И Лёхин заторопился. Если ему позволят выйти - он получит фору.
Суматошное движение на плечах всё-таки заставило его прерваться с открыванием замка. "Помпошки" так и подпрыгивали, выпуча глазища на что-то видимое - и для них, мелькающее в воздухе. "Отвлекают ещё!" - сердито подумал человек - и замер. Это было! Было, что он только недавно наблюдал за суетой Шишиков!
Ловушка! Альберт снова поставил на него магическую ловушку! Поэтому крысюки спокойно дожидаются, пока он откроет замок, даже на грохот замка не подходят к двери. Сейчас Лёхин ослабеет, как тогда, на остановке, и они его просто снова запинают!..
Чёрт, чёрт… Что же делать… Замок уже снят. Осталось только толкнуть дверь вперёд и выйти. Но выходить нельзя. Что делать… Лёхин попятился. И вдруг понял, что делать. С первой ступеньки развернулся, ногой ударил в дверь и, не дожидаясь её грохота по косяку, швырнул ведро в проём. Проём вспыхнул разноцветными искрами - золотисто-белыми, как во время сварки.
Пустое ведро загромыхало по соседнему газону. Лёхин вылетел из пристроя - меч в одной руке, черенок-дубинка - в другой. Вскочил на крыльцо, оценивая обстановку.
Пятеро тоже повскакивали со скамейки. Кажется, такого эффектного выхода Лёхина они не ожидали.
А он… Теперь он, словно крупно пропечатанные страницы, читал всю подноготную происходящего. Крысюки боятся его. Иначе не ставили бы на него обессиливающей ловушки. Боятся. Ключевое слово. И то, что их пятеро, теперь не имеет значения. Или убить, или заставить сбежать.
Раскручивая импровизированную дубинку, он медленно, присматриваясь к противнику, пошёл на пятерых.
Один чуть отстоял за спинами четверых. Выпад в компанию дубинкой - лишь попугать. Сбежал. Да так, что только пятки замелькали. Остальные даже не обернулись посмотреть на беглеца. Хотя тоже шарахнулись поначалу. Нет, эти оказались посерьёзнее. Короткое шипение того, что ближе к Лёхину, - все четверо выхватили из-под плащей оружие.
"Любопытно, именно эти пятеро были в чёрном джипе?" - мелькнула праздная мысль. А глаза продолжали фиксировать движения мешковатых фигур. Если Лёхин сначала полагал, что крысюки испугаются человека, сломавшего их ловушку, то теперь воочию видел их решительный настрой на драку. Но мешковатость - не движения, фигур… Она им здорово мешала. Как мешала и Лёхину. Попробуй он врезать по какой-нибудь части тела крысюка, удар пройдёт слабо, утонув в мягкой плоти.
И всё-таки он поставил на эту треклятую мешковатость, надеясь, что отяжелевший по-крысиному понизу торс не даст им быстро двигаться. Но не додумался, что крыса, к чьей форме они постепенно приближались, - существо достаточно стремительное.
Правда и то, что, несмотря ни на что, Лёхин не собирался драться с наскока. Площадка от подъездного крыльца до дороги перед домом в длину насчитывала шагов десять. Фонарь от дома напротив и свет из окон позволял рассмотреть крысюков и их оружие.
Из четверых первым в глаза бросался высокий плешивый тип с неожиданно мясистой нижней челюстью и толстогубым ртом, с глубоко посаженными свирепыми глазками, которые, едва их касался хотя бы световой блик, вспыхивали оранжево-красным. Ещё он отличался широкой костью. Даже странно выглядевший на нём чёрный деловой костюм не скрывал отчётливой костлявости. В руках он, кажется, единственный держал громадный меч с широким клинком.
Другой - меньше и плотней. Лёхин сразу про себя обозвал его Усачом: ничем особым во внешности не отличаясь, он щеголял усиками - редкими и жёстко торчащими в стороны. Усач крепко сжимал обеими руками довольно опасного вида нож.
Металлический перелив сопровождал движения третьего. Он держал цепь вяло, словно малолетний мальчишка, который таскает за собой интересную уличную игрушку, не решаясь выбросить быстро надоевший предмет. Если бы не слишком уплощившийся нос, крысюк напоминал бы симпатичного парнишку, безмятежно взирающего на происходящее. Но Лёхин помнил, как он сам опробовал цепь в качестве оружия, и потому держал цепевика на особом внимании.
Четвёртый постоянно прятался за спинами дружков, но явно не был расположен сбежать при первом же удобном случае, как это сделал пятый. Свет лишь раз мазнул по его лицу, которого Лёхин не запомнил, но приоткрытый узкий рот врезался в память оскалом жадности и нетерпения. Оружие при нём наверняка есть, но - прячется крысюк, не разглядишь, что у него там.
Настроившись на последний шаг к противнику, Лёхин всё же успел мгновенно уйти в сторону, чуть огромный меч Костлявого свистнул к нему. Использовать в этой ситуации меч-складенец пока смысла нет. Зато он вскинул над собой дубинку-черен, встречая вброшенную в воздух цепь, и резко опустил её. Дубинка сильно дёрнулась. Но отнять цепь не получилось. Пришлось развернуться, чтобы прихваченная цепь размоталась - и ударила по инерции падения Усача. Тот свалился на газон.
Лёхин снова развернуться - и в этот момент ему легонько дали под челюсть, призывая взглянуть на поверхность под ногами. Лёхин как раз отступал, только что отдав цепь, - и на ходу ударил ботинком в лицо того, кто прятался за спинами крысюков и, воспользовавшись темнотой, пытался достать его снизу.
Спасибо, Шишики.
Держа меч, словно топор - не, настоящий колун! - Костлявый налетел так, будто побежал не сам, а был влеком рвущимся вперёд оружием. Лёхин, пригнувшись, прыгнул под его оружие, дубинкой ударил в бок плашмя - толкая под неотвратимо летящую Костлявому на голову цепь. Тот успел глянуть на то, что летело сверху. Лучше бы не глядел: цепь обрушилась на него со всей дури - прямо на лицо. Лёхина мороз продрал по спине, когда он услышал чавкающе-смачный хруст ломающихся костей. Костлявый рухнул на спину, основательно шваркнув головой по низкому бордюру между приподъездной площадкой и газоном.
Трое от неожиданности застыли. Погромыхивая, пару раз подскочил на асфальте меч Костлявого и ткнулся концом клинка уже в землю газона. Дрожь постепенно успокаивающегося оружия завораживала. Как завораживало неподвижное тело…
Крысюки подняли глаза на Лёхина. Лица непонятные. Спокойные. То ли они сами решили добиться своего, то ли Альберт настропалил их на победу, но они рванули вперёд, не обращая внимания на оружие в руках Лёхина. Чуть припоздав, к ним присоединился сбежавший было в самом начале стычки крысюк.
Через секунды защиты Лёхин сообразил, что они банально хотят снести его числом. Они лезли к нему, словно безумные, наплевав на раны, которые множились, так как и он не желал поражения. Несколько раз, только чудом - переступив ногами, он умудрился не свалиться от бросающихся под ноги крысюков. Драться же по-настоящему приходилось в основном с Усачом и цепевиком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
