выстрел!
– Не за что, – долетает в ответ. – Честно говоря, думал, ты нарисуешься метров на пятьдесят левее.
Я не верю своим ушам:
– Ты? Откуда?
– Да просто гулял мимо. И четверть часа назад услыхал пальбу.
– Гулял? Поганое место ты для этого выбрал.
– Хватит маячить, топай сюда! – в сумраке белеет овал его лица. Кажется, там улыбка.
Только мне не до смеха. Неужели и он – один из охотников на «предателя»? Что дальше – опять будем выяснять отношения? Или снова стрелять?
– Зачем ты здесь? Уходи… – бормочу почти умоляюще.
– Так встречаешь друзей? – удивляется Локки и добавляет куда-то в сторону: – Типичное хамло из Зоны. А ты не верила!
Да, он не один. Из густой тени мне навстречу уже шагнула вторая, хрупкая фигура:
– Глеб… – долетает робкий голос.
– Катя? – По скользким камням я перепрыгиваю ручей. Поднимаюсь по склону.
– Глеб! – бросается она мне на шею. – Прости… Ради бога! Почти неделю тебя не было, и я…
Молча киваю. Сам виноват – бросил девчонку караулить фургон с чудовищем. И оставил ей свою записную книжку – на случай, если не вернусь. А в книжке записаны многие сетевые координаты – в том числе друзей.
Настоящих. И бывших…
Левая рука обнимает девушку, я чувствую, как бьется ее сердце, чувствую тонкий аромат пшеничных волос. Но моя правая – снова сжимает рукоять «АКМ»:
– Локки, ты ведь понимаешь… Я не отдам тебе груз.
В светлеющем сумраке блестят его веселые карие глаза:
– А Ракетчику отдашь?
– Что? – бормочу я растерянно. Перевожу взгляд на Катю. – Ты… неужели, все им рассказала? И привела к фургону?
– Видишь? – констатирует Локки. – Он не только хамло, он еще и тормоз.
Я слегка отстраняю девушку, забрасываю «АКМ» на ремень за спину. Качаю головой:
– Здесь не будет никакого навара. Такое не для тебя.
Лицо Локки становится хмурым.
– Хочешь меня разозлить? Прошлый раз мы друг друга не поняли. Хоть сейчас не будем тратить время на глупости!
– Это не ваша с Ракетчиком боль. И не ваша тропа…
– Иногда тропы сходятся.
Мы смотрим друг на друга – без единого слова. И оба поднимаем глаза в небо, на восток – оттуда идет нарастающий гул. Вертолеты?
Плохо. Обычно они боятся летать так близко к Зоне…
– Пора на колеса, – бормочет Локки.
– Езжайте. А я без «мотора»…
– Какие проблемы? – щурится он. – Мы тебя подвезем.
Несколько десятков шагов в глубину леса, и там действительно обнаруживаются два мотоцикла.
– Ты умеешь водить? – удивленно спрашиваю у Кати.
– Чуть-чуть…
– Прибедняется, – без тени сомнений говорит Локки. – Вообще ты гад – скрывал от нас такую девчонку!
Она улыбается. Но я чувствую ее волнение.
Садимся на «Хонду», я проверяю бензобак – больше половины. Катя обхватывает меня руками, крепко прижимаясь к моей спине – так, будто еще не верит, что я сумел вернуться из-за периметра.
– На север едем – вдоль Петровской трассы, – уточняет Локки.
