Тихий гул голосов стал громче — люди обменивались новостью о ее появлении. Наконец один из мужчин, стоявших впереди, обернулся и посмотрел ей в глаза.
Весь мир замер. Сердце пропустило удар, а затем затрепыхалось в груди.
— Доминик… — прошептала она и прикрыла рот рукой, пораженная осенившей ее догадкой.
— Я знаю, это весьма необычно, однако, ввиду кончины вашего уважаемого батюшки, — и если вы того желаете, — я подумал, что, возможно, миссис Тэттон и юный Арчи проведут вас к алтарю и отдадут вашу руку его светлости.
Преподобный Мартин посмотрел на Арабеллу с добротой и пониманием.
— Благодарю вас, преподобный отец, — отозвалась миссис Тэттон. — Если Арабелла не возражает, я с радостью поведу ее к алтарю.
— Что происходит, мама?
Арчи дернул ее за руку, обеспокоенно глядя на мать.
Арабелла только покачала головой, не в силах поверить, что все происходит на самом деле, не сон или видение.
— Мама!
Арчи сильнее дернул ее за руку.
Наконец она склонилась, пристально глядя в глаза сына:
— Доминик хочет стать твоим папой и моим мужем. Ты в нашей семье единственный мужчина, поэтому должен помочь бабушке отвести меня к нему. Ты согласен это сделать?
— Да, мама. Я бы хотел, чтобы Доминик стал моим папой.
Арабелла улыбнулась. Правой рукой она взяла мать под руку, левой сжала ладошку маленького Арчи. Преподобный Мартин встал за ними, и Арабелла двинулась вперед по проходу.
Доминик никогда еще не видел Арабеллу такой красивой. На ее лице застыло выражение удивления и счастья, сердце переполнилось любовью. Когда же миссис Тэттон, вложив в его руку дрожащие пальцы своей дочери, отошла, оставив их стоять рядом у алтаря, он ощутил гордость.
Он знал, что за его спиной на скамьях собрались все жители деревни, а преподобный Мартин начал церемонию венчания, произнося слова напутствия. Но Доминик не мог думать ни о чем, кроме красивой, удивительной женщины, гордо стоящей рядом с ним. Он любил ее всем сердцем, душой и телом. Любил ее с того дня, как они познакомились. Ей еще не было и шестнадцати лет. Теперь она была матерью его сына. Когда они выйдут из церкви, станет его женой.
Хантер кашлянул и передал Доминику обручальное кольцо, которое тот надел на безымянный палец Арабеллы.
— Этим кольцом я венчаюсь с тобой. Всем своим существом я клянусь чтить тебя…
Доминик произнес клятву перед Богом в присутствии жителей деревни. И Арабелла тоже поклялась чтить и любить его до конца дней.
— То, что соединил Бог ;человек не разлучает. Пред лицом Господа объявляю вас мужем и женой.
Арабелла, смахивая слезы счастья, улыбнулась, когда Доминик заключил ее в объятия и поцеловал. Она принадлежала ему. Наконец-то.
Это был замечательный день, полный счастья и радости. Арабелле показалось, что время летит слишком быстро. После церемонии на выходе из церкви их осыпали рисом, в соответствии с традицией, снаружи ждали два экипажа. Один был украшен шелковыми лентами, розами и фрезиями, второй — розовыми и лиловыми лентами с белыми розами. Доминик подсадил свою жену в первый экипаж, а Арчи и ее мать забрались во второй. Они направились в Шардел-Холл, где на лужайках в просторном саду были накрыты столы с угощениями и играли музыканты. Начиналось грандиозное празднество, на которое были приглашены все жители деревни.
Они ели, пили и танцевали весь день. Солнце сияло с безмятежного голубого неба, на котором не было ни облачка, дул ласковый ветерок, павлины бродили вокруг, важно распушив хвосты. Когда Доминик заключил ее в объятия и повел в вальсе по площадке, Арабелла подумала, что никогда еще в ее жизни не было такого удивительного дня. И сказала ему об этом, когда они поднимались по лестнице в герцогские покои.
— Арабелла, — произнес Доминик, усаживая жену на постель, — есть еще кое-что, что я должен тебе дать.
Она улыбнулась и, взяв его руки в свои, поцеловала пальцы.
— Ты дал мне все, чего я только могла желать, — самого себя и Арчи. Ты сделал меня своей женой. Чего, по-твоему, мне еще не хватает?
Но Доминик, отстранившись, извлек из потайного кармана жилета небольшую вещицу, которую Арабелла не успела разглядеть — лишь заметила, как блеснуло золото.
— Я получил его несколько недель тому назад и с самого начала хотел, чтобы он стал моим свадебным подарком тебе.
Герцог расстегнул замочек цепочки и поднял украшение. Арабелла с удивлением увидела тот самый медальон, который он подарил ей много лет назад, украденный у нее в комнате доходного дома на Флауэр-энд-Дин. Она уже не чаяла когда-либо увидеть его вновь. Доминик сел за ее спиной и осторожно застегнул украшение на шее жены. Арабелла невольно вздрогнула, когда ее коснулись теплые пальцы.
— Как, скажи на милость, ты сумел его отыскать? — спросила она.
— Нанял пару очень хороших сыщиков, чтобы они нашли его для тебя, — улыбнулся герцог.
Золотой медальон уютно лег между грудей. Арабелла открыла его и увидела миниатюрные портреты — ее и Доминика, сделанные много лет назад, когда они поняли, что любят друг друга. Там же лежал локон Арчи, который она срезала, когда ее сын был еще совсем маленьким, и положила внутрь. На глазах выступили слезы, застилая все вокруг пеленой.
— Спасибо, Доминик, большое тебе спасибо! — Арабелла повернулась к мужу и благодарно поцеловала его.
— Снова слезы? — поддразнил он.
— Просто я так счастлива… — сумела выдавить она в промежутках между всхлипами, вытирая щеки.
Он нежно обхватил ее лицо руками и смахнул с него слезинки, пристально глядя в глаза Арабеллы.
— Я люблю тебя, Арабелла. Ты — моя герцогиня, моя жизнь, мое сердце. Без тебя в моей жизни не было бы ничего.
Он поцеловал ее — трепетно и нежно. Арабелла обвила Доминика руками и ответила на поцелуй, вложив в него всю любовь, пылающую в ее сердце.
— Я люблю тебя, Доминик. Всегда любила и буду любить до конца времен.
Их губы вновь встретились, и Арабелла поняла, что их любовь никогда не умрет. Она пережила ложь, недоверие и разлуку. И теперь уже ничто никогда не сможет встать между ними. Почувствовав, что его пальцы взялись за шнуровку корсета, Арабелла поднялась на ноги и замерла, трепеща, позволяя Доминику снять с себя платье и нижнее белье. А затем она медленными, дразнящими движениями начала раздевать его, то и дело касаясь его тела грудью и бедрами, поглаживая спину и плечи, с наслаждением слушая участившееся дыхание и чувствуя страсть, охватившую ее мужа. Мышцы, по которым пробегали её пальцы, напрягались под золотистой кожей.
— Арабелла! — выдохнул он, когда ее пальцы начали крутить пуговицы бриджей, не расстегивая их. — Боже, помоги мне, — пробормотал он и поспешно избавился от остатков одежды.
