подсаживать.
«Калитки» с экзотическим яйцом были очень вкусными – особенно после вчерашней и сегодняшней больничной каши. Илларион быстро наелся до зевоты и получил предложение поспать в ларе. Фест, навьюченный котятами, посмотрел на него с нескрываемой завистью. А Паулина заулыбалась, услышав объяснение Альмы: «Это помогает мне работать. Надо собрать вашу вежу, пока не засох белок. В вежах, сделанных на одном яйце, не приживаются семейные раздоры».
Не обошлось без охов и ахов. Все долго рассматривали спину Иллариона – всего-то розовое пятно, и то быстро цвет меняет – потом спину рыси с легким белым пушком на месте ожога. Детям запретили прыгать на папу: «Вот вам дядя Фест, делайте с ним, что хотите, а папу не трогайте». Брат выразительно вздохнул, но возражать жене и Альме не осмелился. Повинуясь указаниям кошек, лег под кряжистую грушу и начал служить батутом – котята разбегались, заскакивали на нижние ветки, спрыгивали на дядю и возвращались на дерево. Илларион оценил размер зеленой груши, прилетевшей брату в глаз, и понадеялся, что такое развлечение детям быстро приестся. Хорошо бы, чтобы к моменту его выздоровления они вернулись к штурму «Крепости» – зря он, что ли, ее собирал?
Прежде чем уйти спать в ларь, рысь отправился на кухню, запрыгнул на подоконник, вытянул шею и тщательно обнюхал новую вежу.
«Нравится?» – спросил Илларион.
«Пр-рекр-р-расная! – оценил рысь. – Яр-р-ркая! То, что надо. Сюда поместится много котят».
Засыпая, они долго и громко мурлыкали – помогали Альме клеить вежу. И радовались тому, что родственники поладили между собой. Даже застенчивая Здравка положительно оценила внезапно появившихся дядю и тетю – копировала поведение Братислава, который вертел Паулиной и Фестом как хотел.
Альма разбудила его около семи вечера. Сообщила, что звонил Матеаш – «я не стала брать трубку и говорить, что ты отдыхаешь, превратись и сам перезвони». Илларион сходил и осмотрел свою спину в зеркале, в сотый раз убедился, что хвост не пострадал, и уселся с телефоном на кухне, чтобы беседовать с начальством, держа в поле зрения недоеденные «калитки».
– Я должен извиниться, – без предисловий сказал Матеаш. – За недоверие. Ты спас ребенка, и его не спас бы никто другой – ни человек, ни местный оборотень. Только кот смог пройти по верху, используя карнизы и балки, у медведя и волка так бы не получилось.
– Вам не за что извиняться, – запротестовал Илларион. – Вы говорили правду – оборотни боятся огня сильнее, чем люди. Мне повезло, я договорился со зверем. Он мог бы взбунтоваться и сбежать. Это везение.
– Нет, дорогой мой, это не везение, а личное мужество, – ответил Матеаш. – Уж я-то знаю разницу. Орден не дадут, зато получишь медаль и два месяца отдыха от дежурств. Пойдешь на замену, диспетчером, место свободное есть, дама в декрет уходит.
– Я не могу диспетчером! – запротестовал Илларион. – Матеаш, пожалуйста, что угодно, только не на пульт. Я пробовал. Это совершенно не мое. Не умею работать с сырой информацией, не отделяю ложные вызовы. И город еще не настолько хорошо знаю. Может быть, в гараже что-то найдется?
– Подумаем, – пообещал начальник. – Отдыхай пока. Еще не завтра на работу выходишь.
В кухню заглянула встревоженная Альма.
– Что ты не можешь? Что – «куда угодно, только не туда»? Я не расслышала. У тебя неприятности?
– Нет, но могут быть, – пожаловался Илларион. – Матеаш хочет, чтобы я два месяца работал диспетчером, принимал вызовы. А я знаю, что у меня не получится. Я не приспособлен для такой работы. Я привык, что мне дают уже обработанную информацию, адрес, указывают короткий путь и предупреждают о рисках. А сам не могу. Теряюсь. Попросил его пристроить меня в гараж. Там всегда какое-нибудь дело найдется, главное, чтобы врачи не запретили. Гараж – это не легкий труд. Я по Хвойно-Морозненску помню. Меня там отправили лекции читать, но лекции читать мне тоже не нравится.
– Почему? – удивилась Альма. – Ты хорошо объясняешь. Тебя приятно слушать.
– Здесь на меня будут смотреть, а не слушать. Потому что кот.
Альма подвинула к нему тарелку с «калитками», посоветовала:
– Съешь. На ужин салат из помидоров и холодная курица. Съешь пирог для аппетита.
После «калитки» Илларион позвонил родителям. Фест сказал, что он уже устал служить посредником, и велел не тянуть резину, а поговорить открыто, убирая последние недомолвки. Вместо ожидаемой ругани – за вранье – на него обрушился поток сочувствия и добрых пожеланий. Мама мимоходом отметила, что Альма прекрасно поладила с Брайко, спросила, как складываются отношения со Здравкой. Отец сказал: «Я тобой горжусь» и пожелал удачи, не вдаваясь в детали.
За ужином Илларион выслушал новости и сплетни из Хвойно-Морозненска и похвалу Альме. Паулина была счастлива – она наблюдала за процессом реставрации вежи и уверяла, что видит Линшу за плечом ведуньи. Фест Линшу не видел, зато с жаром хвалил пироги. От еды и домашнего уюта Иллариона быстро разморило, и он отправился на кровать, надеясь, что не заснет до того, как Альма ляжет к нему под бок. Зря надеялся – заснул как убитый, даже не поцеловались.
Ночью на него навалился кошмар. Пламя, подстегиваемое рыком Кароя, приближалось, загоняло в тупик между деревянными домами, ревело, душило дымными лапами. Рысь попытался вскарабкаться по стене, упал, больно ударился спиной и завыл от ужаса. Прохладное прикосновение к щеке отогнало гадкий сон. Альма приникла к его уху, прошептала:
– Ты дома. Ты цел. Беда ушла, больше бед не будет.
Илларион ей поверил, перевернулся на другой бок – обнимая и обнимаясь – и снова заснул. Без тревог и пожаров.
Утром Альма разбудила его осторожным поцелуем. Потерлась носом, позволила себя боднуть и тихо сказала:
– А давай, пока все еще спят и не мешают…
– Давай! – согласился Илларион и перевернулся, придавливая Альму к простыне и подушкам.
– Давай поговорим! – выскальзывая из рук, потребовала та. – Я должна тебе сказать. Только ты не кричи. Я знаю, что ты не будешь драться…
– Что за глупости у тебя в голове? – вздохнул Илларион. – Не буду я кричать. А уж драться…
Альма отползла на край кровати, сосредоточилась, как при переноске хвоста, и объявила:
– Я купила нам дом. Ты обещал не кричать! Ты помнишь? Я купила дом, потому что нам некуда поставить вежу. Этот дом не подходит. А в нашем доме в вежу можно будет подсадить котенка.
– Да ты, оказывается, шантажистка! – Иллариона разобрал смех. – Не перееду – не подсадишь котенка? Фу так делать, бессовестная.
Альма немного засмущалась, но продолжила речь:
– Я купила тот терем в дубовой роще. В нем заканчивают ремонт. И новый мост почти достроен. Мы будем ездить через Ежовку.
– Ну и как я оттуда буду ездить на работу? Как ты себе это представляешь?
– В Логаче свободна вакансия командира спасательного отряда, – хитро сверкнула глазами Альма. – У них реорганизация. Объединяют спасательный
