Плюс опять-таки проверено опытом - сейчас если натовское гнездо уберём, то недели две будет тишь и благодать. Ни снайперских засад, ни подлянок-мин, ни вербовок «мирного» населения… Рай, одним словом.
У артиллерии в Зоне своя специфика. С одной стороны, пятьдесят процентов снарядов и мин просто не долетают из-за аномалий. С другой стороны, другие пятьдесят процентов всё-таки долетают. Можно сделать пристрелку - стрелять с разных мест. Для этого требуется наблюдение за объектом стрельбы, или просто хороший сейсмограф. Но, так теряется внезапность.
«Гиацинты» израсходовали боезапас, и, порёвывая моторами, по одному выезжают к месту постоянной дислокации. Мы, на десяти БТРах, отправляемся на «загон». Идут все - и военсталкеры, и кандидаты, и даже Андрей из бухгалтерии. Сегодня у нас смена тактики - гоним супостатов на болото. Шутка юмора в том, что до артналёта болотце было мелким, и вполне себе проходимым.
Спешиваемся, залезаем в экзоскелеты. Пулемёты «аспид» «от бедра», патронный короб - за спину. У БТРов замерли «мелкие». Сегодня они будут таскать нам патроны и менять аккумуляторы. Команда «К бою!» На такблоке высвечивается первая, предварительная информация. Неподалёку разрушенный завод с высокими трубами - именно туда карабкаются сейчас наблюдатели и корректировщики.
Выступаем. Вот и первая красная точка - враг. Дистанция - полтора, поправка… Готов! «Шмёль» передаёт картинку - голова в спецшлеме медленно катится по траве. Нехай ридну афганщину не топче! Ещё один. Дистанция - два двести. «Мелкий» подаёт лаунчер. Совмещаю. Пуск! «Шмель» мешкает, и я его понимаю. Там сейчас явно не на что смотреть. «Шмель» - это дистанционно управляемый беспилотник, летит сейчас по краю Зоны. Хорошая «ломовская» оптика даёт ему массу возможностей по наблюдению.
Продвигаемся. Справа и слева стрельба, у меня тихо. Рассматриваю это как комплимент - от меня враги бегут в ужасе, теряя тапки. У Александра уже пять, у его соседа четыре, а у меня всего два. Но вот, кажется, подходим к болоту. Чу! Враг, кажется, разгадал наш хитрый замысел, и, вся эта кодла бешеных оленей развернулась, смазала копыта салом, и, чешет в нашу сторону. На прорыв.
Не сговариваясь, разряжаем по волне бегущих лаунчеры. «Мелкие» срываются за новой порцией. Такблок взрывается красными метками. Ставлю «аспида» на автомат - вибрация передаётся через все слои изоляции. Вот два чувствительных удара - ответный огонь. Оповещение: лёгкая винтовка, калибр 5- 6 миллиметров. Ха! Вы бы ещё из рогатки. «Аспид» без команды нейтрализует угрозу, и тут… Истошный крик наблюдателя:
– Выброс! Выыыброоос!!!!
Твою же ж мать! Почему проморгали? Впрочем, с выбросами никогда ничего не знаешь наверняка. Минутная растерянность - и, новая команда: Южный Бар! Не знаю, кто ввёл моду обзывать сталкерские притоны-магазины-гостиницы Барами, но факт: Баров по Зоне уже штук восемь.
«Мелкие» на БТРах делают ноги на базу, а мы не успеваем. Что ж, в Бар, так в Бар. Залетаем, по дороге стаптывая «фейсконтроль». Внутри тихо, играет приятная музыка. Верчу головой, высматривая знакомые лица. Ага, вот Инженер. Легендарная, между прочим, личность. С нами работал ещё до аварии. Даже приглашали его в военсталки. Что он здесь делает, интересно?
Народ в баре отводит глаза. Военсталкеров не любят. Но, с одной стороны - Выброс. Сталкерская этика не дозволяет кого-либо под него выгонять. С другой - всё-таки мы сильнее. Если бы захотели, из «аспидов» смели бы всех, и очень быстро.
Однако, мы народ честный. Арнольд, комгруппы, уводит бармена в подсобку, и о чём-то с ним шепчется. Догадываюсь о чём - после «оленей» наверняка осталась масса ценного оборудования и интересного оружия.
Что происходит? На входе шум. Выстрелы! Распахивается дверь, фигура в тяжёлой натовкой броне поднимает пулемёт… Шлема нет, глаза безумны. Изо рта тянется тонкая ниточка слюны. Толик из группы «Аз» прыжком сбивает зомби с ног. Отнимаем пулемёт. После некоторой борьбы снимаем комбез и связываем. Завтра отправим в лабораторию.
В Баре, тем временем, нарастает шум. Сталкеры пожимают Толику руку, хлопают по плечу. Кто-то протягивает стакан. Обстановка сразу же становится лёгкой и непринуждённой. Мы пьём вместе со всеми, закусывая нехитрой сталкерской снедью. У нас есть повод - ещё неделю или две, пока не прибудет новая смена «гостей» мы не будем терять в схватках по два бойца в день.
Завтрак туриста
Игнат достал вилку. Тушёнка уже достаточно разогрелась, и перебарщивать было нельзя. Ловко снял с листа железа и поставил на плоский камень. Замер. Отвёл руку с вилкой подальше, и с размаху ударил себя в сердце. Не достал. Повторил ещё и ещё. Замер. Глаза на одеревеневшем лице жили.
Из кустов, переваливаясь при ходьбе, вышли две фигуры, отдалённо похожие на человеческие. Огромные головы, глазки под нависающими лбами. Первый контролёр подошёл к Игнату, попытался укусить за руку, сморщился. Что-то буркнул. Рука Игната повертела вилку, отбросила, скользнула вбок, нащупала открывашку. Перехватила, вогнала четырёхсантиметровое лезвие в плечо. Пошла вниз, срезая одежду и вспарывая слой кожи. Довела до локтя, воткнула поглубже, перехватила ещё раз. Дёрнула со всей дури вниз, прорезала до кисти, разбила часы. Боль нахлынула внезапно, Игната затрясло.
Контролёр сделал знак - дрожь прекратилась. Наклонился, слизнул кровь, и резко куснув, рванул мясо на себя. Сразу не пошло, мотнул головой. Подалось. Поедаемый заживо, Игнат попытался кричать, но горло издало только страшный, похожий на бульканье хрип. Контролёр дёрнул башкой ещё, волокна левого бицепса Игната лопнули, обильно потекла кровь. Второй контролёр стоял у костра, дёргал носом. Подцепил когтистым пальцем волокна разогретой тушёнки, лизнул, брезгливо сморщился, отбросил.
Шагнул к Игнату. Оскалил зубы. Время потекло медленно-медленно. Игнат лежал, глядя в прозрачное небо, и мыслил о самых разных вещах. О небе, земле, человеке, Зоне. О месте человека в Зоне, и Зоны в человеке. Мутантах и контролёре. Ах, да, контролёры. Не двигая онемевшими губами, прошептал «квиклоааад…»
Игнат отбросил вилку, и достал автомат. Тушёнка уже достаточно разогрелась, но контролёры были близко. Заряд из подствольника ушёл как надо, за ним ещё один. Для верности заполировал длинной очередью. Подошёл, осмотрел дёргающееся, смердящее. Один, с полуоторваной рукой был ещё жив, раскрывал щербатый рот в немом крике. Выстрелил ему в лоб, подошёл, и, на всякий случай, аккуратно вырезал язык.
Колыбельная для кровососа
Держа в руке бесполезный нож, сталкер пятился вглубь свалки. Кровосос не торопился. На похожих на карикатурные усы щупальцах мелькнула и пропала ухмылка. Сталкер вжался спиной в ржавый остов автобуса, неотрывно наблюдая за тварью, которая, он мог бы в этом поклясться, была разумна не менее чем он. Сталкер был обречён, и знал это.
Мелькнула мысль - продать жизнь подороже, и пропала. Шансов перед убийственной мощью противника весом под два центнера не было. Попробовал молиться - некстати выяснил, что не знает ни одной. И тогда, сам не зная почему, запел первую попавшуюся, пришедшую в голову, очевидно, по причине некоей грустности, песню:
– Баю-баюшки-баю…
Кровососущая машина смерти заревела. Вероятно, ему показалось, что его оскорбляют. Сузив маленькие глазки, он сделал шаг. Зацепил что-то плечом, не глядя, отпихнул. Этого оказалось достаточным, чтобы сложная конструкция из наваленных машин пришла в движение. Кровососа моментально погребло. Не сразу въехав в ситуацию, сталкер машинально продолжил:
– Не ложися на краю!
Удивительно, но кровосос услышал. Сдвинулась гора железа, показалась голова и плечо. Ещё рывок - когтистая лапа с бешеной скоростью заскребла, разбрасывая детали. Тут сталкер очнулся. Он понял, что другого шанса не будет, перехватил нож, и наклонился над мордой врага, следя, чтобы оставаться вне досягаемости его страшной руки.
– Придёт серенький волчок… - Ласково пропел он, и с силой вонзил нож страшилищу в правый глаз. Провернул. Поморщился от вопля.
– И укусит за бочок!
Выколол левый, и принялся беспорядочно вонзать, отсекая дёргающиеся щупальца.
– И утащит в лесок!!
Откуда силы взялись - вытащил из-под нагромождения старый автомобильный аккумулятор.
– ПОД! РА! КИ! ТО! ВЫЙ!! КУС!!! ТОК!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Острым углом аккумулятора бил по булькающим, брызжущим красным, белым и серым глазницам. Кровосос сбился с крика на хрип, затем замолк. Тело его беспорядочно подёргивалось. Затихло. Ещё не веря, сталкер кое-как встал. Руки и ноги дрожали. Опёрся на лом. И, уже без ненависти, произнёс:
– Спокойной ночи… Малыш…
Никчёма
Он был никчёмой. Даже шнурки ухитрялся завязывать так, что они через полчаса развязывались. Не умел готовить, не блистал физической формой. Из-за него отряд двигался вдвое медленнее обычного. И ещё была в его движениях какая-то суетливость, как будто он всё время опережал сам себя.
